Убийство по-китайски: Золото - Роберт ван Гулик

Огладив бороду, он объявил:

— Убийство судьи важнее всех обыденных дел. В должное время я приму знатных людей уезда и исполню прочие формальности. А сегодня я не желаю видеть никого из уездных чиновников, кроме служащих управы и четырех квартальных.

— Их пять, ваша честь, — поправил Тан. — Пятый — начальник корейского квартала.

— Он китаец?

— Никак нет, ваша честь, но по-китайски говорит чисто. — Тан кашлянул, прикрыв рот рукой, и робко продолжил: — Боюсь, ваша честь, с этим у нас дела обстоят несколько необычно, но начальник городской стражи так решил, что корейский квартал на восточном берегу должен обладать некоторой самостоятельностью. Кореец отвечает за соблюдение порядка в своем квартале, а наши стражники могут войти туда только по его просьбе.

— Действительно, необычно, — пробормотал судья. — На днях я займусь этим. А пока что велите всем служащим собраться в зале суда. Я тем временем загляну в мои личные покои и приведу себя в порядок.

Тан явно забеспокоился. Помявшись, он сказал:

— Покои вашей чести находятся в превосходном состоянии; прошлым летом ваш предшественник велел их заново выкрасить. Однако его имущество — все его вещи как были упакованы, так, к сожалению, и лежат там. А от его брата, единственного его родственника, нет никаких вестей. Я даже не знаю, куда все это отослать. Их превосходительство Ван были вдовцом и наняли слуг из местных, и те разъехались сразу после того, как он… скончался.

— Где же в таком случае жил следователь, покуда был здесь? — удивился судья.

— Их превосходительство спали на лежанке в кабинете, ваша честь, — сокрушенно ответил Тан. — И туда же слуги приносили ему еду. Я глубоко сожалею, все это — вопиющий непорядок, но поскольку брат судьи не отвечает на мои письма, я… Это действительно ужасно и…

— Это не имеет никакого значения, — объявил судья Ди. — Я не намерен посылать за семьей и слугами, пока не раскрою убийство. Сейчас я пойду в кабинет и переоденусь, а вы покажете моим помощникам их жилье.

— Они будут жить там, напротив управы, ваша честь, — зачастил Тан. — Прекрасная гостиница. Я сам с женой живу в ней и могу поручиться, ваша честь, вашим помощникам будет…

— Это тоже вопиющий непорядок, — сурово оборвал судья. — Почему вы живете не в управе? После стольких лет службы вам должны быть известны правила!

— Я занимаю второй этаж дома позади зала для приемов, ваша честь, — поспешно объяснил Тан. — Однако там крыша требует ремонта, и я подумал, что никто, наверное, не станет возражать, если я перееду… разумеется, на время…

— Пусть так! — бросил судья Ди. — Но я требую, чтобы мои помощники жили в самой управе. Вы устроите их в караульном помещении.

Тан, низко поклонившись, удалился вместе с Ма Жуном и Цзяо Даем. Хун же последовал в кабинет за судьей, чтобы помочь тому переодеться в парадное платье и заварить чай. Утирая лицо свежим полотенцем, судья спросил:

— Как ты полагаешь, Хун, отчего этот старикан разволновался?

— Похоже, он из ретивых служак, — отвечал старый слуга. — Думаю, наш неожиданный приезд выбил его из колеи.

— А у меня есть большое подозрение, — задумчиво протянул судья Ди, — что он чего-то очень боится здесь, в управе. Вот почему он перебрался в гостиницу. Ладно, это мы выясним в свое время!

Явился Тан и сообщил, что все собрались. Судья Ди сменил домашнюю шапочку на черный с крылышками головной убор судьи и, сопровождаемый Хуном и Таном, направился в зал суда.

Он сел на свое место за судейским столом и жестом указал Ма Жуну и Цзяо Даю стать позади его кресла.

Сперва судья Ди произнес несколько приличествующих моменту слов, затем Тан представил ему одного за другим сорок человек, стоявших коленопреклоненно на каменном полу. Судья отметил, что синяя одежда на служащих опрятна, кожаные доспехи и железные шлемы стражников и приставов начищены до блеска. В целом они показались ему неплохими ребятами. Не по душе пришлось только жесткое лицо старшего пристава, но судья тут же напомнил себе, что таковыми редко становятся люди приятные и за ними нужен глаз да глаз. Судебный врач, доктор Шен, оказался почтенным старцем с умным лицом. Тан шепнул судье на ухо, что Шен лучший врач во всем уезде и нрава весьма благопристойного.

По завершении церемонии судья объявил, что Хун Лян отныне назначается старшиной суда и ему поручаются вести все обыденные дела уездной канцелярии, а Ма Жун и Цзяо Дай будут надзирать над приставами и стражей, они же отвечают за дисциплину, а также за караульные и тюремные помещения.

Вернувшись в свой кабинет, судья Ди приказал подручным осмотреть караульню и тюрьму.

— После чего, — добавил он, — проведите-ка учения с приставами и стражами — познакомитесь с ними поближе и поймете, чего они стоят. Затем пройдитесь по городу, понюхайте, чем там пахнет. Жаль, сам я с вами не могу пойти — весь этот вечер буду занят выяснением обстоятельств убийства. Ночью, как возвратитесь, доложите.

Подручные ушли, и тут же явился Тан в сопровождении слуги с двумя подсвечниками. Судья Ди указал стряпчему на свободный табурет по другую сторону стола, где уже сидел Хун. Слуга поставил свечи и бесшумно удалился.

— Между прочим, — обратился судья к Тану, — я заметил, что старший делопроизводитель, которого, судя по ведомости, зовут Фан Чун, отсутствовал на церемонии. Он что, болен?

Тан хлопнул себя по лбу.

— Я собирался доложить вам, ваша честь, — проговорил он, запинаясь. — Я очень беспокоюсь за Фан Чуна. В начале этого месяца он взял положенный ему ежегодный отпуск и уехал в окружной город Пьенфу. Вернуться к своим обязанностям он должен был вчера утром. Когда же его не оказалось на месте, я послал пристава на подворье, принадлежащее Фану, — это небольшая усадьба к западу от города. Так вот, его арендатор сказал, что Фан со своим слугой прибыл туда вечером и уехал в полдень. Это меня очень беспокоит. Фан — превосходный человек, хороший чиновник, очень обязательный. Не понимаю, что могло случиться такого, чтобы он…

— Может быть, его сожрал тигр? — потерял терпение судья Ди.

— Нет, ваша честь! — вскричал Тан. — Нет, только не это! — Лицо его сразу посерело; пламя свечей отразилось в испуганных широко распахнутых глазах.

— Не надо так нервничать, старче! — с раздражением продолжил судья. — Я понимаю, вы расстроены убийством вашего прежнего начальника, но с тех пор прошло уже две недели. Чего же вы боитесь теперь?

Тан вытер пот со лба.

— Прошу прощения, ваша честь, — пробормотал он. — На прошлой неделе в лесу нашли крестьянина с перегрызенным горлом. Он был страшно изувечен. Должно быть, тигром-людоедом. Я совсем потерял сон, ваша честь. Нижайше прошу простить меня и…

— Ничего, — сказал судья Ди, — мои подручные — опытные охотники; на днях я пошлю их, и они прикончат этого зверя. А теперь мне бы горячего чая, и перейдем к делу.

Тан наполнил пиалу, судья жадно отпил несколько глотков и вновь откинулся на спинку кресла.

— Мне нужно, чтобы вы рассказали во всех подробностях, как было обнаружено тело убитого.

Потеребив бородку, Тан робко начал:

— Предшественник вашей чести был господином весьма обходительным и образованным. Может быть, иногда он бывал несколько легкомыслен, а также капризен по мелочам, но всегда очень, очень тщателен во всех действительно важных делах, да-да, очень тщателен. Ему было лет пятьдесят, и у него был длинный и разнообразный послужной список. Он был хороший чиновник, ваша честь.

— Были у него враги в Пенлее?

— Никаких врагов, ваша честь! — воскликнул Тан. — За его проницательность и справедливость его все уважали. Можно сказать, ваша честь, его любил весь уезд, да-да, весь уезд.

Судья кивнул, и старик продолжил:

— Случилось это две недели тому назад. Перед самым началом утреннего заседания ко мне в зале суда подошел его управляющий и сообщил, что его хозяин не ночевал в своей спальне и что дверь библиотеки заперта изнутри. Судья имел обыкновение до поздней ночи засиживаться за чтеньем и письмом в своей библиотеке — это я знал, вот и подумал, что он заснул за книгой. Поэтому я осмелился достаточно настойчиво стучать в дверь. А оттуда — ни звука. Тут я испугался, не хватил ли судью удар, позвал старшего пристава, и мы взломали дверь.

Тан сглотнул; губы его скривились. Помолчав, он продолжил:

— Судья Ван лежал навзничь на полу возле жаровни, и глаза его смотрели в потолок. Правая рука откинута, а рядом с ней, на циновке, — пиала. Я ощупал тело — оно было твердое и холодное. Я немедленно вызвал судебного врача, и тот заявил, что судья умер примерно в полночь. Он взял пробу чая, остававшегося в заварном чайнике, и…

— Где стоял этот чайник? — прервал его судья Ди.

— На поставце, в левом углу, ваша честь, — ответил Тан, — рядом с медной чайной жаровней. Заварной чайник был почти полон. Доктор Шен напоил этим чаем собаку, и та сразу сдохла. Тогда он разогрел чай и по запаху определил яд. Но проверить воду в сосуде, стоявшем на жаровне, оказалось невозможно — она вся выкипела.