Уроды не сдаются - Кирилл Юрченко

В какой-то подворотне его внимание привлек незабываемый запах. Обрадовавшись, Коготь поводил носом, угадывая направление. Ветер был неустойчивый, и пришлось потрудиться, прежде чем возле окутанного паром подвального окошка он обнаружил липкие залежи перепрелой бумаги. Он пошурудил в бесформенной кучке, в несколько приемов отделив зерна от плевел.

— Вот вы где, мои сладкие. Замерзли, небось…

Перебирая в пальцах, сдуть пылинки. Хотя какие пылинки — одна грязная слизь. Лучше сразу в рот, пока не расползлись. Давай, давай… А ты куда, зараза.

Опустив рукав, он стряхнул последнюю из них в ладонь и с наслаждением отправил в рот. Тысячей запахов откликнулись они на нежное шевеленье языка.

Увлекся. Так сильно, что не заметил, как с правой стороны к нему подобралась заросшая грязью шавка. С тоской смотрит, бестия, думает, что ей тоже отломится. Коготь дернулся обманным движением, сдерживая себя, чтобы не засмеяться, когда напуганная собака ломанулась через сугробы.

Коготь проводил ее взглядом, продолжая работать языком. Сквозь зубы он несколько раз сплюнул грязную слюну. Авось никакой заразы не прихватит. Сладости во рту так ароматизировали от ощущения тепла и влаги, что он занервничал. Оно и раньше так бывало — на время пропадает нюх. Но что поделать. Противостоять собственной страсти он не мог. Пройдет время — привыкнут.

Коготь устремился в проход. Он не был готов к появлению людей. А вот его, напротив, уже поджидали.

Сопротивляться поздно? В подтверждение этой мысли на его спину откуда-то сбоку обрушился удар, а следующим скользящим движением вынырнувшего из темноты кулака разбило губы. Он почувствовал, как соленая жижа прорывается сквозь щель рта, стекая вниз вместе с выломанными зубами и с теми ласковыми созданиями, которых он так обожал. Даже не пытаясь остановить их бегство, он только с силой схватился за нос. Хотя бы один шанс на спасение — он не должен лишится собственной силы…

7. Никто не знает

Лица их были светлы и, казалось, благообразны. Только когда черные вязанные шапочки сползли с голов каждого, проступившая вдруг бледная синева вен на затылках и висках затмила все остальное. Остались только эти вздрагивающие пульсации сквозь тонкую кожу. Настолько тонкую, что не верится, как эти существа могут ставить своей целью остановить изменение мира. Как можно бороться с неизбежным, если твое тело — не более, чем на короткий миг оживший прах. И эти жилки и венки — они так нежны, что обязательно порвутся от непосильного бремени. И страшно думать, что эти жилки и венки — они действительно способны судить и миловать.

Лежавшие на полу, скорчившиеся в неестественных позах и связанные по рукам и ногам, ждали своего часа.

…Их так много. Это еще полгода назад можно было сказать — редкостный улов. Теперь с каждым днем их становилось все больше и больше. Они плодятся как тараканы, как микробы, как… Как вирусы в ослабленном теле. Выжечь заразу — уничтожить, растоптать. Великий подвиг, славная миссия…

С недавних пор я обрел способность читать мысли. Обрывками, проглоченными фразами, но все же.

Это тяжело, надо сказать. Особенно тяжело, когда знаешь, что тебя ждет. Коготь говорит, здесь все пропахло кровью. Одежда, столы, каменный пол.

Рядом лежат и воняют канализацией два типа, которых выловили где-то на краю города. Долговязый и толстый. Первый ранен и едва жив, второй до смерти напуган. Какого-то мальчонку привезли совсем недавно — кинули на пол. Даже если не казнят, вряд ли выживет — опухшие отмороженные руки и ноги, почти не шелохнется. Сквозь рваные отметины капкана по ноге течет сукровица. Бравые охотники, вместо зайца набрели на парочку уродов. Шуршанье засаленных купюр, обиженный возглас и открытые угрозы — от тех, у кого столь светлые лица. Хотя бы столько — это он верно сказал. Славный охотник, добрый дядя. А девчонку зря сожгли — за нее бы тоже заплатили. Деньги не пахнут.

Смерть откладывается. Чего-то ждут. Может быть, приказа. Ага — нет пока главного.

Я смотрю по сторонам. Долговязый по соседству прекратил стонать — до первого шевеления сломанного плеча. Коготь принялся облизывать распухшую губу. Он не производит впечатления напуганного. Лежит — разминает руку, что ли? Мне кажется, он что-то задумал. Не могу зацепиться за его мысли. Интересно, о том ли он думает, о чем и я…

2003 г.