Ивана, водяной конь и птица-огонь (СИ) - Смирнова Ирина "cobras"

Поэтому, несмотря на осуждающие взгляды моего спутника, я нашла ближайшую лавку торговца редкостями, потребовала закрыть все щели и достала из сумки перо жар-птицы.

Сначала все зажмурились, дочки хозяйские, ойкнув, позакрывали лицо широкими рукавами… А у самого хозяина глазища разгорелись чуть ли не ярче, чем само перо. Диво ж редкое – жар-птицы только на окраине государства водятся!.. Нечисть заграничная, да и там не так просто в руки дается.

Цену лихоимец наглый вначале такую выдвинул, что мне на один обед в столичной забегаловке едва б хватило. Ну пришлось объяснить засранцу, что не на ту напал – знаю я, почем такая диковинка. И саму экзотическую редкость быстро накрыла тряпкой, чтобы никто не ослеп.

Ох, торговались мы, прям в ушах закладывало. Орали, ногами топали, я раз пять гордо разворачивалась, чтобы уйти, торговец тоже раз сорвался, но нашли приемлемое для двоих число монет и по рукам ударили.

Вышла я из полутемной лавки на улицу, прищурилась, застыла минут на пять, пытаясь проморгаться. И тут меня как пнет в сторону какой-то богато одетый мужик!..

Ну я тоже в долгу не осталась. Весом я не вышла, но силушкой не обижена. Жилистая, верткая, а как толкну, так…

Мужик с земли встал, отряхнулся да как заорет:

– Схватить наглеца!

Хорошо, кельпи мой сообразил. В лавке-то он парнем был, а как понял, что нам пятки жжет за то, что у меня руки не вовремя зачесались, так за лавку забежал, обернулся и вернулся уже конем. Ну я на него запрыгнула – и у-у-у-ух! Ищите меня, ловите меня, хватайте…

– Кельпи! У него кельпи! Пойма-а-а-ать!

Глава 4

Петляли мы по незнакомому городу до самой ночи. Сначала от погони уходили, а потом искали ту таверну, где остановились. Дураки наивные… Оба!

Даже в голову ведь не пришло, что там нас и будут ждать.

Войти не успели, как на нас со всех сторон накинулась толпа местных стражников. Кельпи отбился и меня бы отбил, если бы в дверях мужик этот разряженный не нарисовался. Рукой махнул, и от нас сразу отстали.

– Сколько хочешь за кельпи?

– Не продается! – объявила я, а сама мужчину разглядывала, даже не пытаясь этого скрыть. Перед отъездом мне отец показал портрет того вельможи, который нам жизнь испортил. Уж какими правдами он ему достался, и зачем хранил… Хотя знаю зачем. Чтобы я врага нашей семьи узнать смогла! Пусть и постарел тот на тридцать лет, но все равно сходство бросалось в глаза.

Морду я на всякий случай потупее сделала. А то не только ж я его, но и он меня тоже разглядывает. А я, говорят, на мать лицом очень похожа.

– Сам царю показать хочу! – выдала и с прищуром наглой наивной деревенщины уставилась в лицо гаду. – Но отдавать никому не стану. Этот кельпи только меня слушает.

Парень у меня за спиной заржал тихо. И на том спасибо, что не в голос, конь чертов!..

– А перо жар-птицы у тебя откуда? – озадачил меня мужик вопросом. Даже пояснить удосужился, потому что я так с полуоткрытым ртом и застыла: – Пока ты в лавке торчал, цену набивая, за мной уже послали, так что глазами на меня, как сова, не хлопай. Облапошили тебя, дурачка деревенского. Но если мне живую жар-птицу привезешь, я тебя в царские конюшни пристрою, вместе с твоим кельпи. Царю нашему нравится, когда у него нечисть в услужении.

– Так любой ведьмак ему б… – начала я и заткнулась, потому что вельможа так на меня зыркнул, что сердце в пятки ушло.

– Ведьмаков у нас в стране не водится! Вывели мы их всех, неблагодарных, – объявил он, да так уверенно, что я поверила и сердце у меня заныло.

Вот не встречала никого из отцовских друзей и учеников, не задумывалась, почему братья так на чужую землю переметнуться хотят… Но выходит, они поболее моего знали, а мне не говорили, чтобы не расстраивать, наверное.

И отцу тоже ничего не говорили, иначе бы он меня в столицу не отпустил. Наверное… Ведь не остановил же, наоборот благословил, можно сказать. Значит, не знал, что происходит. Только как он мог не знать-то?.. Или недавно выводить начали, когда отец совсем слег?

– Принесешь жар-птицу – озолочу. Но отдашь ее мне! Я ее вручить царю должен, а не ты, понял?! И про кельпи потом научу, что говорить… Зато при постоянной работе будешь, – судя по выражению лица вельможи, в его понимании он меня облагодетельствовать собирался, не иначе.

Царский конюх – разве это не предел мечтаний деревенского мальчишки?

Несколько секунд я выбирала, что правильнее – послать или счастье на лице нарисовать неземное и немного придурковатое. Решила сильно в лицедейство не углубляться – не мое это. Меня б и на ярмарке играть не позвали, а тут ценитель высокого уровня, надо от души постараться. Поэтому постаралась соединить настоящее возмущение с ожидаемым восхищением.

– Кельпи – мой, я его только показать привел – за одно это денег дать обещали. Обмануть хочешь и себе мои золотые забрать? Не выйдет! Сначала за кельпи плати, потом на конюшню устрой, а уж потом я тебе жар-птицу добуду. А то отдам птицу – и все, ищи-свищи и тебя, и птицу, и денюжки.

Вельможа на меня не очень добро зыркнул, но не возразил, а головой мотнул, чтобы я за ним пошла. И мне от этого как-то страшновато стало – не в западню ли ведет? Чего еще от подлеца ждать?

Главное, как назло, ножом ему в спину ткнуть и сбежать случая за всю дорогу не представилось. Охрана с нами поехала, глаз с меня не спускала. Похоже, не только я вельможи, но и вельможа меня опасается.

Но, как ни странно, привели нас на царский двор, приказали стоять, ждать царского появления. Ну мы стоим, болтаем, по сторонам поглядываем. Дворец обсудили, пристройки, что вдаль на все стороны идут, охранную стену расписную, высокую… Конюшни разглядела – длинные, широкие, богатые!.. Конюхов там толпа работать должна!

Про перо и жар-птицу мы меж собой говорить не стали, хотя взгляд у коня моего был очень многозначительный. Типа говорил я тебе, дуре упертой, предупреждал… Да и ладно, зато на вельможу нужного вышли!

Пока стояли, к нам какой-то парень подошел, тоже богато одетый. Кельпи моего поразглядывал сначала человеком, потом попросил обернуться. Ну, нам не жалко, так что парень и на коняку поцокал, даже к копытам полез, посмотреть, что они и правда перевернутые. Потом зубы попытался посмотреть, клыки искал. Нашел… Охнул, рукой затряс, пострадавший палец сразу в рот запихнул, хотя там и крови-то вроде не было. Только вместо того, чтобы заорать громко на весь двор о том, что его покусала психованная нежить, он еще больше глазищами голубыми засверкал. Маньяк какой-то, ей-ей!

– Продай! – а сам коня моего наглаживает, на меня даже не смотрит. – Все что хочешь отдам, любые деньги заплачу, только продай!

– Не могу, – я опять лицо состроила попроще, но в этот раз решила даже жалость с жадностью попробовать соединить. – Он только меня слушается, – проследила взглядом за тискающим кельпи маньяком и решила, что для него причина так себе. Не поверит. Поэтому уточнила: – Зачахнет он без меня!

Парень даже руки не отдернул, когда конь зубы оскалил. Нет, я-то сразу поняла, что ржет, жеребец чертов, но этот только что укушенный почему совсем страх потерял?

И тут вельможа объявился и к маньяку с поклонами:

– Ваше величество, я вас повсюду ищу!

То есть выходит, что этот псих, который моего психованного кельпи наглаживает, на самом деле наш царь? Ну понятно, что они к друг другу сразу таким доверием прониклись. Оба ж на всю голову… хоть и не хорошо так о правителе целой страны.

Только какой он правитель? Мальчишка моего примерно возраста, может чуть постарше. Волосы как у меня – русые, глаза как у меня – голубые, скулы как у меня… Нет, не брат-близнец, но сходство определенное есть, как у родни дальней. Только парнишка поухоженнее – и кожей, и рожей, и одеждой, само собой.

– Хочу этого кельпи себе! – объявил царь тоном избалованного ребенка. Примерно как дочка старосты нашего порой выдать могла. Типа все подпрыгнули и помчались прихоть царскую выполнять. Да щаз! Не на ту напал… Сказала ж, четко и ясно…