К вершинам. Хроника советского альпинизма - Павел Рототаев

Выход состоялся 17 ноября 1785 г. Соссюра и Бурри сопровождали 15 горцев, нагруженных имуществом, продуктами и дровами. Переночевав в хижине, они на следующее утро продолжили подъем к вершине. Поначалу успешный, он вскоре замедлился из-за свежевыпавшего снега, а увеличивавшаяся по ходу подъема крутизна склона стала угрожать восходителям лавинами. Отказавшись от дальнейшего подъема, Соссюр сделал вывод, что выходить поздней осенью не вершину рискованно. Для подготовки следующей попытки восхождения он поручил проводникам построить еще одну хижину, выше первой, и продолжить поиски рационального пути.

Вот тогда и появляется на сцене молодой местный охотник Жак Бальма. С весны 1786 г. он отправляется с проводниками искать новый путь подъема. Спутники, дойдя до острого фирнового гребня, соединяющего Монблан с вершиной Гутэ, отказались идти дальше. Вскоре после начала движения в одиночку Бальма был вынужден подниматься по гребню верхом. Это быстро утомило его, и он отступил.

После задержки на гребне Бальма уже не смог догнать проводников и остался ночевать один на большом снежном плато на высоте около 3000 м. Утром охотник вышел на разведку другого направления и обнаружил вполне приемлемый путь.

Вернувшись в Шамони, Бальма никому не сказал о своем открытии, но узнав, что местный врач Мишель Паккар давно мечтает подняться на Монблан, предложил ему свои услуги в качестве проводника. Целью его была проверка реальности открытого пути.

Восхождение оказалось сложным. Из бивуачного снаряжения Паккар и Бальма имели лишь одеяла, плохо спасавшие от холода. Подъем проходил медленно. Если бы не упорство Бальма, они давно бы повернули обратно. Паккар замерз и изнемогал от усталости. На вершину он вполз на четвереньках. Так впервые был покорен Монблан.

На спуске Паккар почти ослеп (снежная слепота). Да и у Бальма глаза были воспаленными, губы и лицо опухли. Но все это не смущало молодого охотника, считавшего себя реальным претендентом на премию Соссюра. Едва отдохнув от восхождения, он едет в Женеву к Соссюру.

Соссюр и Бальма прибыли в Шамони окрыленные чувством близкой победы. Однако на этот раз вершины они не достигли: примерно на половине пути их остановила буря с дождем. Но неудача не смутила Соссюра, ожидавшего дня восхождения более 25 лет.

Первого августа следующего года он и Бальма, в сопровождении 18 носильщиков, вновь вышли к Монблану. Первую ночь восходители провели на вершине Ля-Кот. Следующая ночевка располагалась несколько ниже большого снежного плато Монблана. На третий день, через пять часов после выхода с бивуака, они были на вершине.

«Я уже теперь, без чувства беспокойства, — писал позднее Соссюр, — мог наслаждаться дивным зрелищем. Я видел высокие вершины, строение которых мне так давно хотелось узнать. Я просто не верил своим глазам, и мне казалось, что все это лишь снится, когда я увидел внизу, у своих ног, величественные горы, грозные иглы, даже самые основания которых я считал до сих пор недоступными и опасными... Вследствие разрежения воздуха на такой высоте я испытывал легкое ощущение тошноты и стеснение в груди».

На вершине Соссюр оставался четыре с половиной часа. Здесь он провел ряд научных наблюдений, в том числе и определение высоты Монблана. При этом Соссюр сделал заключение, что Монблан — самая высокая вершина не только Альп, но и всей Западной Европы.

Восхождение Соссюра широко комментировалось во многих странах как «необычно смелое мероприятие» для всех времен. Высказывались мнения и о его несомненном влиянии на дальнейшее изучение гор. Практическим откликом на восхождение был начавшийся и увеличивавшийся с годами приток в Альпы поклонников гор и горной природы.

Восхождение на Монблан вышло далеко за рамки предшествовавших ему. Отличительные черты его — длительное и упорное желание Соссюра подняться именно на Монблан, продолжение попыток, несмотря на двойную неудачу, наконец, победа над вершиной. Во всем этом ярко выражена любовь восходителя к горам, стремление к познанию их, серьезное изучение путей к вершине и условий их прохождения, фундаментальная подготовка (разведка маршрута, постройка хижин, обеспечение снаряжением и продуктами питания) — как важнейшие условия успеха. Именно этим восхождение на Монблан положило начало более регулярным, со временем все учащавшимся восхождениям на горные вершины.

Не зря в мировом альпинизме дату восхождения на Монблан принято считать началом той деятельности людей, которая с тех пор стала называться альпинизмом, от собственного названия этой горной системы. И, несмотря на то, что на Монблан впервые взошли Паккар и Бальма, основная заслуга восхождения, несомненно, принадлежит Соссюру, как его инициатору, вдохновителю, организатору.

Так было положено начало развитию мирового альпинизма.

В конце XVIII в. восхождения на горы уже исчислялись десятками. Наиболее интересные из них — покорение альпийских вершин Дрю (3755 м) и Триглав (2864 м) в 1777 г., Гросглокнер (379.7 м) в 1799 г.,Oраэфайёккуль (2119 м) в Исландии в 1790 г., высочайшей вершины Апеннин — Гран-Сассо-д'Италия (2920 м) в 1794 г. и ряд других. Среди повторных следует отметить восхождение выдающегося немецкого естествоиспытателя Александра Гумбольдта на пик-Тенериф (3716 м) на Канарских островах в 1799 г.

Дальнейшее развитие горовосхождения получили в первые десятилетия XIX в. Среди приезжавших тогда в горы было немало действительных любителей горной природы, но еще больше и во все нарастающем количестве — любителей «острых ощущений», следовавших зарождавшейся моде на поездки в Альпы.

В связи с все увеличивавшимся притоком туристов в Альпах возникает новая отрасль хозяйства. Предприимчивые деловые люди строят гостиницы и хижины на наиболее людных путях, организуют снабжение гостей имуществом, снаряжением и питанием, готовят проводников из местных жителей.

Далеко не все приезжавшие в Альпы помышляли о восхождениях на вершины. Большинство удовлетворялось прогулками по ущельям, к красивым водопадам, ледникам. Те же, кто стремился к вершинам, проводили свои выходы тоже как прогулки, в обычной городской одежде и без какой-либо подготовки. Особенно выделялись дамы — длинными, почти до пят, юбками, модными шляпками, повязанными лентами, обувью на высоких каблуках. Выходила такая красочная группа обычно ведомая проводниками. У каждого в руках длинная палка с железным наконечником с одной стороны и крючком с другой. Нижний, острый, конец палки предназначался для опоры на ледовых и снежных склонах, а верхним, крючкообразным, цеплялись за скальные выступы, края ледовых трещин. Проводники несли длинные деревянные шесты и лестницы для преодоления ледниковых трещин. В то время веревки еще не применялись. Естественно, что подобным группам были под силу лишь самые легкие пути к вершинам, да и то не всегда.