Городские проказы, или Что случилось в День Дурака в Нордейле - Вероника Мелан

– Эти заказчики подробно расписали, как именно нужно изобразить их… «мохну и сосиску» с указанием толщины, размера, цвета и тона. Просили уделить пристальное внимание деталям, представляешь? Я пол утра убила на описание того, какими должны быть волоски на лобке, кожа на головке члена, сколько складочек проработать и как низко должны свисать яйца!

Теперь Лайза, позабыв о своих бедах, хохотала в голос.

– Ты это серьезно? И как низко должны были «пасть» его, пардон, яйца?

Элли грозно выпучилась:

– Не больше и не меньше, чем на четыре сантиметра от кончика «ствола»!

– Так там и написано?

– Да! И знаешь, что хуже всего? Что я уже мозг сломала, думая о том, как именно и чем вырезать нужную форму стекла, какие краски разводить, чтобы получить нужный оттенок, и как вообще буду все это… лепить!

– Чужие сиськи, сосиски и мохнашки? И что, придумала?

– Придумала! И как раз в этот момент решила дочитать заказ до конца, где и наткнулась на слова: «Этот липовый заказ я оплачу лично. С Днем Дурака, любимая! Твой Рен». Нет, можешь себе представить? Можешь? Все утро я ломала голову над тем, как либо тактично отказаться от работы, либо воплотить ее без смущения, а оказалось, что заказ – липовый? Думаешь, я теперь откажусь от идеи с супом? А вот ни за что!

Лайза терла умытое лицо, смеялась, нетерпеливо ерзала на стуле и наконец-то пребывала в прекрасном расположении духа.

– Ну, тогда ждем звонка от Тайры.

– Ага! И заряжаем видеокамеру.

И они звонко чокнулись чайными чашками.

Ани-Ра

Бег – это не только бурлящая в венах кровь, шумящий в ушах пульс, крепкие голени, икры и бедра, прекрасный тонус, стройное тело и хорошее настроение.

Бег – это способность выжить. Если вдруг однажды тебя вновь закинет на странный Уровень, где нужно будет бежать, и бежать так быстро, как только позволят звенящие от шока и адреналина нервы. Например, закинет на Войну.

Ани на Войну не хотела – не опять. Свист пуль до сих пор изредка преследовал ее по ночам – в тех снах где-то рядом рвались гранаты, пальцы сжимали пыльный приклад винтовки, а рядом кто-то орал щербатым ртом «в окопы!». И тогда она вздрагивала и просыпалась в поту, с бешено стучащим сердцем, с осознанием того, что вскоре предстоит рвануть на всех парах – на пузе, на четвереньках или бегом – преодолевать километр за километром – в неизвестность, до следующего убежища.

Облегчение накатывало сразу же, как только дрожащей ладонью она нащупывала рядом огромную и мирно сопящую тушу Дэйна, прижималась к ней, чувствовала, как любимый мужчина рефлекторно протягивает руку, как ласково причмокивает губами, уткнувшись носом в затылок.

Войны больше нет. И хорошо. Хорошо, что страшное осталось позади, сменившись мирной жизнью – размеренными счастливыми буднями, любимым домом, любимым человеком… И все же, Ани была Войне благодарна – та научила быть начеку: внимательно относиться к мелочам, подмечать важное и не слишком расслабляться даже на гражданке.

И потому Ани бегала. Еще она еженедельно ходила в тир, брала уроки самообороны у своего же медведя, ежевечерне занималась растяжкой позади дома на газоне и, как любой человек, прошедший Войну, настороженно следила за новостями. И если что-то из вышеперечисленного Ани-Ра изредка могла «пропустить» из-за навалившейся вдруг лени, то бег – никогда, ибо бег – это и есть сама жизнь.

Утро началось прекрасно – со стакана свежевыжатого сока. Правда, стаканом сока началось не раннее утро, а, скорее, тот ласковый и медлительный промежуток между утром и полуднем, до которого она, изнеженная чьими-то руками ночью, довалялась в постели – уже десять утра, а она все улыбается и потягивается в постели. Лентяйка! Бегать, ей давно пора бегать!

Пришлось подняться.

Дом пустовал. Снайпер забрал Барта в штаб, оставил после себя две пустые тарелки на столе – одну с крошками из-под тостов, другую с разводами жира после яичницы; вокруг собачей миски на полу валялся сухой недоеденный корм.

Сыпанул, как всегда, гору. А она потом выгуливай этого хвостатого увальня.

Но не сегодня. Сегодня ее пробежка состоится позже обычного и в одиночестве – тоже хорошо.

Умытая, с убранными в хвост волосами, одетая в спортивную майку и короткие шорты, Ани принялась зашнуровывать кроссовки.

Музыку она включила еще до выхода из дома. Уже спускаясь по лестнице, воткнула в уши бархатные капельки наушников, отыскала на плеере любимый трек – новый, только вчера нашла в сети, и теперь балдела. Какой вокал, какие ударные, какой ритм – под такой ноги сами превращаются в отбойные молотки и просятся вскачь.

На улице солнце, на улице уже почти жара – добрые люди давно на работе, а Ани топает на стадион – чем ни повод для веселья? Уже почти кипит асфальт, воздух пропитан ароматом скошенной травы (наконец-то сосед «побрил» свой сад), Летти, как всегда, выгуливает лохматую собачку.

Вокалист протяжно выпевал звук «а-а-а» во фразе «жизнь ведь только началась, жизнь не кончена-а-а», когда Ани впервые показалось, что в музыкальный фон закралась фальшь – некий диссонансный звук. Хм, наверное, в мелодию просто вплелся визг бензопилы, которой неподалеку подрезали ветки. Или какая-то дама позади нее окликнула свою знакомую – мало ли.

Ани прибавила громкости и зашагала еще бодрее – некий звук на фоне все повторялся – «пройдет, – мысленно махнула рукой она, – повод ли, чтобы останавливаться и прислушиваться?» Конечно, нет. Утро скоро кончится, утро не ждет.

Находящаяся по ту сторону дороги бабка Летти по какой-то причине смотрела не то на шагающую по тротуару девчонку в шортиках, не то на росшие позади нее раскидистые кусты; собачка в этот момент мочилась на чужую ограду.

Он ее нервировал. Этот длиннотелый долговязый спортсмен в зеленой майке, который едва не пускал слюни всякий раз, когда Ани пробегала мимо. Уже два круга, и все время одно и то же – его голова, как у болванчика, поворачивалась в ту сторону, где бегала (да симпатичная, но ведь чужая!) девушка.

Ничего, пусть только приблизится, она ему тут же всыплет по первое число…

Ранним утром лучше – на беговом треке никого, а теперь, в половине одиннадцатого набралось «спортсменов», понимаешь – одни групповую растяжку делают у спортивного комплекса, другие прыжки через скакалку практикуют на дальнем газоне, а этот… разгильдяй, он тут тренируется или глазеет?

«Разгильдяй», как назло, смотрел ей вслед, не отрываясь.

Нет, точно понравилась. Видимо зря надела короткие розовые шортики и топ, лучше бы задрапировалась в длинные плотные штаны. Но ведь жарко…

Музыка в наушниках грохотала без перерыва. Сразу после любимой композиции началась другая – та, под которую Ани-Ра бегала каждое утро – длящаяся без пауз почти сорок минут. Удобно – и песни разные, и не нужно прерываться, чтобы выудить из кармана плеер, отыскать кнопку, нажать на нее.

Половину круга Ани пронеслась, чувствуя чужой взгляд спиной, затем вновь увидела повернутую к ней голову стоящего на дорожке горе-ухажера. Нет, придется остановиться, объясниться, вежливо попросить, чтобы не наблюдал на ней так пристально – невежливо это и неприлично. Или лучше пробежать мимо? Пусть смотрит, если нравится – за просмотр, как говорится, денег не берут – лишь бы не лез.

Ани остановилась на втором варианте – гавкаться с утра ни к чему (к тому же рука у нее после «Войны» тяжелая и удар меткий), нужно просто выбросить этого идиота из головы. Сейчас пролетит на всех парах мимо, даже взгляда не бросит, задерет подбородок вверх и была такова.

Невнятный звук на фоне песен все повторялся – какой-то странный протяжный не то «ау-у», не то «мя-у-у».

Неужели плеер сломался?

По спине пот, мышцы разгоряченные, ноги пружинят, прорезиненные подошвы равномерно отскакивают от покрытия, а на фоне все «мяв-мяв-мяв». Не успела она как следует задуматься, откуда может идти странный фон, как долговязый парень, к которому она успела приблизиться, вдруг вытянул вперед руку – словно останавливал такси.

Вот урод!

Ани снизила темп, остановилась в двух шагах от парнишки и с красными от негодования щеками, вытащила из ушей «капельки».

– Ты в курсе, что глазеть на дам неприлично? Нет?

Не гавкаться с утра не вышло. Жест «эй, затормози!» сразил ее наповал.

Парень почему-то смущенно переминался с ноги на ногу в огромных растоптанных кедах, очевидно не знал, куда деть руки и изредка улыбался глуповатой такой улыбкой, какая возникает на лицах в случае крайнего смущения.

– Я… хотел… спросить…

Ани-Ра злилась. Терпеть не могла мужчин, которые мямлят. Вот ее Дэйн – тот бы сразу штурмом и наповал – за то и любила. А когда «Вот… Я… Мы… Мы могли бы…?» – для таких сразу ответ «не могли бы». И плевать, что паренек, в общем-то, симпатичный – темноволосый, высокий, удачный лицом. Занята она. ЗАНЯТА. Влюблена и окольцована.