Мечта цвета фламинго - Светлана Демидова

В Политехническом институте, где училась Нина, специальность «металловедение и термическая обработка металлов» считалась женской, и потому девушек в их группе было больше, чем парней; зато кузнецы, механики, электрики и прочие – почти сплошь молодые люди. Было где разгуляться девушкам. Но Нина и там почему-то не разгуливалась. Все праздники она вместе со всеми отмечала в общежитии. После каждой вечеринки таяло число девственниц, и уже обращенные опытные женщины активно вербовали в свой строй новых рядовых. В конце концов оставаться «еще не», когда все остальные «уже давно», Нине стало неприлично, и она пала жертвой собственного старосты Георгия Муромцева, которого тогда все почему-то звали Герой. Честно говоря, она не собиралась в тот вечер предпринимать ничего подобного, произошло то, что вернее всего можно назвать несчастным стечением обстоятельств. Они только что сдали трудный зачет по кристаллографии и решили отметить это дело портвейном «777», поскольку у знаменитого на весь Политех преподавателя по прозвищу Жмурик сдавать с первого раза удавалось далеко не всем. Собственно, только те, которые сдали, и пошли в комнату, где еще с двумя ребятами с другого факультета жил Гера Муромцев. Накануне Нина из-за этого зачета, который шел в диплом, зубря кристаллографические плоскости, почти не спала ночь. Жмурик мурыжил ее очень долго, намекая на то, что красивым девушкам никогда еще не удавалось сдать его предмет с первого раза. Нина решила во что бы то ни стало его все-таки сдать. И она сдала, но вышла от Жмурика выжатая, как лимон, с тошнотой, головной болью и с ломотой во всем теле. Когда они в Гериной комнате обмывали зачет, портвейн показался ей слишком крепким. Потом она узнала, что староста Гера старательно подливал ей в стакан водки, но тогда, очумелая от кристаллографии, она считала, что просто перезанималась и перенервничала. Каким образом они остались с Герой одни в комнате, Нина не помнила. В какой-то момент она вдруг обнаружила себя без юбки на узкой казенной койке рядом со старостой Муромцевым. Может быть, она так себя и не обнаружила бы, если бы староста, залепив мокрым своим ртом, как пластырем, ее рот, а острым носом – ее нос, не мешал ей дышать. Когда Нина таким образом очнулась, сопротивляться не имело уже смысла: она была слаба и пьяна, а Гера твердо решил довести начатое дело до конца. Обо всем последовавшем за пластыреобразным поцелуем Нина предпочитала никогда больше не вспоминать, но утром «после того», увидев на серой жеваной простыне бурые пятна и не сомневаясь в причине их происхождения, она сделала Гере предложение, потому что считала, что как честная женщина теперь просто обязана выйти за него замуж. Староста Муромцев поначалу даже не мог поверить такому своему сказочному везению. Его планы относительно Нины Степановой не простирались дальше парочки ночей в люлькообразной койке, а вышло так, что благодаря удачному сочетанию портвейна с водкой, он, мальчик из Сызрани, получал питерскую прописку в большой сталинской двухкомнатной квартире почти в самом центре города.

На свадьбе гуляла вся группа, жалкая кучка Нининых родственников и многочисленная родня Геры из Сызрани. На самых почетных местах сидели два парня с другого факультета, благодаря отсутствию которых в решающий момент в комнате общежития молодожены и обрели свое счастье. Один из этих парней, по кличке Гусь, занимал у Нины, ставшей Муромцевой, деньги «до стипендии» все оставшееся до окончания института время, то есть более четырех лет. Долги он никогда ей не возвращал, поскольку считал, что Нина и так ему всем обязана. Староста Гера тоже считал, что Нина всем ему обязана, так как не он, а она сделала ему предложение, а он просто снизошел до ее слезной мольбы. Когда выяснилось, что Нина забеременела аккурат с портвейна «777», Гера вошел в страшный штопор. Он кричал, что совершенно неизвестно, с кем она еще спала после кристаллографии, поскольку зачет тогда сдали целых пятеро парней и всего одна девушка – Нина. Он настоятельно советовал ей сделать аборт, потому что после «ерша» в виде вина с водкой обычно рождаются дебилы. Нина аборт делать не стала, во-первых, потому что здорово боялась, во-вторых, потому что пожилая врачиха очень доходчиво объяснила ей, что после этого у нее может вообще не быть детей, а в-третьих, потому что хотела от своего бестолкового замужества поиметь хоть какую-нибудь радость.

Лялька принесла ей не радость, а огромное счастье. Нина даже готова была полюбить всем сердцем своего старосту Геру, поскольку без его непосредственного участия такая славная девчушка не получилась бы, но Гера от Ляльки самоустранился, продолжая бесстыдно намекать, что ребенок не от него. Нина промучилась с Муромцевым еще несколько лет, а в тот день, когда Лялечке исполнилось четыре годика, она сделала себе подарок – предложила мужу развод. Гера тут же раскрыл рот на жилплощадь, и двухкомнатную «сталинку», конечно, пришлось разменять на комнату в центре и крошечную однокомнатную квартирку в некотором отдалении от него. Муромцев, разумеется, претендовал на квартиру, но Нинин дядя, единственный из близких родственников, оставшийся после смерти матери, быстро навел порядок и собственноручно и собственномашинно перевез и перенес Герины вещи в комнату в коммуналке. Больше о Георгии Муромцеве Нина не слышала и старалась не вспоминать. Лишь однажды, когда Ляльке было уже четырнадцать лет, Георгий, пьяный в дым, заявился к ним с водкой и подарками, вызвал у дочери отвращение вплоть до рвотных спазмов, с чем и ушел, чтобы больше не показываться никогда.

Вспомнив свое неудачное замужество, Нина опять расплакалась. Конечно, ни о какой любви между ними не шло и речи. Лялька во всем права! Она, Нина, не знает, что это такое любовь… С Ляховым и Владиком, несостоявшимся участковым врачом-терапевтом, у нее был лишь голый секс, и больше ничего! А с Тарасовым? Вспомнив Михаила Иннокентьевича, Нина даже подняла голову от подушки, в которую рыдала. А с ним? Что у нее с Тарасовым? Она не знала… Любит ли она его? Любит ли он ее? Или они, слабые, жалкие, безвольные людишки, только поддались железной Светкиной воле? Вот Светка… Вся в любви, замуж собирается… А хочет ли она, Нина, замуж за ее Тарасова? Похоже, что нет… Или все-таки да? До чего же все непонятно! До чего же все муторно! А тут еще Лялька со своими насквозь лживыми Голощекиными… Наплачется она еще за Давидом, как она за Герой! Нет! Пожалуй, на сегодня уже достаточно и ужасающих воспоминаний, и страхов перед будущим! Сейчас она умоется, выпьет их шампанское и заснет, даже не станет ждать Ляльку. Сколько можно, в конце концов! Она тоже человек! Завтра она непременно поедет с Тарасовым на дачу, обязательно отдохнет там по полной программе, а перед отъездом выяснит с ним все о любви… или о нелюбви… В общем, сейчас не стоит об этом думать!