Красавица и Босс - Агата Лав

— Не молчи, Валентина.

— Я не обязана отвечать на такие вопросы, — заупрямилась. — Вы мой босс, а не психотерапевт.

Ясно.

С ней надо было быть нежнее. Стоило передавить, как девчонка выпускала колючки. Банальная защитная реакция, которую стоило ждать. Только Бьерну сейчас было плевать на чужую ранимость, он вообще не отличался осторожным нравом, а уж потакать капризной девчонке точно не будет.

— Я отправлю тебя назад первым же вертолетом, — отрезал он, отпуская ее пальцы.

Правда, тут же пришлось снова их сжимать. Девчонка покачнулась, когда он отпустил ее, и явно собралась падать.

Да что с ней?!

То всем видом показывает, что ей нужна внушительная дистанция между их телами. То сама цепляется за него, как за спасательный круг.

— Нет, — она закачала головой, подняв на него глаза. — Вы не можете. У меня договор на два месяца, я еще не отработала весь срок…

— Скажешь своему папе, что такие вопросы не решаются за моей спиной. Если он решил проучить тебя и отправил на мою вышку…

— Да нет у меня отца! — она вскрикнула, оглушив его.

И заплакала.

Теперь была очередь Хансена замирать. Он хрипло выдохнул, испытывая совершенно ублюдское чувство. Коктейль из бессилия, злости, раздражения и мужской инстинкт обнять и защитить слабую девушку вместо дольки апельсина.

— Я не вру, — сквозь слезы зашептала девчонка, — я не могу рассказать всё, но у меня нет отца. Только мама, она воспитала меня, я у нее единственная дочь, только она распоряжается моей жизнью… Это чистая правда.

Она покачнулась и через мгновение уткнулась в его грудь. Девчонка испуганно выдохнула, как будто получила разряд тока, а потом прижалась в нему крепче. Ее тонкие руки накрыли его плечи и сжали, она зарылась лицом в его свитер и часто задышала.

— Осторожно, он грязный. Я только с погрузки.

Она не слушала. Жалась к нему, продолжая мешать выдохи со слезами.

Кто его проклял?

Скинул на голову нестабильную девчонку с русским акцентом?

Глава 7

Валентина

Он горячий.

Массивный как скала.

Надежный.

Я могу думать только об этом. Понимаю, что веду себя ужасно, неправильно, вызывающе, но рефлексы сильнее меня. Бьерн не отталкивает меня, наоборот, переносит ладони на мою поясницу и придерживает. Его прикосновение выходит интимным. С его харизмой невозможно что-то сделать по-отечески, сразу чувствуется запретный импульс.

Кровь в венах разгоняется, а мысли становятся тягучими. Вязкими. И черными как нефть.

Я ощущаю, как жар его крепких ладоней расходится по моей рубашке, потом дальше — пропитывает майку насквозь и, наконец, током проходит по моим нервным окончаниям.

Мне приятно и спокойно на душе, чего не было очень давно. Я ведь толком не сплю с того дня, как сбежала из Москвы. Наверное, я банально устала, выбилась из сил и сама не заметила, как подошла к черте адекватности.

Или почувствовала рядом сильного мужчину? Поэтому вдруг расклеилась?

— Тебя кто-то обидел? — спрашивает Бьерн, откашливаясь. — Кто-то из команды?

— Нет…

Я понимаю, что все-таки надо его отпустить. Но смотреть ему в лицо стыдно. Я мастер загонять себя в неловкую ситуацию, из которой не знаю, как выбираться.

Это делает Хансен.

Его здоровая рука наливается каменным усилием. Он с легкостью поднимает меня от пола и переносит на кушетку, на которую усаживает как маленького ребенка. Или как раненого.

— Ты скрытная, Валентина. До тошноты, — он хмурится, из-за чего на его лбу пролегают глубокие горизонтальные морщины.

Я смотрю на его зрелое лицо и думаю о том, что ему нужен крем. У него обветренная «уставшая» кожа, Бьерн много времени проводит на воздухе, а он явно из тех мужчин, которые, погружаясь в работу, забывают обо всем.

У меня кстати есть детский крем. Я нашла его в шкафчике в своей комнате, он закатился за упаковку с туалетной бумагой. Может, и Бьерн не может найти свой? У него и комната должна быть больше. Он все-таки босс, а чем больше комната, тем легче потеряться вещице…

— Ты слышишь меня?

Я вздрагиваю от его строгого голоса.

Хансен стоит передо мной, упершись ладонями в свои бедра. Он специально наклонился, чтобы заглянуть в мое лицо.

— Вам нужен крем, — он сверлит меня взглядом, в котором красной строкой можно прочитать, что он чертовски устал от моего скрытного поведения, вот я и признаюсь. — У вас трещинки и покраснение, вот тут и тут…

— Трещинки и покраснение?

Удивление и негодование.

Сейчас на его лице они.

— Так, хватит, — Бьерн отступает от меня на шаг, как от прокаженной, и запускает крупную ладонь в прическу. — Надо с этим заканчивать.

— Только не вертолет, — я качаю головой с мольбой во взгляде. — Пожалуйста!

С губ Хансена слетает мат.

Он хищно выдыхает, раздувая ноздри, а потом молча разворачивается и идет прочь. Но на пороге тормозит, бросая в мою сторону мрачный взгляд.

— Иди в кабинет, Валентина. Займись работой.

Бьерн уходит. А вместе с ним и чувство спокойствия. Так странно, ведь мы с ним чаще ругаемся, и я хожу по минному полю. Хансен действительно может взорваться и отослать меня назад первым вертолетом.

А мне нельзя назад, мне нужно исчезнуть хотя бы на месяц.

Я спускаюсь с кушетки и иду к раковине, чтобы застирать рубашку. На нее попали капельки крови Бьерна. В кабинет я прихожу через полчаса, успев позавтракать в столовой вместе с Алексеем. За столом он показывал мне фотографии своего домика в Сочи, что я расценила как переход к активным действиям. Он уже откровенно ухаживает за мной, кроме комплиментов и шуток в дело пошла демонстрация. Он показывает свои плюсы, намекая, как повезет его будущей девушке.

Нет, он хороший парень. Только слепой. Он подвигается ближе, когда я отодвигаюсь. Не видит колебаний моего настроения и мне иногда приходится обхватывать себя руками, чтобы успокоиться. Позавчера, когда я так сделала, Леша решил, что я замерзла и попытался обнять меня, чтобы согреть…

Я достаю папки с последней полки. Мне осталось разобрать всего страниц пятьсот. У меня уже появилась сноровка и, если постараться, с этим объемом можно управиться к вечеру.

Я нумерую страницы одну за другой, перелистывая их для отчетности. Ставлю штампы компании, как приказал мистер Хансен, и не отвлекаюсь на обед. Бьерна невозможно застать в столовой, значит и мне необязательно. Я хочу быть хорошим работником, чтобы он больше не думал уволить меня. И я банально не хочу добавлять ему проблем. У него без меня есть желающие потрепать нервы.

В 22.48 последняя страница получает свой номер. Я облегченно выдыхаю