Повести и рассказы - Вера Попова

– На свою голову! – мочить его надо.

– Чем мочить? Душить что ли?

– Ты, Сёмка, только сегодня дурак или всегда им был? – Гаврила поднял с земли кортик. – Хорош ножичек! Один удар – и свидетеля нет!..

Узкий, обоюдоострый клинок вошёл в спину Павла, как в масло. Гаврила рассчитал точно: острие достигло цели – сердце юноши трепыхнулось ещё пару раз и остановилось навсегда…

На лугу среди зелёной травы стрекотали кузнечики, беззаботно порхали бабочки, гудели шмели; в небе белые облака-барашки догоняли друг друга, иногда закрывая собой солнышко – всё, как всегда, из года в год, из века в век. А посреди жёлто-зелёного великолепия лежала юная Иринка в лёгком белом платьице. Рядом – её первая и последняя любовь Павел, рука которого покоилась на её девичьей груди. Голова к голове, рядом, вместе навсегда.

Они уже не видели, как прибежавшие из мехмастерской мужики скрутили не успевших уйти Гаврилу с Семёном. Они не чувствовали, как бережно по очереди их несли на руках до села друзья Михаила Синельникова. Они не слышали рыдания безутешных матерей своих. Они не могли рассказать, что не позволили Эльвире Шумской растоптать честь и достоинство только что зародившегося чувства, чувства, которое любовью зовётся…

***

Прошёл год. На сельском кладбище за красивой кованой оградкой на могиле стоит надгробие. Одно надгробие на два медальона, с которых смотрят улыбающиеся Иринка и Павел. На надгробии нет избитых слов «помним, скорбим», зато ярким золотом светится надпись «Да вознесёт вас Господь…» На лавочке внутри оградки сидит мужчина с совершенно седой головой в свои сорок лет и одиннадцатилетний подросток. Они принесли вазу с большим букетом жёлтых мохнатых одуванчиков.

– Папа, – грустно сказал Дмитрий, – я никому не рассказывал, но ты мне поверь: я видел… тогда… на лугу, как над Пашей и Иринкой летали два ангела. У них были тонкие прозрачные крылья и белые одежды… Ты мне веришь, папа?

– Верю, сынок.

Отец верил, потому что и сам видел этих небесных существ, которые, взявшись за руки, медленно вознеслись туда, куда живым нет дороги… До своего времени…

Сентябрь-октябрь 2016

п. Ягодный.

ЗИМНИЙ ДНЕВНИК БАБУШКИ

КОНЕЦ НОЯБРЯ

Начало зимы в этом году выдалось какое-то непушистое. Прошлая хвасталась своими двухметровыми сугробами, а эта всё ещё пребывает в зачаточном состоянии. Зато в парке, что виден из моего окна, все игровые сооружения готовы к детским забавам: всего-то семьдесят сантиметров снегу выпало – разве это снег!?

Аккурат на 30 ноября чья-то добрая, заботливая взрослая рука ёлочку в парке на радость детишкам установила и мишурой украсила. Только мишура эта слабенькой перед поднявшимся ветром оказалась, осталась только та, которая за иголочки зацепиться накрепко смогла. Я бы об этом не знала, но дальняя соседка СМСку по интернету прислала:

– Верванна ты не знаешь случайно кто ёлочку в парке поставил?

– Понятия не имею, – пишу – Может, Любовь Ивановна? Это только она позаботиться может. Ёлочка-то – живая или искусственная?

Через минуту пришёл ответ:

– Живая Вера Ивановна живая… в мишуре и ветром потрёпанная.

Замечательный ответ!!! Соответствует перипетиям жизни…

ДЕКАБРЬ

Зима в этом году выдалась непушистая, но морозная и даже дождливая. Середина месяца «порадовала» нас тридцатью семью градусами ниже нуля. Мой любимый муж, обожатель всяческих пословиц-поговорок и частушек, как-то, глянув на уличный термометр, жизнерадостно произнёс:

– В зимний холод всякий молод!

– Не может быть! – засомневалась я.

– Может! – заверил меня дед.

Да, я совсем забыла сказать, что друг друга мы зовём «дед» и «бабушка», чтобы внуки не путали нас с родителями.

– Докажи! – потребовала я.

– А запросто. Когда тебе холодно на морозе, ты что делаешь?

– Домой иду, в тепло.

– А если далеко от дома?

– Прыгаю, в ладоши хлопаю.

– Вооот… А дома в тепле ты прыгаешь?

– Ещё чего?! Сам знаешь, мои ноги давно отпрыгались, болят

– Ага, в тепле болят, а на морозе прыгаешь, как молодая! Дальше: на морозе у тебя щёки какого цвета?

– Красного.

– Вооот… Румянец во всю щёку, как у молодой – кровь с молоком!

– Ну и что? Это ещё ничего не доказывает! На морозе у меня и нос красный, но это же не значит, что я алкоголичка! – контраргументировала я.

– Береги нос в большой мороз! – вроде как к месту вспомнил дед пословицу. – Ты, бабка, хрен с редькой-то не сравнивай!..

– Чего это – не сравнивай? – возразила я. – Нос и щёки на одной поверхностной территории расположены.

– И что?

На меня через стол глядели удивлённо- круглые синие глаза деда.

– А ничего. Между ними знак равенства не поставишь.

Ничего не поняв из моего ответа, любимый дед замолчал…

ЯНВАРЬ

Зима в этом году выдалась очень странная: в начале декабря выпал обильный снег, а потом два дня шёл дождь. Утром же следом за дождём термометр выдал минус двадцать градусов, и по гладкой ледяной дороге детишки в школу на коньках пошли. Климат сошёл с ума. Сосед наш, однако, успел в огороде слепить снеговика и построить горку для внуков. Я снеговика не заметила, пока дед частушку не пропел, сидя возле печки:

Чудо-бабу я поймал,

Обнимал и целовал.

Думал, она нежная,

Оказалось – снежная.

– Где? – поинтересовалась я.

– Что «где»? – поинтересовался дед.

– Не «что», а кто. Баба эта снежная где?

– Так бы и спросила. У соседа в огороде стоит.

– Снеговик что ли?

– Я и говорю: снеговик.

– Ты сказал: «баба»!

– Да какая разница? Ты чего цепляешься к словам? Иди, сама посмотри в окно – красивенький.

Я, конечно, пошла в спальню деда, окно которой выходит в огород соседа. Из кухонного не видать – загораживает куст ирги – и увидела: стоит рядом с горкой малюсенького росточка снеговичок. Без носа-морковки, без головного убора, лысенький такой… Разве это чудо? Вся агрессивная ревность моя тут же улетучилась Вернулась в кухню, а дед сидит возле печки, смехом заливается, ехидно так хихикает. Вопросительно смотрю на него поверх очков. А тот, поняв мой вопрос, так ласково-нахально говорит:

Конец ознакомительного фрагмента.