50/50 - Евгений ЧеширКо

— Помогите-е-е-е!!! Я зде-е-есь!! Лю-ю-юди-и-и-и!!! — Максим прислушался. Тишина. Сколько раз он наслаждался этой горной тишиной, сидя на краю очередного неизвестного склона. Сейчас же она показала себя с другой стороны. Сейчас она его совсем не радовала. — Лю-ю-юди-и-и-и-и!! Помогите!! Сухо-о-ов!!! — Он расхохотался над своей неуместной шуткой, вспомнив начало любимого фильма. — Мда… Вылезу, обязательно посмотрю его еще раз. Помогите-е-е!!!

«Чем больше кричишь, тем больше пить хочется. Хреново… О! У меня ж мобильник в кармане! А… Ну да… Мне от этого не легче. Будет очень обидно сдохнуть здесь, особенно когда для того, чтобы спастись, всего-то нужно сделать звонок с мобильного. Хотя, не факт, что здесь есть связь. Да по фигу на связь. Нужно всего лишь откопаться. Так. Рука. Пальцы. Раз-два, раз-два. Я конечно знал, что снег после остановки лавины спрессовывается, но чтобы настолько… Жесть. Пальцами еле-еле шевелю. Надо бы попробовать перевести хоть одну руку перед собой. Сейчас… Сука!! Вообще не двигается. Ещё солнце это… Что-то мне это все перестаёт нравиться. Выжил под лавиной, чтобы так глупо сдохнуть… Да не собираюсь я помирать! Что за мысли!? Ничего. Скоро меня начнут искать. Блин! Я же никому не сказал. Ну и что? В отеле заметят, что я ночью не пришёл и сообщат спасателями. Ночью! Сейчас, судя по солнцу, часа три. Завтра утром, в лучшем случае, начнут работать спасатели. И найдут меня к обеду. Хотя… Они даже не знают, где меня искать. Да и вообще, будут ли искать? Да будут конечно. Только вот где? Говорил мне Лешка — купи передатчик! А все денег жалко было. И эта уверенность, что со мной ничего не случится… Как глупо!»

Максим ещё раз попытался высвободить хотя бы одну руку, но снег был неприступен и тверд, как бетон. Все, что он мог делать, это крутить головой по сторонам.

«Пить хочу. Может снега поесть? Нельзя. Ещё больше захочется. Что ж делать-то? Холодно. Ещё холоднее стало. Это уже не весело. Ночь я точно не протяну. Думай, думай! Интересно, сколько до канатки? Так, я поднялся на ней, потом этот гонщик отвез меня на снегоходе… Сколько мы ехали? Минут двадцать. И потом я ещё минут тридцать шёл по хребту, выбирал место для спуска. Хреновый из меня выбиратель. Не зря я на выборы не хожу. И вниз по склону сколько? Да хрен его знает. Даже голову назад повернуть не могу. Короче, неутешительно. Вряд ли меня там услышат. Далеко, блин».

Максим задумался. Перспективы были не очень радужными. Мысль о том, что здесь придётся провести ночь, лишала его надежды на спасение. Он прекрасно знал, что подружка гипотермия придёт к нему в гости гораздо раньше спасателей.

«Сейчас бы в ванну горячую. Специально номер в отеле с джакузи бронировал. Думал, приду, возьму глинтвейна, сяду в горячую воду… Хорошо… А я тут как дурак торчу. Надо делать что-то. Блин, теперь ещё и поссать приспичило. Ничего, пока терпимо. Может, раскачаться попробовать? Влево, вправо. Да хрен там. Вообще без толку. Холодно. Дрожать уже начинаю. Это очень плохо. Очень».

Ещё час Максим пытался хоть как-то себя спасти. Крики, попытки освободиться самостоятельно оставались безрезультатны. Солнце потихоньку опускалось к горным вершинам, забирая у него надежды на благоприятный исход.

«Неужели я тут умру? Я не хочу умирать. Не хочу! Я же жить только начал. У меня и семьи-то нет. А как же мама? Мамочка! Как же она без меня? Отец, брат, сестренка младшая… Как они будут без меня?! А вот так и будут. Ты их когда последний раз-то видел? Все времени у тебя нет. Даже позвонить. Секундное дело — набрал, спросил, как дела, сказал, что все хорошо. Даже этого не делал. А когда с кентами бухал где-нибудь в кабаке, сбрасывал входящие от матери. Потому что неудобненько как-то перед друзьями. Ты же взрослый, ты же самостоятельный, тебе, в принципе, не должна мама звонить, потому что засмеют. Да… Ошибался. Как же их увидеть-то хочется ещё разок. А вот девушки тоже нету. Все не такие. Все для меня не подходили. То нос большой, то «вконтакте» долго сидит, то борщ не так готовит. Я ж один такой в мире, пуп земли, блин! Все искал немую фотомодель, закончившейся кулинарное училище и Оксфордский университет. А я что из себя представляю? Может, и есть такие на земле, но я для них кто? Крутой сноубордист? Да, я так и думал всегда. Когда знакомился с какой-нибудь девушкой, сразу загружал её этой ненужной информацией о количестве спусков и как я крут, что спускаюсь всегда в одиночку. Ну и что? Пригодилось мне это в жизни? Лучше бы физику в школе учил или геологию. Что там нужно учить, чтобы знать, сойдёт лавина или нет?! Да неважно уже. Всегда думаешь, что ты бессмертный. Пока в такую вот жопу не попадешь… Блин, дрожу, как нокиа моя первая на вибровызове. Холодно. Пальцев уже почти не чувствую. И пить хочется. И ссать. А что я терплю-то? Как будто в театре. Ладно, придётся в штаны обоссаться. Сейчас… О… Блин… Так полегче… Мда. Последний раз лет 25 назад так делал. Пить хочу. Может все таки попробовать снег?»

Максим опустил голову, насколько это было возможно, и стал грызть снег. Набирая полный рот, он разжевывал его, затем проглатывал воду. От жажды это его не спасло, стало только холоднее.

«Может попробовать так себя выгрызть отсюда? Да хрен там. Руки за спиной, а подбородок упирается в шею. Сейчас солнце за хребет зайдет, и все… А-а-а-а… Сука!!! Судорога!!»

Его лицо исказилось до неузнаваемости. Судорога схватила икроножную мышцу. Дикая боль пронеслась по всему телу. По щекам покатились слезы. Боль была ужасная, и в разы её усиливала неспособность что-нибудь сделать. Снежный панцирь убивал Максима с особой извращенностью и изысканностью. Пальцы рук и ног сначала ныли, теперь он перестал их чувствовать. Дрожь била все тело, накатывая волнами. Жажда усиливалась с каждой секундой. Снег помогал справиться с ней на пару минут, затем она возвращалась снова. Максим съел весь снег, до которого смог дотянуться ртом. Теперь не осталось надежды даже на него.

«Ну вот и все. Скоро сдохну. Говорят, замерзнуть — самая лёгкая смерть. Сейчас захочется спать, засну и не проснусь. И всё… Был я, и нет меня. А мир этого даже не заметит. Всем по херу, что я тут подыхаю. Я не хочу умирать!!!! Господи! Спаси меня! Я ж молодой ещё! За что мне все это? Я обещаю, если выберусь, буду ходить в церковь! Пожалуйста, помоги мне!»

Максим кричал снова и снова, но силы стали покидать его. Сон накатывал, пытаясь закрыть его глаза навсегда.

«Не спать только! А хочется как… Может пять минут? Сейчас закрою глаза и буду считать про себя до ста. Так точно не засну. Всего пять минуточек… Спать… Не буду… Не бу…»

Очередная судорога вытащила его из тёплых объятий смертельного сна, подарив взамен несколько минут адской боли.

«Ни хрена это не гуманная смерть! Да что я вообще думаю?! Я не собираюсь тут подыхать! Я собрался просто немножко поспать и потом домой. Чуть чуть отдохнуть. К маме нужно будет заехать, давно просила. Серегу с Витьком тоже увидеть надо… Сейчас отдохну и пойду сначала к маме, потом Сереге наберу… И совсем и не холодно тут. Удобно, тепло… Хорошо…»

Волна дрожи заставила Максима открыть глаза и вскинуть голову. В нескольких десятках шагов от него шёл человек. Он был одет в белую рубашку и чёрные брюки. Человек шёл по снегу, наклонив голову, как будто что то высматривая в сугробах.

— Я тут!!!! Я здесь!!! Помогите!!! Помогите!!!

Человек замер, повернул голову и неспешным шагом направился к Максиму. Подойдя к нему вплотную, человек сел прямо на снег и стал любоваться горным пейзажем, слегка запрокинув голову.

— Брат, дружище!! Я думал, я сдохну тут!!! Как вы меня нашли? Да не важно. Я замёрз ужасно. Я так… Лавина сошла, а я на доске… И тут очнулся… Пить хочется… — Максим не мог остановиться, бессвязные слова вылетали из него сами собой.

— Как зовут тебя? — спросил мужчина, продолжая рассматривать окрестности.

— Максим!

— Максим, ты только не истери, но по моим расчетам ты умер уже. И прими это как данность. Без лишних вопросов и обсуждений. Хорошо? — человек повернул голову и посмотрел на молодого человека.

— Брат, ты что? Ну хорош уже, как же я умер? Я ж с тобой разговариваю! Ну правда, не смешно. Помоги мне откопаться. У тебя рация есть? Блин, я думал, я тут окочур…

— Умер. Всё. Откопают тебя люди. Если найдут, конечно, — холодным голосом перебил его незнакомец.

Максим только сейчас обратил внимание на странный наряд человека.

— А ты кто? Не люди, что ли? Хорош прикалываться, помоги, а?

— Нет, Максим, не люди. Я — Проводник, приятно познакомиться. Тебя когда лавиной накрыло, я вон там сидел, — он махнул рукой куда-то в сторону гор, — наблюдал за тобой. Честно говоря, думал, что откопаешься. Но, к сожалению… Не судьба, видно.

— А что ж не помог-то, а? Сидел он там, наблюдал… Ты что, бросишь меня здесь, что ли?

— Ты. Умер, — с расстановкой повторил Проводник.