Утро после «Happy End» - Татьяна Веденская

– А как там твой Константин? – ляпнула однажды моя мама, когда я ей позвонила, чтобы в очередной раз сообщить, что со мной и ее внуком все в порядке. Первая мысль, появившаяся в голове мамы после моих страшных историй про пропадающих ни за что менеджеров, была, «а не пропадает ли там один скучный ворчливый менеджер по международным перевозкам».

– Прекрасно, просто прекрасно, – проглотив слезы, выдавила я, хотя и не знала этого точно. Почему-то ни на секунду мне не пришло в голову, что Костя тоже мог пострадать. Однако звонков от него так и не было. Что и говорить, ему давно было пора появиться на моем горизонте. Видя, как Динке сложно сейчас еще и отвечать за меня, я стала подумывать о том, чтобы позвонить Косте и сообщить ему радостную новость. В смысле, сообщить ему про рождение сына. Возможно, его сына. Меня сильно смущала мысль, что прошло уже почти три месяца, а Костя проявляет потрясающее равнодушие к моей судьбе.

Несколько дней я мучилась, но потом все-таки пересилила себя и набрала наш домашний номер. То есть сначала я набрала Костин мобильный, но он был недоступен. Вне зоны доступа. Я сжала зубы и набрала домашний.

– Ту-ту, – ответила мне трубка.

Я попробовала перезвонить Косте еще через час и еще. С тем же результатом. Каждый раз, когда я набирала его номер и слушала гудки, мое сердце ухало куда-то вниз и в страхе сжималось. Я мечтала услышать его голос. Я боялась его услышать. Я боялась, что не услышу его. Мое волнение было невозможно описать. Однако и через два часа, и через четыре Костя не ответил. Мобильный в зону доступа не входил.

– Ты чего такая дерганая, – спросила меня Динуля.

– Я? С чего ты взяла? – попыталась я отвертеться, но предательские слезы уже стояли в глазах. Я зарыдала. Я рыдала целый час без остановки, а Динка бегала вокруг меня с валерианкой и выслушивала мои отрывистые вопли про то, «что он больше меня не любит», «он, наверное, переехал», «я теперь пропаду, совсем пропаду».

– Прекрати! – крикнула она, вконец изведенная моими причитаниями. – Зачем ты ему звонила?

– Я думала… я хотела, чтобы…

– А чего ты ждала, когда сообщала ему, что трахалась с Денисом? Ты вообще в своем уме была?

– Ты что? – ахнула я от обиды. Мои глаза моментально просохли.

– А то! Не вернется он, хватит тешить себя мечтами.

– А ты почем знаешь? – с подозрением посмотрела я на нее.

Динка отвела глаза.

– Знаю. И не спрашивай.

– Нет, я спрошу, – уперлась я.

– Успокойся, а то у тебя молоко пропадет.

– Я скоро сама пропаду, – крикнула я. – Говори! Ты что, что-то от меня скрыла?

– ДА! – гаркнула Динка в ответ.

И замолчала. Прошло несколько минут, которые мы провели на диване в полном молчании. Потом она вздохнула, откашлялась и посмотрела на меня.

– Ты с ним говорила?

– Да. Я звонила ему. Еще когда ты была в роддоме. Думала, что, может, он к тебе туда придет, увидит сына и все такое. Вы помиритесь…

– А он?

– Он сказал, что ему абсолютно безразлично, кого ты родила и от кого. И бросил трубку. Я не поверила даже. Мне показалось, что это просто нервы, что он не понял. Я перезвонила. Он сказал, что съезжает с квартиры и подает на развод. И попросил его больше не беспокоить. Так и сказал: «Я попрошу вас всех меня больше не беспокоить». НЕ БЕСПОКОИТЬ! – фыркнула она. – Мы его слишком, понимаешь, обеспокоили.

– Это уж точно, – сказала я одними губами.

– Ты что? Эй, ты там только смотри, не натвори глупостей! Я и не хотела тебе говорить.

– Это ты зря, потому что я бы тогда не тешила себя иллюзиями. Понапрасну. Но лучше поздно, чем никогда, – кивнула я. – Мне надо побыть одной.

– Я тебя одну не отпущу! – в панике хватая меня за руки, сопела Динка.

Я лихорадочно одевалась. Мне показалось, что мне не хватает воздуха.

– Я скоро приду.

– Ты что задумала? – завизжала Динка. Я вдруг поняла, чего она боится, и засмеялась.

– Я вернусь через час. Обещаю. Мне просто надо немного подумать, как быть дальше. Ты же не считаешь, что я способна оставить сына!

– Нет, – согласилась она и отпустила мою руку. На месте, где она ее держала, остался красный след.

– Я скоро вернусь. Хорошо?

– Ладно, – растерялась от моего спокойствия Дина.

Я застегнула куртку, вышла во двор, прошла сквозь проем между двумя домами и побрела дальше, не выбирая особенно дороги. Только аккуратно переступала через лужи, чтобы не промочить ноги. Оказалось, что днем шел дождь. Надо же, а я и не заметила. Как много же я не заметила. Костя-то меня давно разлюбил, а я так боялась его потерять, что даже не представляла, как мы далеки.

– Простите, – пробубнил кто-то за моей спиной, потому что я от всех этих мыслей остановилась на тротуаре, и этот кто-то со всего маху налетел на меня.

– Ничего страшного, – махнула я ему рукой. И тут вдруг поняла, что действительно все самое страшное уже произошло. Вот она – та боль, которой я так боялась. Вот она. Кости больше не будет в моей жизни. Никогда. Я не буду сидеть с ним рядом за столом, лежать с ним под одним одеялом, вдыхая его родной и такой вкусный запах, не буду слушать его бесконечные аналитические прогнозы. Больно было так, что разрывало всю грудь. Я подумала, что если бы можно было повернуть жизнь вспять, я бы ни за что не оказалась на той злосчастной вечеринке. Именно тогда от меня навсегда отрубили Константина, который оказался таким родным и близким, что теперь мне было больно, словно мне ампутировали руку. Я не подошла бы ни к одному мужчине, ни к одному, даже самому прекрасному, принцу, чтобы только не потерять право слушать нудное ворчание Кости по утрам. Все случилось, все произошло именно так, как я боялась. И мне не удалось соорудить себе в конце очередной хеппи-энд, который бы стер из нашей памяти всю эту историю с изменой, с Денисом и его голубыми глазами, от которых мне теперь ни холодно, ни жарко. Костя не понял, не простил, не забыл, не вернулся и не вернул меня. Впрочем, не исключено, что даже останься я ему верной, мы бы все равно разошлись, распались, как частицы, которых раньше держало рядом какое-то невидимое магнитное поле любви, а потом перестало держать. Исчезло поле, исчезла любовь, а если это так, то никакие жертвы с моей, да и с его стороны не оставили бы нас вместе. Мы все равно разлетелись бы, как после космического взрыва, две разные, абсолютно чужие друг другу галактики. Возможно, что Денис был только поводом, возможно… И теперь, когда все случилось, когда сердце готово выскочить из груди, а рыдания разрывают меня на части, я понимаю, что наконец стала окончательно свободна. Вот я – одинокая, брошенная, несчастная, но… Сейчас я хожу и рыдаю по улицам Москвы, а что будет завтра, я не знаю. Я перевернула страницу, это было больно, да. Но передо мной лежит чистый лист, на котором я могу написать все, что угодно. Что только придет мне в голову. Я гораздо сильнее. Раз я пережила этот день, эту боль, раз я не только ее пережила, но даже местами почувствовала тот самый неизвестный, необъяснимый глубокий смысл всего происходящего, то все будет меняться. Обязательно. Черное на белое, белое на серое… и на зеленое, цвета весенней травы, на голубое, как море, отражающее в своих водах ясное безоблачное небо. И на любые другие оттенки радуги, которые я только соизволю захотеть увидеть. Странным образом именно тогда, именно в тот момент, мне удалось наконец постичь истину, что жизнь прекрасна. Прекрасна в любом случае. И это никак не зависит от того, что именно происходит в настоящий момент.