Резервация - Виктор Андреев

— А это совсем не они, это совсем я оказался, — улыбнулся пилот.

— Да, а это оказался совсем ты. А ты знаешь, что по местному закону, я вообще тебя должен арестовать.

Пилот удивленно взглянул на приятеля.

— Чего ты на меня так смотришь, ты же тут оружием торговал.

— А, это ты про этих троих в подвале?

Взгляд сержанта застыл на канистре с тормозной жидкостью. Сержант взял ее и осторожно понюхал.

— Моя тормозуха. Откуда она у тебя?

— В подвале выменял, на какие-то гайки и кусок медной проволоки, — пожал плечами пилот.

— Ну я разберусь с этими охотниками до тормозной жидкости! Славу Богу, что ты попал именно в резервацию, на мою территорию. Такое раз в жизни случается. Пить по этому поводу мы будем долго.

— Долго, — мечтательно прошептал пилот, чувствуя, как сержант затаскивает его в бронеход, — постой, постой, а как же моя машина?

— А она взлететь сможет? — спросил сержант.

— Нет.

— Тогда оставим ее здесь, ничего с ней не случится. Здесь все знают, что жрать боевую технику запрещено.

— Да, но все снаряжение-то уже пожрали! — возмутился пилот.

— Ну, снаряжение это еще не сама боевая машина, — успокоил его сержант.

Пилот поморщился.

Бронеход убрал трап, закрыл люк и двинулся с места с экипажем уже из двух человек.

— И давно ты тут загорал? — спросил сержант, поглядывая на песчаную пустыню.

— С самого утра, причем до этого двое суток болтался, в пространстве солнечной системы, это пока сюда не шлепнулся.

— Если хочешь, я могу тебя сегодня отправить, у меня тут недалеко корабль стоит.

— Ты что, с ума сошел! — ужаснулся пилот, — лучше я здесь пару дней попьянствую, пока начальство считает, что меня нет в живых. Или ты захотел лишить меня выходных?

— Нет, конечно, у меня и в мыслях такого не было. Действительно, какая тебе разница, когда получать по шее за аварию, два дня раньше, два дня позже, — сержант достал из-за командного кресла бронехода бутылку, и протянул ее пилоту.

— А ты? — удивился тот.

Сержант усмехнулся и достал вторую, открыв ее зубами. Радости сержанта не было предела, и он не скрывал ее.

Отпив от бутылки больше половины и сдвинув глаза немного к носу, пилот удивленно заметил, что они едут в бронеходе.

— А чего ты на флаере не летаешь? На бронеходе ведь неудобно, — спросил он сержанта.

— Да ты что, это на флаере здесь неудобно, только поставишь его где-нибудь, его тут же и съедят, даже поля защиты не спасают. А на бронеход у них зубов не хватает, — пояснил сержант.

— Ты же говорил, они технику не едят.

— А ты думал, это всегда срабатывает?

Сержант резко дал по тормозам, и машина застыла, с поднятой в воздухе передней ногой, из-за которой, на них глядел огромный удивленный глаз.

Сержант, спокойно, взял микрофон и ледяным голосом произнес:

— Эй, будь человеком, убери глаз с дороги, у нас машина поскользнется.

Глаз два раза моргнул.

— Как ты меня обозвал? — спросил кто-то снизу.

— Ох… — выдохнул сержант.

— Если будешь так обзываться, я щас весь вылезу, — продолжал кто-то внизу.

Сержант взялся за лучевые гашетки и, не долго думая, без прицела, пальнул по песку. После первых же выстрелов, глаз убрался.

— Хулиганы, — пояснил сержант.

Бронеход продолжал удаляться к северной границе резервации, провожаемый голодными, жадными взглядами. Его сверкающая на солнце броня заставляла щурить глаза.

5

Вечерело. Покрасневшее солнце, надувшись после жаркого дня, висело над горизонтом, вот-вот готовое сорваться за него от усталости.

Закончив патрульный объезд резервации, обойдя небольшую отстойную яму, куда сержант сваливал мусор и объедки, бронеход тяжело встал на краю местной стартплощадки. Казалось, что в лучах заходящего солнца корабль сержанта стоит немного накренившись на левый борт.

— Я же сам тут последние дни сижу, — начал выключать системы бронехода сержант.

— Слышали, слышали, про ту конфетку, которую решили из этого бардака сделать.

— Как только это начнется, я умываю руки, какой сегодня день? — поднялся из кресла сержант!

— В-в-вторнйк, — икнул пилот, которому явно нужна была помощь при вставании.

— В четверг здесь будут строители, а в воскресенье это начнется.

— Я тоже хочу, — заявил пьяный истребитель.

Сержант поднял его из кресла, взвалил его руку с бутылкой к себе на шею и потащил к трапу.

— Я тебе специально приглашение достану, — пообещал он.

— Куда? — удивился пилот.

— Как куда? Ну ты же сам хотел!

— А что я хотел? — все еще переспрашивал пьяный летчик.

— Как что, ты же сам хотел на сафари. Сюда даже не гуманоидов пригласили, здесь поставят лагеря для охотников, бары, и, чтобы не мучить армию, выдадут им кучу боевых, снайперских парализаторов.

— А шашлык?

— Какой шашлык? — удивился сержант, который то же начал косеть.

— Из того, что поймаем, — пояснил пилот.

— То, что поймаем, посадят в клетки и отправят в зоопарки.

— Ладно, черт с ним, с шашлыком, — согласился Пилот, отбрасывая в сторону пустую бутылку.

Из темноты тут же появилась пасть, языком поймавшая бутылку налету, и утащила ее в песок.

Бронеход стоял, вращая всеми опознавательными огнями и сиренами. Пилот лениво оглянулся и поднял руку с указательным пальцем, ткнул им в сторону машины:

— Уходя, надо гасить свет.

— Не надо ничего гасить, — успокоил его сержант, таща к кораблю.

— Как это не надо, меня всегда в детстве учили гасить свет.

— А я говорю, пускай, пусть думают, что я не сплю и блюжу закон.

Пилот коротко кивнул в знак того, что это сержант здорово придумал.

Сержант неожиданно встал от удивления. Он наконец разглядел, что корабль действительно стоит накренившись. Сержант выпучил от ярости пьяные глаза и выхватил бластер.

— Сволочи! Эй, сволочи! Кто?! Кто грыз шасси? Лучше сразу признавайтесь! — заорал сержант.

Пьяный пилот сполз на четвереньках и сплюнул на покрытие стартплощадки.

— Ну я грыз, — вылез из отстойной ямы, заполненной черной водой, двухвостый, желто-коричневый крокодил.

Сапог сержанта тяжело пнул его в морду, так, что преступник свалился обратно в яму. Рука пилота начала, машинально, искать какой-нибудь кирпич. Кинуть так не терпелось.

— Чего дерешься! — взвыл обиженно мутант, — будешь драться, я и второе шасси съем…

Но тут метко пущенный пилотом булыжник заткнул ему глотку. Крокодил с шумом плюхнулся в густую, маслянистую и сильно вонючую пучину отстойника.