Неокончательная история. Современное российское искусство - Коллектив авторов -- Искусство
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экскурсия с завязанными глазами III. 15 июля 2002. Перформанс. Фото: Владислав Ефимов
Для выставки с простым названием «Живопись» (2004) одна часть картин была написана кровью автора, другая — его фекалиями. Гений отдает человечеству кровь своего горячего сердца, бездари мажут свои картинки совсем другим материалом. А концептуалисты только книжки читают, поэтому третья часть выставки — картины, написанные пеплом сожженных любимых книг из библиотеки Юрия Альберта. Но существенных различий не видно, во всех техниках получились вполне приятные произведения. Дело вкуса — выбрать оптимистические светло-бордовые, задумчивые изящно-землистые или почти гламурно серые. За этой игрой стоит многослойная система ссылок на музейные прецеденты — от Пьеро Мандзони с его консервами «Дерьмо художника» до автопортрета из собственной замороженной крови Марка Куинна и картин, созданных с использованием слоновьих испражнений его соратника Криса Офили.
Главная же ссылка ведет к оргиастическим практикам венских акционистов 1960-х, которые активно использовали в своих действах кровь и экскременты. Их наследниками считали московских радикалов 1990-х, которые вели тогда с кругом московских концептуалистов довольно жаркую полемику. Альберт от дебатов тактично воздерживался, но и в данном случае напомнил о том, что один из лидеров московских акционистов, Александр Бренер, однажды совершил публичную дефекацию перед картиной Ван Гога в ГМИИ им. А. С. Пушкина. И покаянно говорил, что это произошло от осознания своей неспособности воспарить до уровня великих авангардистов прошлого. Судя по всему, и Юрий Альберт испытывал почти те же чувства. Он не стал делать шокирующих жестов, а свершил труд титанический — переписал школярским почерком письма Ван Гога — к такому идеалу стремился когда-то юный художник Юрий Альберт.
Оставаясь в своем воображаемом музее, Альберт ведет последовательную институциональную критику изнутри. Бюджет, выделенный для его проекта в немецком Ростоке в 1996-м, использовал для рекламы в массмедиа и изготовления огромного баннера на фасаде местного кунстхалле. Там была расположена надпись Nеuе Entartеtе Kunst — «Новое дегенеративное искусство». Несомненно, что переехавший в Германию художник понимал, что для немцев это очень болезненная тема. На собранной в Мюнхене в 1937 году нацистами выставке были показаны образцы дегенеративного «еврейско-большевистского» искусства. Картины, скульптуры и их авторы подлежали уничтожению. Но на этот раз выставочные залы были пусты. Собранные когда-то геббельсовскими искусствоведами художники — теперь классика модернизма. Никакого «нового дегенеративного искусства» уже не может быть. Искусство находится где-то в другом, почти недостижимом месте. И мы понимаем, что за чередой отточенных софизмов и последовательной критикой языков искусства спрятался апологет настоящего искусства. Экспериментальным путем он доказал, что «никакой ответ на вопрос „Что такое искусство?“ не может быть окончательным».
Андрей Ковалёв
В моей работе наступил кризис… 1983. Холст, смешанная техника. Предоставлено художником
Вид экспозиции выставки «Живопись» в Галерее Марата Гельмана, Москва. 2004. Предоставлено художником
Лозунг. 2014. Смешанная техника. Предоставлено художником
Живопись для стенографисток (Я люблю современную живопись). 1987. Холст, масло. Собрание Спровьери
Вадим Захаров
Художник как институция
Род. 1959, Сталинабад (ныне — Душанбе). Окончил МПИ. Участник группы SZ. Участник Венецианской биеннале (основной проект, 2001; павильон России, 2013). Лауреат конкурса «Инновация» (2006) и премии Кандинского (2009). Работы находятся в ГТГ, Музее Зиммерли, Центре Помпиду, MG+MSUM, ММK и др. Живет и работает в Берлине. vadimzakharov.com
В начале карьеры Вадим Захаров предпочитал работать в соавторстве. Сначала сотрудничал с Игорем Лутцем (1978–1980), в 1980-м вместе с Виктором Скерсисом образовал группу SZ. Старшие коллеги проводили время в долгих разговорах об искусстве, а этим молодым людям хотелось как-то всех расшевелить. На тренингах «Защита и курсы самообороны от вещей» (1981–1982) они рассказывали, например, как стравить стул и унитаз. Терминами «интерактивность», «прямая коммуникация», «партиципаторность» в 1990-е описывались серьезные направления европейского искусства, а в брежневской Москве начала 1980-х люди так развлекались в узком кругу.
Индивидуальные акции Захарова оказывались совсем не такими зажигательно-веселыми. Он играл с фарфоровыми слониками, то засовывая их себе в нос и уши, то бросая их себе на грудь. («Слоники», 1982). В результате этих манипуляций пришел к глубоко пессимистическому выводу — «Любое сопротивление слонам бесполезно. Слоны мешают жить». Фраза стала, как сказали бы сегодня, мемом — так отвечали тем, кто жаловался на бесчинства советской власти.
В 1985 году Захаров перестает делать перформансы и переходит к живописи. Милые и безвкусные слоники обратились хоботом на лице персонажа, похожего на Вадима Захарова. Повязка на глазе второго, также портретного действующего лица пришла из более ранних акций художника. Один официально одетый персонаж говорит другому, обнаженному и несчастному: «Куда бежишь, чудовище? Остановись! Там — кисточкой в живот! Там — он тебя ищет» («В-4», 1985). И хотя фразы героев расположены в комиксных пузырях, сама живопись предельно мрачная и депрессивная.
Эта картина среди других работ Захарова была продана на знаменитом аукционе «Сотбис», прошедшем в Москве в 1988 году. Но художник не стал работать в стиле, который так полюбился покупателям, и просто к живописи больше не возвращался. В 1991-м окончательно бежал с только нарождающегося рынка — закрасил полупрозрачными белилами работы из «слоновой» серии, прикрепляя поверх бронзовую табличку с датой акции. И пошел дальше.
Смешные и грустные приключения Глупого пастора. Приключение № 7. Теологические беседы. Токио. 11 августа 1996. Фотография. Коллекция и архив Вадима Захарова
В 1982 году Захаров выступил с фотопроектом «Надписи на руке». На ладони художника были написаны такие обращения: «Булатов, оказывается, вы блефуете. Сейчас это опасно» или «В Янкилевском и Кабакове и есть что-то волчье, присмотритесь[,] это правда». Сегодня подобное назвали бы институциональной критикой — в те времена сообщество художников заменяло все возможные институции. В 1989-м, переехав в Кёльн, Вадим начал новый проект по тотальной архивации и консервации наследия московского концептуализма. По определению Бориса Гройса, художественный проект Захарова включает в себя «художника, куратора, критика, дизайнера, издателя, биографа, архивиста, документалиста, историка и интерпретатора».
В 1992-м Вадим начал выпускать малотиражный журнал «Пастор». В 1996 году
