Орта Миос - AllianceSpecter
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате разработанные шахты заваливаются и погребают живьём рудокопов. Тогда гномы начинают разбирать завалы, но вместо того, чтобы найти там изуродованные тела, они чаще встречают монолитную стену из горной породы. Они сверяются с картами, убеждаются в том, что ошибки быть не может. Но их туннели, тела и инструменты — всё исчезает ровно так же, как и на других границах. В Анхабари смертные появляются из миражей, на севере из снежных бурь, на порт Атес опускается плотный серый туман, а под землёй… Что появляется точно сказать никто не может, потому выжившие в основном даже не видят, а слышат о начале завале.
После гномы разрабатывают новые шахты по тем же чертежам, но находят совсем другие жилы. По этой причине поступление полезных ископаемых в Эдеме очень сильно зависит от всё той же благосклонности ветров Этия. И как уже говорилось, никакой закономерности в этом нет. Только на памяти относительно молодого Ланса был такой случай, когда склады переполнились углём, в ущерб всему другому. Колоссальный дефицит сильно подкосил стабильность Эдема, а там ещё и Свободный снова пришёл…
Вот как-то так ситуация с ресурсами и обстояла. Ещё можно вспомнить о том, что попаданцы приходят в мир не с голыми руками. Порой встречаются и воины в снаряжении. Это снаряжение тоже потом можно собирать и перерабатывать, но всё же это скорее капля в море. Потому что той же стали в виде мечей и пластин брони таким образом приносится попаданцами довольно мало в сравнении с огромными нуждами всего Эдема, а всякие сложные артефакты после переноса обычно ломаются и становятся безделушками. Да и большинство гостей, которых приносят ветра Этия, всё же являются различными неразумными тварями и животными, а не закованными в латы рыцарями.
— Так что не загнулся Эдем ещё только благодаря рунным вратам, — Ланс наконец-то подвёл итог.
— Рунным вратам?
— Изобретение гномов. Особая методика нанесения рун на входах в туннелях на границе мира. Руны предупреждают об аномальной активности. Благодаря этому удаётся эффективно работать во всех шахтах Эдема. И когда я говорю во всех, я имею в виду реально всех. Потому что шахты имеются не только здесь и не только у гномов. Но всё равно несменными лидером по добыче является Орта Миос.
— Благодарю за ценные знания, хозяин, — вежливо, как её и учили, ответила Ада, аккуратно повесив последний плащ на вешалку. — Вот и всё. Теперь здесь можно жить. Только бы кровать заметить, а то эта ветхая рухлядь вряд ли выдержит хотя бы одну ночь.
— Как раз с этим мы и разберёмся, — Ланс отметил новую цель и уже направился на выход. — А ещё новых рабов купить нужно. Лучше будет это сделать сегодня. Чем раньше решим этот вопрос, тем лучше.
— Опять девушек?
— Вряд ли. Их скорее всего перекупят владельцы борделей. Хотя если попадётся воительница, то взять конечно можно. Но ты вот много армий из женщин видела?
— Ни одной.
— Так что дешевле и лучше в данном случае будет взять простых смертных самцов без дара магии, которые выглядят покрепче и не имеют явных дефектов. Гнарг сможет их натаскать до нужного уровня, чтобы отбить вложенные деньги, время и труд.
— А потом?
— М?
— Что с ними будет потом?
— Они будут сражаться либо до смерти, либо до свободы.
Ланс говорил довольно спокойно и буднично, пусть и понимал, что скорее всего все эти простые смертные этиамарии найдут в конце пути лишь смерть. Свободу на арене редко получают, очень редко. А если ты ещё и магией не владеешь, то это почти невозможно.
Но может они смогут понравиться толпе и тогда станут приносить больше дохода. Тогда и уровень жизни их улучшится, и вероятность смерти в следующем бою после поражения будет немного меньше. Когда они отобьют вложенные в них силы, то смогут начать откладывать деньги на покупку гражданства. Правда есть одна маленькая проблема.
Например, те же простые люди имеют в распоряжении с натяжкой два десятилетия, на протяжении которых они будут находиться на пике своих сил. Потом старость начнёт брать своё. Для этиамария это равняется смерти. И сможет ли он накопить за это время на свободу? Нет, не сможет. Даже большинство зверолюдов, лучшие годы которых могут длиться дольше, тоже не имеют реальных шансов на выкуп. Они просто не смогут пробиться выше чемпиона арены, а без этого за их бои будут платить смешные суммы, с которых в их карман пойдёт ещё более смешной процент.
И Ланс всё это прекрасно знает, но будет продолжать давать ложные надежды. Ведь он рабовладелец, а не милосердный Аенор спасающих всех и везде просто потому что. И Эдем не мир-сказка, а мир победившего рабства, где ты либо играешь по правилам, либо умираешь. А роли здесь раздаёт точно не господин Бальмуар, так что можно не спрашивать у него что-то вроде «А совесть не мучает?», потому что и вопрос, и ответ смысла не имеют и на действительность никак не повлияют. Попавшие в этот мир всё равно скорее всего умрут, вне зависимости от того, купит их Ланс или кто-то другой. Умрут на каменоломне или на арене, на кухне или в постели обезумевшего хозяина — разница лишь в том, кто получит с них большую выгоду.
Некоторые рабы всё это поймут сами и смирятся, после чего начнут тратить свои награды на различные блага. Другие продолжат копить, после чего умрут и их накопления, разумеется, перейдут к хозяину. Иначе никак. Покупать каждому своему рабу гражданство аристократ просто не может, как и содержать их за свой счёт в тепличных условиях до конца их жизни.
Да и сам Ланс опять же не защитник невинных, он сильный маг, аристократ, работорговец, но не святой спаситель во плоти.
Глава 3
— Господин Бальмуар, приехала повозка с мебелью… — раздался голос Гнарга, который на удивление бесцеремонно вошёл в рабочий кабинет. — О, прошу прощения… Я, видимо, зашёл не вовремя.
— Ничего страшного, — довольно спокойно произнёс Ланс, вылезая из горячих объятий своей рабыни. — Но в следующий раз стучись прежде чем зайти.
— Да, так и сделаю. Просто что-то задумался… — чемпион арены прокашлялся, отводя взгляд вовсе не из-за смущения, возможно из-за некоторой культурности. — Подожду вас там.
Не то чтобы Гнарг прямо уж являлся представителем интеллигенции своего народа в прошлой жизни. Всё же он именно что воин, который рубит своей секирой противников на части, отрывает головы врагам и делает из их костей зубочистки, а из черепов — чаши. О какой интеллигенции вообще может идти речь?
Скорее дело просто в том, что Гнарг считает своего спасителя чем-то вроде великого воина, наставника и вождя в одном лице. А вещи вождя и старших трогать нельзя, как и лишний раз глазеть на их самок. Самок в множественном числе, потому что во многих народах чёрных орков процветает, как уже можно догадаться, некий культ силы. И самые слабые самцы очевидно находятся внизу иерархии, а ещё, так сказать, лишаются права на размножение. До тех пор, пока не докажут свою силу, делается это обычно победой в битве. Самые сильные, очевидно, могут позволить себе гарем.
Довольно варварская и архаичная традиция, которая уже редко встречается в современных мирах Совета, но всё же подобная практика имеет место быть особенно в древних культах воителей и во всяких отсталых племенах. Таким образом якобы отсеивается «слабая» кровь. Ну и, наверное, не стоит пояснять, что бывает с теми, кто лезет в шатёр к вождю во время его отдыха с его же жёнами.
Так что скорее всего Гнарг решил покинуть комнату не из-за смущения, ведь чего он там не видел. Возможно в какой-то степени из-за культурности, но скорее всё же именно из-за опасения получить под дых от великого воина, в личные покои которого он ввалился.
В любом случае нужно будет с Гнаргом ещё раз поговорить и настойчиво объяснить ему правила поведения. Всё же теперь он не раб. И если он уже провёл параллель рабочего кабинета аристократа с шатром вождя, то неизвестно что ещё придёт в его чёрную голову.
— Ада, приведи
