Опасная леди - Мари Кордоньер

– Мой дорогой мистер Эпуорт, вам нехорошо? Не желаете ли вы на какой-то момент удалиться?

Леонора вздрогнула. Хотя испуганный вопрос леди Аманды относился не к ней, а к ее отцу, сидевшему справа от Леоноры, озабоченный тон вопроса разрушил ее иллюзии.

Действительно, ее отец явно с напряжением хватал воздух ртом. Обычно несколько красноватое лицо его приобрело пугающий бледно-сероватый оттенок. Он непроизвольно хватался за пуговицы своего жилета, безуспешно пытаясь облегчить свое состояние.

Леди Аманда смотрела на него со страхом, не пытаясь, однако, ему помочь. Леонора также медлила. Мистер Эпуорт не одобрял, когда его, как он выражался, «опекали бабы». И лишь лорд Уинтэш, которому были неведомы подобные сомнения, решительно отодвинул свое кресло и, быстро идя к купцу, призвал на помощь доктора Филдинга.

Но они оба опоздали. Когда они попытались поддержать отца Леоноры, чтобы он мог уйти и прилечь в салоне на кушетку, этот крупный мужчина со стоном обмяк в руках у врача. В последний момент доктору все же удалось воспрепятствовать тому, чтобы он упал лицом вперед прямо в свою тарелку.

Внезапно все разговоры замерли. Все внимание устремилось на Роланда Эпуорта, который в неестественной позе осел между подлокотниками мягкого стула.

Его неподвижный взгляд был устремлен на резной, с красно-золотой отделкой фамильный герб Уинтэшей, обрамленный с двух сторон историческими щитами и висевший над камином на торцевой стене комнаты.

Леонора никак не могла осознать то, что ее разум уже зарегистрировал как свершившийся факт. Ее отец боролся за свою жизнь! Нет, он не может оставить ее одну!

– Отец! Отец, что с тобой?

Впервые Герве Кройд осознанно посмотрел на свою молодую жену, не отводя сразу же взгляда. Тяжелое великолепие свадебного платья душило ее, а сейчас, когда щеки новобрачной приобрели тот же оттенок слоновой кости, что и вуаль, еще больше чем прежде. Только темные зрачки светлых глаз жили на ее лице.

Держа руку перед открытым в ужасе ртом, Леонора вскочила, и грохот падающего позади нее стула лишь теперь, с опозданием, достиг его ушей. Герве распрямил свои плечи и отпустил запястье, на котором только что проверял пульс.

Доктор Филдинг тоже не мог ничего поделать. Он с сожалением покачал головой.

– Мне очень жаль, миледи. Ваш отец скончался! По всей видимости, это был внезапный, трагичный сердечный приступ. Очень часто мужчины его склада не обращают внимания на тревожные симптомы заболевания сердца. Понятное волнение от этой свадьбы, вероятно, оказалось слишком сильным для него…

«Но мой отец не болен! – пронеслось в голове у Леоноры. – Он не болел ни одного дня в своей жизни!» Она хотела громко прокричать эти слова, протестуя; сделать так, как будто ничего не случилось, но с ее дрожащих губ не слетело ни звука.

– Умер! Вы уверены, доктор? О, Боже мой, какое горе! – Слова леди Аманды прозвучали одним вздохом ужаса.

Позднее, когда Леонора вспоминала об этой нереальной сцене, она больше всего удивлялась тому, что виконт Февершем, сидевший рядом со своей матерью, не пошевелил и пальцем, чтобы поддержать ее. Феннимор сидел и смотрел с интересом наблюдателя, как похожая на яркую райскую птицу, она самым грациозным образом упала в обморок. Леонора охотно сделала бы то же самое.

Глава 2

– Доброе утро, миледи!

Радостное приветствие, с которым Джейн поставила утреннюю чашку чая на маленький столик рядом с впечатляющих размеров резной кроватью, находилось в резком противоречии с чувствами, которые испытывала этим утром Леонора Кройд, молодая леди Уинтэш. Она спала плохо. Лишь незадолго до восхода солнца она наконец погрузилась в неспокойную, легкую дремоту, то и дело прерывавшуюся неприятными сновидениями.

Несмотря на это, воспитывавшаяся в течение многих лет в строгости, она научилась подавлять свои эмоции. Что же ей еще оставалось? Никто не интересовался тем, что она думала. Даже ее собственный муж. И опять она вернулась именно к теме, не дававшей ей спать в прошлую ночь.

Герве Кройд, граф Уинтэш. Ее законный супруг. Только обручальное кольцо на руке свидетельствовало о том, что ни бракосочетание, ни последующие страшные события не были сном.

Прошло пять дней с того момента, когда Роланд Эпуорт нашел свой последний приют на кладбище Святой Агнессы. Застенчивая просьба Леоноры дать отцу место в склепе графов Уинтэш была холодно и по-деловому отклонена Герве.

– Семейный склеп предусмотрен только для членов семьи, – пояснил он. – Несмотря на наш брак, я не отношу к ней мистера Эпуорта.

Так и похоронили ее отца на кладбище Святой Агнессы. Поскольку летняя погода требовала быстрого погребения и к тому же не было родственников, кроме Леоноры, которым следовало сообщить о его кончине, это была скорая, простая церемония, а немного тепла и утешения придали ей лишь участливые слова священника, который сам был свидетелем смерти ее отца.

Стоя рядом со своим супругом, закутанная в черную вуаль, Леонора чувствовала себя такой одинокой и покинутой, что ей стоило немалого мужества сдержать слезы. К своему стыду, она должна была признать, что эти слезы были в меньшей степени по отцу, чем по себе самой.

Ее отношения с отцом были похожи на отношения дрессированной собачки с ее хозяином. За безоговорочное повиновение, прилежание и усердие, которых он от нее ожидал как нечто само собой разумеющегося, она получала взамен крышу над головой, одежду и пищу. В этих расчетах не было места привязанности, любви и нежности. Но, несмотря на это, ей все же не хватало отца.

– Какое платье приготовить миледи? – спросила Джейн, нарушив ее размышления.

– Другое черное… – пробормотала Леонора и пригубила чай.

– Вероятно, будет жарко, миледи! – предупредила ее горничная. – На небе не видно ни облачка…

– Вероятно… – повторила Леонора почти неслышно, не меняя своего распоряжения.

Что бы она ни чувствовала, внешне она должна всегда быть в форме. К тому же Леонора вспомнила сейчас о том, что сэр Бэзил назначил на сегодняшний день вскрытие завещания ее отца. Интересно, что она лишь при данных обстоятельствах узнала о том, что поверенный ее отца был также и поверенным семьи Уинтэш.

Джейн, которая была произведена из гладильщиц в горничные новой леди Уинтэш, сожалела о ее решении. Она, конечно, понимала, что смерть мистера Эпуорта вынуждала молодую женщину в такой прекрасный день облачиться в черное шерстяное платье, но все ее восприятие цвета и красоты восставало против этого.

Хотя Джейн и получила желанное для себя место, но гардероб миледи мог привести в отчаяние даже самую умелую горничную. Выдержанный в неинтересных, чаще всего темных тонах, он отличался прежде всего заметным недостатком модного шика. Это были солидные, практичные платья, не украшенные ни вышивкой, ни лентами. Старомодные и элегантные, они совершенно не подходили молодой, недавно вышедшей замуж женщине. Если бы она подумала о шуршащих бальных платьях из блестящей тафты и шелка с позументом, которые носила леди Аманда…