Лесная королева - Мора фон Эпштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я подумаю над этим, – с кривой улыбкой пообещал Виктор, поднимаясь из-за стола.
– Только прежде чем о чём-то с ней говорить, спросите лучше у меня, – предостерёг отец Альхем, – она ранима, я не хочу, чтобы вы своими вопросами довели её до слёз.
– Я сам буду решать с кем и о чём мне разговаривать. Позвольте откланяться, святой отец, довольно поздно, а я очень устал за день.
– Спокойной ночи, сын мой.
– То, что Сильвия бросилась с кинжалом на оборотня, не удивительно, – протянул один из деревенских мужиков, доверительно склонив голову к стражнику, слушавшему его с явным интересом, – это уже даже не ново.
Мужики всегда и везде мужики, а потому, где бы они ни жили, и что бы ни делали, у них всегда найдётся время и место, чтобы выпить. А уж что выпить, тоже непременно отыщется. И посиделки на заднем дворе одной из крайних изб этого села были далеко не новостью, а скорее привычным времяпрепровождением. На этот раз разговоры шли намного активнее, в компанию были зазваны двое стражников, свободные от ночных дежурств, и к тому же не знавшие многого из того, что раньше происходило в деревне. Вопреки сложившемуся мнению, сплетничать всё-таки больше любят именно мужчины, а уж там только дай повод. Сегодня повод был, и немаленький, так что счастливая сильная половина деревни, споря и перебивая друг друга, выкладывала всё, что могла вспомнить.
– Вот помнится два года назад… или три? Нет, точно два, в ночь полнолуния на нас напала свора оборотней. Уж не знаю, что у них там с мозгами случается, когда в небе такая луна, но злые были до безумия. А мы тогда спрятаться не успели. Али забыли?
– Не брехай, – перебил другой мужик, – тогда Василиса в лес ушла и к вечеру не вернулась, а мы, идиоты, искать отправились.
– Ну, не столь это важно. Так вот, мы их как увидели, да как рванули все по домам с перепугу, но куда там, разве людям тягаться с оборотнями в скорости. А один, уж и не припомню кто…
– Да, Кристиан, кузнец, он с роду бегать-то не умел.
– Во-во, точно Кристиан, так он споткнись да упади на землю, когда эти звери совсем близко были. Мы уже далеко отбежали, вернуться бы и сам Дьявол не заставил, думали, конец мужику. Ан нет, он тока-тока обернуться успел, как к нему Сильвия бросилась. Не смотри что хрупкая, в скорости любому из нас фору даст, видать пожалела его, да с глупости и рванула. Мы тоже хороши, даже удержать её не успели. Я тогда ещё подумал: «Ну, всё, обоих убьют». Но оборотни вдруг встали как вкопанные, на неё смотрят не отрываясь. Девушка вперёд выдвинулась, мужика едва ли грудью не закрыла, думала первой смерть принять, а они постояли минуту, а потом в свой лес и убрались, не солоно хлебавши.
– Видать Господь девку своей милостью наградил, – весомо предположил ещё один, смачно опрокидывая стакан куда-то между усами и бородой, – вот они её и боятся, как чёрти ладана.
Стражники покивали для порядка, переглянулись и собственноручно налили всем по следующей.
Время шло. Пастухи пасли скот, женщины занимались домашними делами, мужчины были кто в поле, кто на охоте, священник находился, как и положено, в церкви, дети играли и бегали по улице. Даже стражники где-то пропадали целый день, судя по слухам обустраивая какую-то келью под «место бесед с ведьмами». Простодушные деревенские мужики пожимали плечами и вздыхали, бурча, что де они со своими «ведьмами», то есть жёнами, и в спальнях прекрасно «беседуют», зачем инквизитору потребовалась какая-то комната? Да ещё «специально оборудованная»?
Виктор же почти целый день обходил деревню, прислушиваясь к разговорам и задумчиво морща лоб, отчего все жители почтительно притихали при его появлении и желали доброго здоровья. Народ в деревнях добрый, общительный, если видят, что кому-то плохо, обязательно помогут или посочувствуют. Виктору плохо не было, но то ли тяжёлые мысли были написаны прямо на лице, то ли что-то ещё.
«Глупая ситуация. Нечисти хоть отбавляй, но чистить местность надо с самой деревни. Предположения на счёт ведьм есть, но надо найти хотя бы подтверждение своему предположению, иначе народ может взбунтоваться. Почему каждый раз, когда я думаю о нечисти, перед глазами встаёт лицо Сильвии? Это намёк на связь между ними? Опять дьявольские шуточки, не проходит и минуты, чтобы я о ней не думал. Околдовала она меня что ли?»
Когда со стороны леса донеслись крики и плач, Виктор сидел в своей келье, задумчиво листая списки рождения, крещения, свадеб и смертей жителей деревни, надеясь там обнаружить хоть что-то интересное. Постепенно голоса становились сильнее, пока не достигли своего пика на площади. К тому времени инквизитор уже накинул на плечи плащ и направились узнать, в чём дело.
– Расступитесь, – ровным голосом велел он мужикам и бабам, столпившимся вокруг чего-то, – что случилось?
– Да тут, ваша милость, Йван в лесу с обрыва свалился, израненный весь, прямо смотреть страшно…
– Сыноче-е-ек,– голосила какая-то женщина, стоя на коленях рядом с окровавленным молодым парнем, лежащем на чьём-то плаще, – Господи-и-и, да за что мне такое наказание-е-е-е…
– Сильвию, – выкрикнул священник, пытаясь успокоить и оттащить мать,– кто-нибудь найдите Сильвию!
– Я слыхал, она опять в лес к ручью ушла…
– Да нет, вон же бежит.
Через несколько секунд девушка проскользнула через ряды расступившихся односельчан и бросилась к парню. Но к её ногам, ревя без перерыва, упала его мать, умоляющим голосом лепечущая:
– Сильвия, девочка моя, умоляю тебя, спаси моего сыночка, один же он у меня кровиночка…
– Всё будет хорошо, – лишь ответила она и, опустившись рядом с Йваном на колени, положила ему на грудь ладони.
«Господи, помоги мне. Не для себя прошу, а ради чужой жизни. Не откажи в такой милости, дай силы на его исцеление…»
Сильвия глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она позволила своему сознанию раствориться в океане боли, сжигающей чужой разум. Это была не её боль и не её муки, но она ощущала их столь же чутко, как и он. Только на эти мгновения их сознания, столь разные, стали единым целым. Она сама так хотела. Это было её решение. Девушка знала, что надо делать, и бросила все силы на исполнение своего желания.
«Что она делает? Это же колдовство. Ничем не прикрытое колдовство. Ну, если даже
