Прикосновение ангела - Наталия Багрова

Жели посмотрел на девушку, и воскликнул: «Что с Вами?!»

Мари оцепенела, в ее глазах стояли слезы. Трясущейся рукой она указывала в даль. Шарль посмотрел в заданном направлении и заметил, что на берегу что-то белеет.

– Это она, – шептала Ленорман, – Я не сказала, пожалела. Теперь не буду никого жалеть. Вдруг это что-нибудь изменит.

Жели побежал к белому пятну. Вскоре, он обнаружил утопленницу. На девушке было изорвано платье. Лицо умершей было синим, а светлые пряди волос, темны от грязной воды Сены.

Глава 7

Неизбежные для каждой революции инфляция, разруха, рост цен вызывали новые волнения.

20 апреля 1792 года Франция объявила войну Австрии, на стороне которой выступила Пруссия. Первые неудачи, в ходе военных действий, породили слухи об измене.

Мари чувствовала, как сгущается воздух – вот-вот должно было случиться что-то страшное. Нарыв из злости и ненависти лопнул 10 августа 1792 года. С раннего утра помощница Мари куда-то исчезла. Ленорман разложила карты и поняла, что Кати жива, но у нее неприятности.

Утром следующего дня пропавшая девушка вернулась в разорванном окровавленном платье. Глядя безумными глазами, Кати рассказала о том, что с ней произошло.

Отправившись за продуктами, девушка пополнила собой толпу санкюлотов предместья Сен-Марсо. Увеличивая число шествующих, они забирали с собой всех зевак. Людской поток рос с течением времени. Все улицы, ведущие к Карузели, были переполнены.

«Я слышала грохот пушек, вопли окружающих людей, понимая, что теряю сознание. Но меня отрезвили победные крики, известившие о том, что король ушел, – говорила девушка непослушными губами, – Толпа подхватила меня и вскоре, мы оказались во дворе Тюильри. Несколько мужчин схватили двух часовых-швейцарцев и, под общий гогот обезоружили их.

Увидев, в какой ситуации, находятся товарищи, охрана дала залп. Это послужило началу всеобщего побоища. Швейцарцы стреляли, пока не кончились патроны. Они погибли.

Мне казалось, что люди обезумели. Кровь лилась потоками в покоях дворца и потайных комнатах.

Я слышала, что, ворвавшись в кухни, безумцы схватили несчастного поваренка. Ребенок плакал, молил о пощаде. Но….. Они сварили его», – девушка замолчала и Мари увидела, что по ее щекам текут слезы. Ленорман облегченно вздохнула, стресс от пережитого стал выходить со слезами.

«В погребах, на толстом слое разбитых бутылок валялись пьяные победители, – шептала Кати, – вперемежку с трупами. Захлебываясь от восторга, люди плясали на крови. Санкюлотки жарили в ящиках для угля, оторванные конечности убитых швейцарцев. Все вокруг мародерствовали, то, что не могли унести с собой, они крушили.

Я пробиралась через окровавленные изуродованные труппы. Тучи мух кружили над ними, ползая по вылезшим из орбит глазам и распоротым кишкам».

Девушка вскочила и выбежала в коридор. Мари слышала, что ее тошнит. От рассказа бежал мороз по коже. Не дай Бог, увидеть такое. Мари приготовила травяной успокоительный чай, и Кати вскоре уснула.

Лишь спустя 2 дня замок был приведен в порядок. Трупы отвезли для погребения на участок, который Коммуна приобрела у бывшего монастыря Вилль-Эвек.

Новое кладбище было названо кладбищем Магдалены, по имени церкви, находящейся поблизости.

«Началось!» – произнесла Мари, глядя вслед телеге с труппами швейцарцев. Все чаще к ней стали приходить обреченные.

Вслед за восстанием 10 августа, началось наступление прусско-австрийских войск. Появились новые слухи о заговорах и предательствах в тылу.

Поражения на фронтах, острая нехватка продовольствия вызывали нарастающее недовольство жителей. Надо было кого-то обвинить в несчастьях. Жертвами стали священники и роялисты. Их заключали в бывшую тюрьму аббатства Сен-Жермен-де-Пре.

Которая была переполнена родственниками эмигрантов, священниками, журналистами, аристократами. Узниками были заняты все помещения каземата.

Мари казалось, что в этой тревожной обстановке, большинство людей перестало существовать поодиночке. Обезличившись, они превратились в серую толпу, обезумевшее человеческое стадо. Эта масса требовала новых жертв, быстро насыщаясь. Ее аппетиты росли с количеством добычи.

2 сентября жадная серая масса поглотила 270 человек, убитых в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре.

Днем к Мари пришла жена лавочника, торгующего неподалеку от аббатства. Женщина хотела узнать о судьбе сына, находящегося в армии. Гадалка успокоила мать: Юноша, преодолев трудности, вернется домой и доживет до старости.

Обрадовавшись, жена лавочника не удержалась от рассказа о том, что видела утром.

Женщина встает очень рано. Сегодня, выйдя на работу, она заметила темную груду трупов рядом с аббатством. Пройдя вдоль улицы, лавочница постоянно натыкалась на мертвецов.

Наконец, около 8 часов, убийцы решили убрать это безобразие. Посмеиваясь, они выливали воду на мостовую, которая почернела от крови. Кто-то предложил принести соломы и засыпать двор. Они так и сделали. Все происходило под шутки и смех убийц.

Поверх соломы они положили одежду убитых, чтобы те, кто еще остался жив – задохнулись.

Женщина оглянулась на дверь и перешла на шепот: «Когда на улице забивали священников, которые подъехали на каретах к аббатству, старый святой отец из церкви Сен-Жан-он-Грев читал отходные молитвы для 60 узников. Заключенные слышали с улицы крики несчастных и ждали своей смерти. Говорят, пол был полностью залит, многие справили потребности, помимо воли. Упокой их душу, Господи!». Женщина испытывающее посмотрела на Мари. Гадалка беспристрастно молчала. Лавочница встала и, сгорбившись, вышла из комнаты.

Спустя мгновение, дверь распахнулась, и Ленорман увидела Кати. Ее волосы были растрепаны, девушка часто дышала. Плюхнувшись на стул, она хрипло произнесла: «Уже знаешь?»

Мари подошла к двери и проверила, нет ли за ней посторонних. Глядя безумными глазами, Кати произнесла: «Убийцы сбрасывали жертв, раздирали их, топтали ногами» Девушка заплакала.

«Прекрати истерику!» – резко сказала Ленорман. Помощница испуганно посмотрела на гадалку. Вытерев слезы, она тихо спросила: «Но, что нам делать?» «Выживать! – наклонившись к ее лицу, сказала Мари, – Учиться существовать в этом кошмаре. Мы ничего не изменим. Нашим семьям нужны средства к существованию. Научись держать язык за зубами! – прорычала Ленорман, – Париж полон шпионов, если нас арестуют, близкие умрут с голоду. Приведи себя в порядок!»

Девушка, кивнув, поправила прическу и вышла из комнаты. Клиентов, несмотря на ужасающие события, в этот день не убавилось. Гадалка пресекала все попытки визитеров поговорить на политические темы.

В ноябре 1792 года в Тюильри были найдены документы, подтверждающие предательство королевской семьи. Гражданина Людовика Капета обвинили в заговоре против свободы нации и покушении на национальную безопасность.

23 декабря предатель подвергся допросу Конвента. Вечером Ленорман разложила карты. Короля ждала смерть.

Случилось! В 1770 году, в ознаменование бракосочетания Марии-Антуанетты и герцога Беррийского (Людовика XVII) был дан фейерверк. Он окончился пожаром. Сгорело заживо много людей, остальные получили ожоги.

Ужасающее начало и трагичный конец.

Вспомнив о печальном происшествии, явившемся предзнаменованием. Мари подошла к окну. За ним тихо падали большие хлопья снега.

Гадалка перевела взгляд на противоположную сторону улицы и резко отпрянула. Девушка села в кресло, положив руку на грудь. Сердце колотилось очень быстро. Ленорман попыталась успокоиться. Сделала глубокий вдох и выдохнула. Повторила это несколько раз.

Что ее могло так напугать? Мари увидела высокого незнакомца в черном плаще. Лицо человека было скрыто под капюшоном. Ленорман почувствовала опасность.

Успокоившись, девушка резко встала и подошла к окну. Мимо проехал экипаж. На улице никого не было.

Глава 8

Шарль продолжал наблюдать за господином Робеспьером. Вернее гражданином, сейчас, во Франции все стали гражданами. Он напоминал ему таракана. Молодого напыщенного тараканчика.

Еще в детстве, Шарль заточал надоедливых жучков в стеклянную тюрьму. Жертва билась, боролась за жизнь. А Жели наблюдал, зная, что это ее конец. Ему было приятно чувствовать себя хозяином положения. Повелителем, который мог или приподнять край сосуда и жертва, бьющаяся в агонии, спасалась. Или же молча наблюдать, как божья тварь умирает.

Да! Именно тогда, у Шарля появилась брезгливость к убийству, совершенному собственными руками. Уничтожить жертву должны другие, податливые пешки, покорные воле хозяина. Или, жертва должна умереть сама, вследствие стечения обстоятельств, задыхаясь под колпаком. А заточит ее туда – Шарль.

Занимаясь жертвой, Жели казалось, что он начинает жить в ее теле, проникает в ее мозги. Человек ел, пил, радовался жизни – не понимая, что участь его решена.