Зрелые годы Джульетты - Маргарита Южина

– Блин… – потерла посиневший нос окончательно заледеневшая Глафира. – Ну что за собачья работа у этих девочек по вызову! Ни тебе больничных, ни премиальных, ни северных. Одна радость, что зарплату вовремя дают… Не на том месте я встала, что ли?

Она повертела головой, поправила сползшую с плеч скатерть и прошла еще немного вперед, где дорога, поднимаясь к магазину, делала замысловатый крюк.

– Ну вот, теперь вы от меня никуда не денетесь, – злорадно подумала актриса. – Теперь, как только вы со стоянки маркета выезжать начнете, так я уже и тут!

Здесь дело пошло лучше. Первая же машина слегка притормозила, оконное стекло опустилось вниз, и веселый женский голос прокричал:

– Эй! Бабочка ночная! Валенки надень! Все равно уже в гусеницу превратилась!

Глафира радостно помахала вслед машине. Девчонка за рулем. Молодец! За ночную бабочку приняла! Значит, перевоплощение удалось! Теперь бы посмотреть на мужскую реакцию и можно смело домой. Все же мужчины в таких женщинах больше разбираются.

Следующая тупомордая машина на Глашу чуть не наехала. Ну по большому счету Глаша сама была виновата – вышла на середину дороги и запуталась в своей «шали».

– Черт!!! – Открылась дверца навороченной иномарки. – Какого хрена ты сюда выперлась? Жить надоело?! Мотай отсюда, чучело! Здесь тебе не огород!

Глаша постаралась растянуть заледеневшие губы в обворожительной улыбке и посеменила к темной морде машины.

– Мл… молодой чла… молодой человек! – с третьей попытки удалось разлепить рот. – Я к вам по какому вопросу…

– Да чего тебе надо-то?! – прожигал ее гневным взглядом водитель. – Я не таксую!

– И не надо… у меня все равно… денег нет… – махнула рукавичкой Глаша. – Вы б это… вы даму не угостите?

Мужик хмуро сдвинул брови и бегло оглядел салон.

– Это в смысле… хлеба, что ли, дать?

– Ну… можно и хлеба, – махнула рукой Глаша, а потом быстро-быстро выпалила: – Не желаете прекрасно провести время со мной, а? Недорого!

«Молодой человек», которому было изрядно за сорок, от возмущения потерял дар речи:

– Т-ты… Время?! С тобой?! Да я!.. Блин! Ну да, не побрился я утром! Но это ж… это ж не значит, что я окончательный бомж!!! Да я… а ну пошла отсюда, шалашовка!!! В ментовку захотела?!

– Да нет же… я не захотела… ну проведите… эту… ночь! Я ж и сама не хочу, а вам… вам же только согласиться надо… я ж для роли, – пыталась объяснить Глаша, но мысли куда-то делись, да и непослушные губы едва шевелились.

– Я тебе сейчас такую роль устрою!!! – продолжал возмущаться водитель. – Еще каждая проститутка будет мне тут…

– Вот!!! Не мог сразу сказать! – с облегчением воскликнула Глаша. – Ну что за мужики пошли, нет бы сразу назвать все своими именами, ни себе бы, ни мне нервы не трепал…

Машина резко дернулась и рванула с места, а Глаша уже направилась было на остановку, но тут кто-то настойчиво потянул ее за рукав:

– Я! Я хочу… прекрасно провести! – шатаясь из стороны в сторону, лопотал мужик весьма неприглядного вида. – Токо ежли недорого, сама говорила. За десятку сговоримся?

– Чего-о-о? – уставилась на него Глафира. – Вы что пристаете?

– Понял! – мотнул головой ухажер. – Десятка и… мой портвешок!

– Да отцепитесь вы! – Выдернула из его руки свою скатерть Глафира. – Вот ведь! Нет, ну чего вцепился?! Что вы себе позволяете?! Хам!

– Тык… что позволяю? Ничо еще не позволил! – недоумевал отвергнутый джентльмен. – Сама ж предлагала: недорого. А у меня вот токо как раз на тебя и хватает! И… я тя сразу полюбил! Потому что ты – трезвая! А мне такая и нужна – трезвая проститутка! Ну?! Пойдем, что ль? Десятку дам!

– Вы за кого… – начала было Глаша, но тут же лицо ее преобразилось – губы растянулись помимо воли в удовлетворенной улыбке. – И вы туда же! За проститутку меня приняли, да? А я… я артистка, между прочим, только и всего!

И она веселой походкой зашагала к автобусной остановке.

– М-да? – глядел ей вслед качающийся мужичок. – А с виду так и никакая не артистка, а форменная… разззврррратница!

Глаша вошла в полупустой автобус и только тут поняла, что денег у нее нет. Ни копейки. Сумочку, ну и, конечно же, кошелек, она оставила дома.

– Оплачиваем проезд, – подойдя к Глаше, бесстрастно бросил молодой кондуктор.

– Нет у меня денег… – пожала плечами Глаша и вдруг неожиданно для самой себя ляпнула: – А хотите, я с вами по-другому рассчитаюсь?

Парень вздрогнул, вытаращил на пассажирку огромные совиные глаза и завопил на весь салон:

– Дядь Коль! Открывай двери! Здесь эта, как ее… гейша! Выкинуть на фиг – и дело с концом!

– Дурак, – довольно швыркнула носом Глаша. – Не гейша, а путана. Останови, я сама выйду…

Автобус дернулся, встал, двери с лязгом распахнулись. Глаша выскочила на улицу, краем уха услыхав, как молодая парочка на задней площадке обсуждает нравы ночных работниц.

– Ну и ладно… – поежилась Глафира. – Хоть немножко проехалась, согрелась чуть-чуть, да и бежать теперь меньше.

Она стянула с плеч скатерть, мазнула ею по ярко накрашенным губам и припустила к дому во весь дух.

В квартиру она залетела пулей, морозец на улице давал о себе знать. В комнатах было темно и пусто. Рудольф еще не вернулся со спектакля, так что Глаша могла спокойно привести себя в порядок и даже погреться в ванной. Заболеть после сегодняшнего мероприятия очень не хотелось.

Когда она вышла из ванной комнаты, красная, распаренная, точно вареная свекла, на кухне уже суетился Рудольф.

– Рудик! Ты себе не представляешь, – начала было Глаша, но тут же сама себя перебила: – А как твой спектакль? Народу собралось много?

– Да собралось, чего уж там… – игриво усмехнулся Рудик. После спектаклей у него всегда было хорошее настроение. – Только вот не пойму, куда ты сегодня упряталась. Я тебя не видел. Неужели из-за колонны подглядывала?

– А ты… ты знаешь, что я на спектаклях бываю? – растерянно пробормотала Глафира. – А чего ж молчал? Я думала, что никто меня не замечает.

– Ну, в общем-то, сначала ты себя ведешь практически незаметно, зато потом так начинаешь хохотать, так орешь: «Верблюдовская! Поаккуратней кидай стулом! Не зашиби мне мужа!» – что все артисты проявляют просто стальную выдержку, чтобы тебе не ответить! Я уж сколько раз просил тетю Аню, чтобы она тебя не пускала. Но сегодня ты вела себя идеально! Где стояла?

– У магазина, – улыбнулась Глаша и начала объяснять: – Рудик! Я же решила себя попробовать! Помнишь, ты говорил, чтобы я из себя изобразила девушку легкого поведения!

– Ну? – насторожился Рудольф.

– Так вот, я сегодня изображала, – засверкала глазами Глаша. – Ты теперь никуда не денешься – будешь ставить мою пьесу!