Тройка без тройки - Вс. Другов

— Вот, возьми. Отец дал мне на кино. И на воду. А я картину уже видел. Позавчера видел. И воду позавчера пил. Возьми, купим новую книгу.

Коля поражен сообразительностью друга. И тоже опускает руку в карман брюк и достает оттуда пять рублей.

— Копил на велосипедную камеру. А сегодня посмотрел утром — вовсе не нужна мне новая камера. На старой еще десять лет проезжу. А то и все двадцать. Возьми, Петя.

— Правильно! — восторженно кричит Виктор и вынимает из нагрудного карманчика рубль. — Все равно до «Мишки косолапого» нехватает семи копеек. Бери!

— И мои возьми, — говорит Саша, протягивая Пете новенькую хрустящую трехрублевку.

У Андрюши оказывается сдача, которую он маме еще не отдал, но она поймет, когда все узнает.

Валя, Гриша и другие футболисты команды «грибников» отдают Пете два рубля с завернутой в них мелочью.

— По-моему, это будет неправильно, — протестует Вася. — Вы тут ни при чем. Это я один во всем виноват. Я возьму еще у отца. На такое дело он всегда даст сколько нужно.

— Причем здесь отец? — интересуется Коля. — Мы все одинаково виноваты. Да тут и денег — на три книги хватит. Куда их девать? Некуда их девать.

— Лишние раздадите обратно, — решает практичный Виктор.

— Ну да, раздадим, — отрезает Вася. — На остаток купим Феде новые учебники и тетради. Смотри, какие эти. Во что они превратились. Еще не хватит.

— Насчет учебников вы не беспокойтесь, — говорит Федя. — Какие можно, приведу в порядок, другие сам куплю.

— Сообща купим! — твердо заявляет Вася.

По знаку Толи все «тихари» отходят в сторонку, несколько минут совещаются, потом снова возвращаются.

— Ты не отказывайся, пожалуйста, — говорит Толя, подходя к Пете и протягивая ему несколько аккуратно сложенных бумажек. — Мы тоже хотим участвовать во всем этом. Играли все вместе, случилось такое происшествие — вместе будем и выходить из этого положения. И отказываться не надо.

— Тогда давайте сделаем так, — решает Вася. — Если уж вы хотите участвовать во всем этом, помогите нам разыскать книгу. Мы должны завтра вернуть ее в библиотеку.

— Ее не так-то легко будет найти, — с сомнением замечает Петя. — Разве будет лежать такая книга в магазине?

— А мы разобьем весь город на зоны, сами разделимся на отряды и отправимся искать, — увлекаясь, намечает план действий Вася.

Толя смотрит на ручные часы.

— Сегодня уже поздно. Все закрыто. Пойдем искать завтра. Сразу после уроков. Но допустим, мы разобьемся на отряды и отправимся в разные стороны. И купим несколько одинаковых книг. Что тогда будет?

— Верно, — сразу соглашается Вася и вопросительно смотрит на Толю. — Как же быть?

— А мы сделаем иначе, — предлагает Коля. — Деньги пусть будут у меня. Если, конечно, доверяете мне, — спохватывается он.

Все в один голос заверяют добровольного казначея, что он вполне достоин их доверия.

— Тогда поступим так. Завтра, сейчас же после уроков, я постараюсь проскользнуть в гараж, чтобы меня не заметила Таня.

— Смотри, чтобы Наташа тебя не заметила, — предупреждает Виктор.

— Постараюсь, — говорит Коля и продолжает: — Кто не знает, где находится гараж, расскажем. Если кому попадется книга, пусть сейчас же бежит ко мне, берет деньги и идет покупать. А другим я уже не дам денег.

— Хорошее предложение, — соглашается Толя. — Расскажите, где находится ваш гараж, и давайте договоримся, кто куда завтра пойдет за книгой.

Ребята начинают вспоминать, где какой есть книжный магазин. Кто-то предлагает пойти в книжный коллектор, где распределяются книги. Принимается и этот адрес. Алексей обещает съездить к дяде — он всегда интересуется такой литературой и, наверное, у него есть «Остров дружбы». Дядя поймет и отдаст…

Петя внимательно слушает все, о чем говорят товарищи, о чем они спорят, договариваются. Со всеми охотно соглашается. И затем спрашивает:

— А если мы не найдем книги?.. Что скажет Таня?! Вася оборачивается к нему и возмущенно бросает:

— Да что ты все заладил — скажет, скажет… Разве угадаешь, что они могут сказать?!

Мальчики опаздывают

Сегодня среда, и надо купать Маришку. А то белый пудель скоро станет совсем черным.

Таня вздыхает и говорит Наташе:

— И всегда мама преувеличивает! Неделю Маришку не мыли, а ей уже кажется — черная. Чуть-чуть сероватая, и только.

— У твоей мамы всегда все вдвое, — соглашается Наташа. — Про белую собаку она обязательно скажет — серая. Серую она превратит в черную. А как бы она назвала черную — я даже не знаю.

Таня молчит. Она сейчас смотрит вдаль, на желтую повозку с большой надписью «Хлебный квас», которая стоит на углу, в конце переулка. И вопрос о том, что может быть чернее черной собаки, так и остается нерешенным.

А Наташа уже не может успокоиться:

— Помнишь, ты опоздала к ужину на десять минут, а она сказала — на целую вечность…

Из ворот на улицу выходит мать Пети, Наталья Петровна. Все во дворе зовут ее «тетя Наташа из второго подъезда». Есть еще «тетя Наташа из четвертого подъезда», но она не Петровна, а Ивановна, и не так громко кричит на весь двор, как эта, когда зовет своего Петю обедать, ужинать, завтракать, пить чай, есть компот… Даже удивительно, сколько же раз в день ее Петя кушает?..

На этот раз Наталья Петровна об еде не говорит. Она останавливается возле девочек и тоже смотрит на желтую повозку с квасом. Нет, ей нужен не квас, она окрошку вчера готовила, и вообще Петя окрошку не очень любит.

— Как вы думаете, девочки, — спрашивает Наталья Петровна, — что бы это могло сегодня случиться в школе? Никогда еще Петя так не задерживался.

— Ничего у них там не случилось, — авторитетно заявляет Наташа.

А Таня спокойно объясняет:

— Володя уже вернулся домой, мы его спрашивали, но он тоже не знает, куда все ушли.

К воротам подходит Анастасия Ивановна, бабушка Коли.

— И вашего все нет? — спрашивает она у Натальи Петровны. — Я бы пошла их искать, да вот оставить Людочку нельзя.

Людочка — это пятилетняя внучка, и, конечно, бросить ее одну никак нельзя. Коля все-таки взрослый человек, а эта — совсем крошка.

— А вот мы сейчас все узнаем, — радостно восклицает Наташа. — Сейчас узнаем, Антон Яковлевич уже полчаса, как пошел их искать.

Мимо повозки с квасом идет, направляясь к стоящим у ворот, Антон Яковлевич, отец Васи. Он сейчас в отпуску и принял на это время от жены все хозяйственные дела, перечень которых достаточно разнообразен: снарядить Васю в школу, проследить, чтобы он покушал, вернувшись домой, чтобы не очень рвал ботинки, когда бегает во дворе, чтобы не забывал приготовить уроки, чтобы и книгу почитал… Это все — дела запланированные. А сколько их возникает вне плана, в порядке васиной самодеятельности!

— Ну что, Антон Яковлевич? — еще издали кричит ему Наталья Петровна.

Антон Яковлевич не спеша подходит, вынимает из красной коробочки сигарету, ломает ее на две половинки, одну половинку прячет обратно в коробочку, другую начинает разминать в руке. Потом извлекает из бокового кармана мундштук, вставляет в него сигарету и закуривает. И все терпеливо ждут. Наконец, глубоко затянувшись, он говорит:

— Нет их нигде. И вашего, — рука с мундштуком вытягивается в сторону Натальи Петровны. — И вашего, — кончик сигареты прочерчивает дугу по направлению к Анастасии Ивановне. — И моего.

Для большей убедительности Антон Яковлевич показывает папиросой на себя. И пепел серой пылью ложится на его пиджак.

— Наверное, отправились играть в футбол, — высказывает предположение Наталья Петровна.

— Играть в футбол! — восклицает Анастасия Ивановна. — Сколько же можно играть в этот футбол! Коленька даже ночью, сквозь сон, кричит: «Вне игры! Вне игры!» И что это значит «вне игры»?

Анастасия Ивановна поправляет косынку на голове и горестно добавляет:

— Ах, если бы он сам уже был вне этой игры!

— Нет, я не против футбола, пусть играют, — заявляет Наталья Петровна. — После игры у Пети всегда появляется аппетит. Но где они сейчас?

— Вот в том-то и дело. Где они сейчас? — задает тот же вопрос Антон Яковлевич и смотрит на всех сквозь густое облако серо-голубого папиросного дыма. — В школе мне сказали — идите на пустырь, где очи всегда сражаются. Пошел туда. Битва в полном разгаре, даже мячом чуть не вышибли у меня мундштук изо рта. Но наших там нет. На этом все следы обрываются.

Антон Яковлевич начинает выбивать окурок из мундштука. Потом, обращаясь исключительно к Тане, добавляет:

— Если бы твоя Маришка была не пуделем, а ищейкой, — мы бы ее пустили по их следу.

— Таня, это за тобой, — взволнованным шепотом вдруг говорит Наташа, указывая головой в сторону двора.

Таня поворачивается. В дверях подъезда стоит ее мать, Елена Ивановна. По тому, что на ней клеенчатый фартук, ясно, что все готово для мытья собаки и что больше уже тянуть нельзя.