Грешница - Петра Хаммесфар

Однажды, вскоре после переезда в собственный дом (сыну был всего годик), Кора воскресным утром взяла его к себе в постель и он уснул у нее на руках. Она обняла малыша, и у нее возникло глубокое, теплое чувство.

Стоя рядом с сыном и глядя на его тоненькую белую спинку, на маленький кулачок, игравший с красной рыбкой в воде, на склоненную головку с белокурыми волосами, на изящную шейку, Кора ощутила, что это чувство вернулось. И если бы у нее было недостаточно причин, то она сделала бы это ради своего ребенка. Чтобы он мог вырасти свободным. Присев рядом с сыном, она поцеловала его в плечико. От него пахло чистотой, свежестью и косметическим молочком, которым Гереон намазал его, пока она была в воде.

Кора провела с ребенком полчаса на мелководье. Она забыла об обеих парах на зеленом покрывале, забыла обо всем, что могло бы нарушить это прощание. Пляж постепенно пустел. Время близилось к шести часам, и Кора поняла: пора. Если бы рядом не было ребенка, она зашла бы в воду и уплыла, даже не думая о Гереоне. Но бросить на берегу беспомощного маленького человечка она не могла. Еще, чего доброго, пойдет следом за ней.

Кора снова взяла сына на руки, чувствуя сквозь купальник прохладные ножки и мокрые трусики. Он крепко держал красную рыбку за хвостовой плавник.

Приблизившись к Гереону, Кора увидела, что на зеленом покрывале ничего не изменилось. Музыка играла так же громко, как и прежде. Одна пара сидела и беседовала, не прикасаясь друг к другу. Другая снова легла.

Не обращая на них внимания, Кора надела на ребенка свежий подгузник и сухие трусики и уже хотела уходить, но ее снова остановили.

– Я хочу кушать, – сказал ребенок.

Пара минут ничего не изменит. Кора полностью сосредоточилась на последних мгновениях с сыном.

– А что именно ты хочешь? Йогурт, банан, печенье или яблоко?

Малыш склонил головку набок, всерьез размышляя над этим вопросом.

– Яблоко, – наконец ответил он.

Кора снова села в кресло, взяла яблоко и вынула маленький нож для очистки фруктов.

Пока их не было, Гереон снова переставил кресло, чтобы ему удобнее было наблюдать за соседями. Он сидел, расставив ноги и сложив руки на животе, и делал вид, будто смотрит на воду, однако на самом деле косился на груди белобрысой шлюхи. Наверняка найдет себе такую же, когда ее не станет.

Эта мысль должна была бы привести Кору в ярость, но этого не произошло. Она даже не опечалилась. Наверное, часть ее души, способная чувствовать, уже умерла, скончалась в какой-то момент во время этих кошмарных шести месяцев, а она и не заметила. Кора думала только о том, как бы облегчить себе задачу.

Там, где начиналось ограждение, в озеро уходил крохотный мыс, заросший кустарником. В этом месте она просто внезапно исчезнет из поля зрения спасателей. Потом нужно будет выплыть на середину озера. Сначала придется нырнуть. Это будет утомительно.

В магнитофоне грохотало соло на барабанах. Кора старалась не обращать на него внимания, но оно проникало ей прямо в мозг. Крепко сжимая в руке яблоко, она почувствовала, как дрожит ее шея, как напрягаются плечевые мускулы. Спина затвердела и похолодела, словно Кора не сидела на жарком пляже, а уже лежала на холодном дне озера. В рот ей проникло что-то, напоминавшее толстый большой палец. Так же, как в тот день, когда Гереон хотел доставить ей «особенное удовольствие»…

Судорожно сглотнув, Кора разре́зала яблоко на четыре части и три из них положила на свои сомкнутые колени.

За спиной прозвучал уже знакомый голос Алисы:

– Фантастика!

Мужчина, который сидел, отозвался:

– Сейчас уже никто не верит, что он был на это способен. А было это лет пять назад. Тогда у Франки были безумные времена. Правда, продлилось это всего несколько недель. Он не любит вспоминать об этом. Но я считаю, что Алиса права: эта музыка – просто фантастика, ему не нужно стыдиться… Их было трое, вот только, к сожалению, они так и не выбрались из подвала. Франки играл на барабанах…

«Франки», – эхом отозвалось в голове у Коры. Друзья, подвал, ударные – все это трудно забыть.

– Ты тоже там был? – спросила Алиса.

– Нет, – послышалось в ответ, – тогда я еще не был с ним знаком.

Гереон поерзал в кресле и бросил взгляд на кусочек яблока, который жена держала в руках.

– Вряд ли малыш съест все. Остальное можешь отдать мне.

– Остальное я съем сама, – ответила Кора. – А потом пойду еще немного поплаваю. Впрочем, можешь взять один кусочек.

Кусочек яблока напоследок! Голден делишес – этот сорт она любила с детства. При одной мысли об этом во рту у Коры появился водянистый привкус.

А светловолосая женщина тем временем решила сесть – Кора видела это краем глаза.

– Подождите, – сказала блондинка и нажала кнопку на магнитофоне. – Я отмотаю немного вперед. То, что было до сих пор, не идет ни в какое сравнение с «Song of Tiger»![1] Лучше композиции вы не слыхали.

Темноволосый мужчина перекатился на спину и снова попытался схватить Уту за руку. Кора впервые за все время увидела его лицо. Оно ни о чем ей не говорило. И голос его, как и прежде, влетал ей в одно ухо и вылетал из другого, когда он снова запротестовал, на этот раз решительнее:

– Нет, Ута, хватит! Только не это. Не надо так со мной.

Казалось, он был настроен серьезно. Но Ута рассмеялась и увернулась от его рук.

Кора подумала о доме. О том, что свекровь наверняка заглянет в каждый уголок и не найдет ничего такого, к чему можно было бы придраться. Все было вылизано до блеска. Книги тоже были в порядке. Никто не мог бы упрекнуть Кору в том, что она неряха.

Она очистила четвертинку яблока от косточек и как можно тоньше срезала кожуру. Затем протянула кусочек ребенку и взяла еще одну четвертинку, чтобы вырезать косточки и из нее. И в этот миг музыка заиграла снова, еще громче, чем прежде. Кора не хотела смотреть на соседей, но краем глаза все же заметила, что блондинка опять рухнула на спину, обхватила мужчину обеими руками за плечи и притянула к себе. Кора увидела, как он намотал на руку ее светлые волосы. Как потянул за них, заставляя принять удобное ему положение. Как поцеловал ее. А ударные…

Кора вскочила. Кусочки яблока упали на траву. Гереон вздрогнул, когда она закричала:

– Перестаньте же наконец, свиньи! Прекратите! Отпусти ее! Немедленно отпусти ее!

Произнося первую фразу, она метнулась вбок и опустилась на колени, а во время последней вонзила в тело мужчины маленький нож.

Первый удар пришелся в шею сзади. Мужчина закричал, перекатился на спину, протянул руку и схватил Кору за запястье. Крепко сжал его на пару секунд. Потом посмотрел на нее… и отпустил, бормоча что-то невнятное. Кора не могла разобрать слова – музыка играла слишком громко.

Вот она, песня, звучавшая у нее в ушах, песня, с которой началось безумие! Она грохотала над вытоптанной травой, касалась искаженных ужасом лиц и тел.

Второй удар Кора нанесла сбоку. Мужчина не издал больше ни звука, лишь схватился рукой за шею, глядя ей прямо в глаза. Кровь хлестала между его пальцев, такая же красная, как пластиковая рыбка. Светловолосая женщина тяжело дышала, пытаясь выбраться из-под него.

Кора нанесла еще один удар, и еще… В горло. В плечо. В щеку. Нож был маленький, но очень острый. А музыка звучала так громко. Песня заполняла ее голову целиком.

Мужчина, который прежде разговаривал с Алисой, крикнул что-то, похожее на «Прекратите!».

Конечно! Об этом и речь. Прекратите! Прекратите, свиньи! Мужчина протянул руку вперед, словно намеревался схватить Кору за запястье, но не сделал этого. Все застыли. Алиса в ужасе закрыла рот обеими руками. Белокурая женщина то хныкала, то визжала. Маленькие девочки в украшенных рюшами купальниках тесно прижимались к матери. Дедушка убрал журнал с лица и сел. Бабушка подхватила малыша и прижала его к груди. Отец начал подниматься с места.

И тут Гереон наконец вскочил с кресла и набросился на Кору. Он ударил ее кулаком по спине и удержал руку с ножом, когда она снова занесла ее. Взревел:

– Кора, хватит! Ты что, с ума сошла?

Нет-нет, в голове у нее было совершенно ясно. Все в порядке. Все правильно. Так и должно быть. Она это точно знала. И темноволосый мужчина тоже это знал, она прочла об этом в его глазах. Это моя кровь, пролитая за ваши грехи.

Когда Гереон бросился на Кору, приятель Алисы и отец маленьких девочек ринулись ему на помощь. Они схватили ее за руки. Гереон попытался отобрать у нее нож, а затем вцепился в волосы, запрокинул ей голову назад и несколько раз ударил кулаком в лицо.

Из ранок, появившихся у него на руке, текла кровь. Кора ударила ножом и его, хоть и не хотела этого. Приятель Алисы закричал Гереону, чтобы он прекратил. И тот послушался. Но продолжал держать Кору железной хваткой за волосы, прижимая лицом к окровавленной груди темноволосого мужчины.

В голове у Коры было тихо. Вокруг тоже. Почти. Если не считать нескольких риффов и последнего соло на ударных, в самом конце пленки. Затем послышался щелчок.