«Увидеть Париж и умереть». Детективные повести - Ирина Ярич

ХI

Только Луи Вермандуа вошёл в кабинет, как ему позвонила жена. Франсуа-Пьер тактично вышел заодно размять косточки и покурить. Около двух часов он был пригвождён, обзванивая гостиницы. На этот раз комиссар тоже оказался прав, и инспектор с нетерпением ожидал, чтобы выложить информацию. Разгуливая у входа в комиссариат, и изо всех сил дымя, Франсуа-Пьер решил немного повременить, помучить патрона и тем самым удовлетворить своё давнее любопытство.

– Патрон, – спросил инспектор, когда вернулся, – можно задать вопрос, который не относится к делу Жака Форси?

– Давай, да только побыстрее.

– Извините, господин комиссар, если этот вопрос как-то вас заденет.

– Франсуа-Пьер, что-то ты чересчур любезен, к чему бы это, а?

– О, нет-нет, ничего плохого… И, так вопрос: почему ваша жена называет вас Людовик?

– Потому что меня так зовут!

– Но, патрон?.. Луи, извините для краткости?

– Именно! Всё?!

– Да… Людовúк Вермандуа, почти как Людовúк Валуа…

– Франсуа-Пьер, что происходит?

– Ничего, патрон. Просто взбрело в голову.

Да было время, когда будущий комиссар ненавидел своё имя, которое дала ему мать, несмотря на протесты отца. Мать – единственная из родственников – ярая поклонница монархии и выбрала самое красивое имя, принадлежащее многим королям Франции. Мальчик рос быстрее сверстников и выглядел высоким и худым, за что его дразнили Людовúк Длинный и Людовúк Тощий. Тогда мальчик по совету отца стал заниматься греблей и плаванием, а потом борьбой. Через несколько лет его уже называли Людовúк Статный. И, тем не менее, подросток ненавидел и стыдился своего имени и мечтал его поменять. Но в старших классах изменил решение и назло всем, а точнее самому себе передумал менять имя. Только, когда поступил в полицию, стал называть себя для краткости Луи и так все коллеги привыкли за долгие годы, что забыли и не обращали внимания, что в документах и в удостоверении его имя – Людовúк.

– Звонил в отели?

– Господин комиссар, вы опять правы. Жак Форси останавливался в двенадцати отелях из двадцати трёх, что я обзвонил и ещё в одном он забронировал номер на будущий четверг!

– Надо же! И, где они?

– По всему Большому Парижу и в ближних городках, предместьях. Насколько я заметил эти отели вблизи достопримечательностей или живописных мест.

– Может быть, он хотел отдохнуть от магазина, от жены?..

– И с другой женщиной, возможно…

– «Cherehez la femme…»5 Что же, не исключено.

ХII

Пежо Клотильды остановилось недалеко от мясного магазина.

«Странно, – подумала Клотильда, – но по-прежнему на душе скверно. Ещё немного осталось, может, удастся повидаться…» – и, сдерживая себя, чтобы не побежать, направилась к входу.

Едва вошла, ощутила что-то не так как всегда… какая-то пустота… Нет, конечно, витрины заполнены, покупательница выходит с битком набитым пакетом. Почему же Клотильда чувствует вокруг себя пустоту?!

– Добрый день, мадам Барбара, – пересиливая себя, улыбнулась Клотильда. – Как дела?

– О, мадам Клотильда, откуда же дню быть добрым при нынешнем состоянии…

– А, что мало покупателей?

– Нет, напротив. Хотя не все заходят за мясом, а больше за новостями.

– Вот это да, не знала, что этот магазин стал сосредоточием новостей.

– Как же, мадам, ведь всем любопытно, кто убил.

– Убил? Новый фильм или сериал? А я уж несколько дней не включала телевизор.

– О, мадам Клотильда, неужель до вас не дошла весть?

– О чём, мадам Барбара?

– Что Жака убили.

– Жака? Какого Жака?

– Как же! Моего мужа, Жака Форси!

– Вашего мужа?! УБИЛИ!

– О, что же вы так побледнели, мадам Клотильда?

– У меня из знакомых никогда ещё никого не убивали… Может быть это ошибка?

– Мадам, я тоже сначала не поверила, тогда меня отвезли… в морг на опознание.

– Когда это случилось?

– Позавчера вечером.

– Боже…

– А нашли Жака ночью. И, где как думаете, в Ля Дефанс. Чего его туда занесло?..

– Кто? – чуть заикаясь, спросила Клотильда. – Кто же его?..

– Мне тоже хотелось бы знать… Ищут… Как думаете, найдут?

– Если полиция не найдёт, наймём частного детектива. Я помогу. Мадам Барбара, если, что нужно для похорон или ещё что-то не стесняйтесь, обращайтесь, – и Клотильда достала из сумочки визитку, – звоните в любое время суток.

– О, мадам Клотильда, благодарю. У меня был записан где-то ваш телефон, вы давненько продиктовали, – и взяла визитку, положили в карман.

– Мадам Барбара, за что же убили месье Жака? Что говорят полицейские?

– Утверждают, что ограбление. Подумать только из-за нескольких евро, часов и мобильника человека убить!

– Похороны, когда? – едва выговорила Клотильда.

– Не знаю, инспектор сказал, что сообщат, когда можно забрать Жака, – мадам Барбара промокнула краем фартука скатившуюся слезу.

– Как несправедливо…

– Ой, мадам Клотильда, разве справедливость в жизни есть?

– Мадам Барбара, извините, у меня голова кружится, я пойду.

– Как же вы поведёте?

– Посижу в машине, если не пройдёт вызову такси.

– Что же вы хотели купить? Митарра вам вынесет.

– А,.. вот список, – Клотильда вынула из сумки листок бумаги.

– Не беспокойтесь, сейчас принесёт.

Клотильда хотела лечь на заднее сиденье, накрыться пледом, будто скрыться от всех, но сказала себе «нельзя». Села, положила руки и голову на руль. «Нет, заподозрят» – мелькнула мысль. Откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза.

Грохот из багажника испугал. Клотильда удивлённо посмотрела, приоткрыв дверцу. «Что там?» Крышка багажника хлопнула.

– Митарра, это ты?

– ДА!.. Ваш заказ, мадам! – бросила служанка, пронизав ненавидящим взглядом.

«Боже! Неужели она знает?..»

ХIII

– Вы ничего не заметили в номере необычного? – спросил Луи Вермандуа у горничной отеля, где останавливался Жак Форси за несколько часов до своей смерти.

– Нет, месье. Мусора было мало. Бельё постельное и полотенца на своих местах. Ничего не сломано. Телевизор, холодильник и кондиционер выключены.

– А, постель, – вставил инспектор Фрежюс, – как думаете, мадам, в ней лежали?

– Да, месье, без сомнения. Хотя покрывало лежало более-менее аккуратно, но подушки, особенно простыня… будто лежали двое… Ну, вы меня понимаете, месье?

– Вы имеете в виду, что в постели, скорей всего было двое – мужчина и женщина, -подытожил комиссар.

– Похоже на то, месье.

– Скажите, камеры на этом этаже установлены?

– Да. Если честно, коридор, где этот номер не просматривается, а вот холл и лестница хорошо.

Комиссар отправил инспектора распорядиться, чтобы сделали копию с записи видеокамеры и также распечатали список всех, кто остановился в отеле не только в этот день, но и на день раньше и день позже. И, тем не менее, Луи Вермандуа всё ещё не торопился покинуть номер, будто не только в вещах, но и в самих стенах надеялся получить подсказку или просто не хотел выходить отсюда неосознанно, вернее не признаваясь себе, что дело может зависнуть. Комиссар всё ходит туда-сюда, продолжает осматриваться вокруг.

– Мадам, постельное бельё из этого номера, где?

– Отправили в прачечную, месье.

Комиссар сокрушённо сел в кресло и невольно его взгляд скользнул по стене, около которой стояла кровать.

– Что там?

– Где, месье?

– Наверху, над кроватью?

– Не знаю, какое-то пятно. Не заметила. Сейчас вытру.

– Нет, не трогайте.

Вернулся инспектор Фрежюс.

– Господин комиссар, копия записи готова, списки тоже.

– Хорошо. Мадам, покажите инспектору, где у вас стремянка. Франсуа-Пьер, возьми стремянку, посмотри, что там, – комиссар кивнул наверх стены над кроватью.

Инспектор ушёл с горничной, вскоре вернулся, неся стремянку.

– Ну?

– Отпечаток губ губной помадой, комиссар, очерченный зелёным контуром в виде сердца. Сейчас сфотографирую.

– Возьми пробы.

– Конечно, – инспектор потёр палочкой по контуру, другой по губной помаде с отпечатка губ.

– Франсуа-Пьер, как думаешь, если на кровать поставить стул и встать, женщина дотянется?

– Момент, проверим. Мадам, проводим следственный эксперимент, – инспектор убрал стремянку, пододвинул обратно кровать, переложил подушки, сдвинул простыню, поставил стул на кровать. – Мадам, прошу. Не беспокойтесь, я вас поддержу, а господин комиссар подстрахует, с другой стороны, – и сам взобрался на кровать, затем помог горничной подняться, после чего поставил её на стул, поддерживая за талию. – Достаёте? Ваши губы на уровне отпечатка?

– Нет, месье, ниже.

– Насколько?

– Примерно на две фаланги пальца.

– Спасибо, мадам. Я вас держу, не бойтесь. Теперь, господин комиссар, мы знаем рост той, что была здесь.

– Если она имеет отношение к Жаку Форси.