Сын Люцифера. Книга 5. Любовь - Сергей Мавроди

— Вы тоже должны будете принять участие в этом последнем сеансе.

— Я?! — вытаращил глаза Мальчин. — Как это?

— Вячеслав Львович! — врач вздохнул и устало протер очки. — Вы помните, что я Вам рассказывал? О своем методе?

— Ну да... — неуверенно подтвердил Мальчин, хотя на самом деле «помнил» он все уже весьма смутно. Да ни черта он по сути уже не помнил! Он так за эти дни вымотался, что ему не до «методов» было. С работы в больницу, потом еще за ребенком заехать надо успеть, дома все приготовить, убраться... Кошмар! До «методов» ли тут ему! Он и сейчас-то слушал врача вполуха, а сам прикидывал уже, как ему потом время на сегодня спланировать. Чтобы везде успеть. Куда в первую очередь мчаться, куда во вторую...

— Вячеслав Львович! — врач опять вздохнул, проницательно глядя на Мальчина. — Вы все же послушайте меня. Я понимаю, что Вам сейчас очень тяжело, но это крайне важно. Тем более, что Вам действительно придется теперь участвовать в сеансе.

— Да, да! разумеется! — поспешно сказал Мальчин, вздрогнул и приготовился слушать. — Конечно.

— Так вот, — неторопливо заговорил врач. — В чем суть моей методики? Человек испытывает чувство вины, для которого нет никаких оснований, и начинает играть в сложные мыслительные игры, чтобы обвинить себя. Это чувство вины надо у него снять.

Начинаю я всегда с чисто логического хода: расспрашиваю о характере погибшего. Пока никто еще не сказал, что покойный был плохим: даже если у него были какие-то дефекты, как у всех, после смерти они забываются. Тогда я задаю следующий вопрос: где бы ни был сейчас этот человек, хочет ли он, чтобы вы страдали из-за него до самой смерти? Вопрос вызывает некоторое удивление. Ответ отрицательный.

Но дальше снова начинается навязчивое самобичевание: «Но я не должна была собирать для него одежду...» Вот как в случае с Вашей женой, — врач выразительно посмотрел на Мальчина. Тот напряженно слушал. —

Тогда человека надо научить расслабляться, после чего и начинается, собственно, работа по снятию вины, — врач рассеянно постучал ручкой о стол. — Пациент должен представить себе, что он находится на скамье подсудимых. В зале присутствуют прокурор, адвокат, свидетели обвинения и защиты, а также присяжные. Свидетелями защиты могут быть не только реально существующие люди, но и воображаемые. В конце суда присяжные выносят оправдательный приговор: человек ни в чем не виноват и должен перестать себя мучить.

— Это Вы говорите «ни в чем не виноват» или пациент себя оправдывает? — поинтересовался Мальчин.

— Эти слова говорю я. Есть психотерапия недирективная и директивная; так вот, эта работа очень директивная. Уже первый сеанс уменьшает чувство вины, второй и третий обычно его снимают. Тяжелый случай, когда чувство вины не снимается даже тремя сеансами, — врач опять выразительно посмотрел на Мальчина, — тогда человек сам должен сыграть роль прокурора, убедить присяжных, что подсудимый, то есть он — кровопийца хуже Дракулы. Как правило, это решает проблему.

— От противного? — понимающе кивнул Мальчин. Он внимательно следил за мыслью своего собеседника.

— Да, — подтвердил врач. — Он видит, насколько это абсурдно. Многие аргументы, которые во внутреннем диалоге с собой для него кажутся убедительными, теряют смысл: он понимает, что другие оценили бы его личность и поступки иначе, более мягко, положительно. Таким образом, самобичевание исчезает.

— Ну, хорошо, — Мальчин чуть пошевелился на своем стуле и поднял глаза на врача. — Я все понял. Но я-то здесь причем? Зачем здесь мое участие?

— Ваша жена настаивает, чтобы роль присяжных на этом последнем сеансе сыграли Вы.

— Я? — совершенно искренне удивился Мальчин. — А почему я?

— Я не знаю, — пожал плечами врач.

— Но,.. — Мальчин быстро обдумывал эту новую ситуацию. — Но это же хорошо! Я-то уж точно ее оправдаю! Чего меня убеждать?!

— Да, я тоже так думаю, — с видимым сомнением сказал врач и задумчиво пожевал губами.

— Так в чем же дело? — вопросительно посмотрел на него Мальчин. — Что Вас, собственно, беспокоит?

— Меня беспокоит, Вячеслав Львович, то, что она слишком уж на этом настаивает! — врач слегка побарабанил пальцами по столу, испытующе глядя на ничего не понимающего Мальчина. — Только это.

* * *

— А на какие средства Вы купили ему билет и вообще оплатили всю поездку?!

Что-то в тоне жены, игравшей на сеансе своего собственного обвинителя, прокурора, заставило Мальчина насторожиться. До этого все шло как обычно. Все эти «аргументы»: «а зачем я собирала?.. а что было бы, если бы я не собирала?..» он слышал уже тысячу раз и знал их наизусть. Но этот, про деньги... Это было что-то новенькое.

— Разве не на деньги Вашего бывшего любовника, настоящего отца Вашего ребенка?!

(Что?!.. — Мальчин прикипел к своему стулу. Он не верил собственным ушам. Его словно обухом по голове ударили. — Что она такое несет?! Это бред у нее такой?

Он беспомощно перевел взгляд на врача. Тот чуть заметно пожал плечами.)

— Разве не было у Вас до свадьбы любовника?! — продолжал безжалостно обличать сам себя прокурор. —

Разве не встретились Вы с ним случайно потом, через несколько лет, уже будучи повенчанной, будучи замужем?! Разве это был не его сын?! Разве не живет Ваш любовник сейчас за границей и не встречаетесь Вы с ним и до сих пор, когда он бывает в Москве?! Разве это не он дал Вам деньги на ту поездку??!! — голос жены гремел уже на всю комнату. Она вскочила и с горящими глазами уставила указательный перст в пустоту. —

Именно поэтому-то и погиб твой сын!! Это тебе божья кара за твои грехи! Это тебя Бог покарал!!!

Лицо ее исказилось, она зашаталась на месте, рухнула обратно в кресло и разрыдалась.

— Суд удаляется на совещанье!.. Суд удаляется на совещанье!.. — поспешно зачастил врач, делая знаки Мальчину: говорите!.. говорите!.. — Сейчас присяжные объявят свое решение.

— Будь ты проклята!! — с ненавистью произнес Мальчин и поднялся со стула. — Ты будешь гореть в аду!

Он отшвырнул стул и, не обращая внимание ни на ошеломленного врача, ни на бьющуюся в истерике жену, вышел из комнаты.

* * *

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Мог ли тот мужчина простить ту женщину?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Нет. Смертный грех не прощается. Простить его — выше сил человеческих.

СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 53-й

И настал пятьдесят третий день.

И сказал Люцифер Своему Сыну:

— Сегодня мы продолжим вчерашний урок.

ПРИЗНАНИЕ

«Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души».

Книга Притчей Соломоновых

— Ты понимаешь, что это значит?! — Полищук свирепо смотрел на перепуганную жену. — Я тебе русским языком объясняю: дело завели! Уголовное. Значит, будут сейчас весь банк трясти, всех клиентов проверять. Чего тут непонятного-то? Поэтому я тебя и спрашиваю: откуда ты его знаешь? Как ты с ним вообще познакомилась?! Мне нужно все подробности знать, чтобы решить, что в этой ситуации делать! Потому что его сейчас спросят, и он все расскажет, во всех подробностях. Выйдут на тебя, а через тебя — на меня! Это что, неясно? — Полищук перевел дыхание.

Жена молчала. Видно было, что она совершенно растеряна.

— Ну? — нетерпеливо спросил Полищук. — Так что он может рассказать?

— Ничего! — поспешно заговорила жена. — Он вообще ничего не знает!

— Как ты ему деньги переводила?

— Просто наличными передала в кабинете.

— И он что, вот просто так взял, и все?

— Да. И дал мне листочек с номером моего счета.

— Он знает, кто ты? Что ты моя жена?

— Да... — с убитым видом подтвердила жена.

— А чего ж ты говоришь, что он ничего не знает? — Полищук медленно выпустил из легких воздух, пытаясь успокоиться. Дура-баба! — Зачем ты ему вообще это сказала?

— Это не я! — мгновенно выпалила жена и тут же неожиданно запнулась.

— А кто? — Полищук смотрел на свою супругу в упор. Та вдруг покраснела и забегала глазами. — Слушай, Ир! — после бесконечной паузы неестественно-спокойным голосом снова заговорил Полищук. — Ты вообще отдаешь себе отчет в происходящем? — женщина торопливо кивнула. — Чем это для нас может кончиться? Я должен знать все! Все! Кто ему сказал?

— Тот... человек... который меня с ним познакомил, — жена опустила глаза.

— Что это за человек?

— Один мой знакомый...

— Какой еще знакомый? — Полищук внезапно почувствовал холодок в груди.

— Ну, помнишь... я тебе говорила... Я с ним в «Арлекино» случайно познакомилась...

— Так ты же, вроде, больше с ним не встречалась?

Жена молчала.

— Так ты с ним трахалась, что ли? — Полищук все еще никак не мог поверить.

Женщина по-прежнему молчала.

— Я тебя спрашиваю: ты с ним трахалась? — повысил голос Полищук. — Это важно!

— Да, — прошептала женщина.

— А с банкиром с этим?