Под крылом любви - Юджиния Райли

– «Я хочу видеть твои глаза, когда это случится».

Роджер снова выругался и через долю секунды Валери обнаружила, что лежит на матрасе, а Роджер сидит над ней, тяжело дыша, и кладет ее ноги к себе на талию.

– Смотри мне в глаза, – прошептал он.

Валери так и сделала. В этот миг она поняла, что он потерял контроль над собой. В следующее мгновение Роджер вошел в нее, и она снова взорвалась в экстазе. Ощущения Валери невероятно обострились, каждое нервное окончание откликалось на движения Роджера. Прижав пальцы к его ягодицам, она жадно потянула его на себя. Роджер неистово целовал Валери, погружаясь в ее тугие жаркие ножны. Ее нетерпеливая капитуляция подтолкнула и его к быстрому, небывало бурному оргазму.

Позже Роджер сидел рядом со спящей Валери и любовался ею. Даже во сне они интимно прижимались друг к другу. Он шепотом позвал:

– Валери!

Она сонно пробормотала:

– Что?

– Я не хочу тебя отпускать.

Не открывая глаз, она еще крепче прижала его к себе.

– Так не отпускай.

Но рано утром, еще до рассвета, Роджер ушел.

Солнце встало, Валери еще спала. Роджер побрился, оделся, взял то, с чем обычно ходил наблюдать за птицами, и пошел в лес. Он отправился к гнезду певуна Бахмана. Самка сидела на яйце, птенец должен был вылупиться со дня на день.

Роджер обдумывал, что же ему делать. Он полюбил Валери, привязался к ней. То, что он испытал вчера днем на ручье и сегодня ночью, потрясло его до глубины души. Она была такая сладкая, открытая, щедрая... Она была как никогда уязвима, но в то же время она открылась ему, отдала всю себя без остатка. А он, занимаясь с ней любовью, потерял над собой контроль, ни одна женщина не доводила его до такого состояния.

Больше всего Роджера терзало воспоминание о том, что он испытывал оба раза, когда изливался в ее нежное, любящее тело. Его чувства вышли далеко за рамки физического желания, это была любовь. В такие эмоционально наполненные моменты Роджеру хотелось заняться тем же, чем занимаются эти птички, – одарить ее потомством, тогда она навсегда превратилась бы в его женщину. Он даже жалел, что Валери позаботилась о предохранении. Как бы ему хотелось создать неразрывную связь между их телами, между их душами, сделать так, чтобы внутри ее зародилась новая жизнь, плод их любви.

Роджер подумал, что это очень упростило бы ему жизнь. Тогда бы они неизбежно должны были остаться вместе.

В его возрасте думать о детях! Достигнув середины жизни, Роджер научился ценить свою независимость. Возня с подгузниками, бутылочками и сосками, ребенок, настойчиво требующий внимания в четыре часа утра, – все это не для него. Но именно это ему хотелось разделить с Валери. Он мечтал холить и лелеять ее как свою жену, прикасаться к ее нежному животу, ощущать, как в нем растет его ребенок.

Должно быть, он спятил. А Валери, доверчивое, невинное создание, беззаветно полюбила его, забыв, что между ними не может быть ничего серьезного.

Но если Валери по молодости лет не может посмотреть в глаза правде, то он, Роджер, просто обязан это сделать. Он обязан думать о том, что будет лучше для Валери, даже если она сама об этом не заботится. Он ее любит, но он не тот человек, который может воплотить ее мечты в реальность. И от этой мысли у Роджера разрывалось сердце.

Глава 12

Утром того же дня, только чуть позже, Валери и Роджер двинулись в обратный путь. Сборы проходили в молчании. Как и по дороге в национальный парк, машина Роджера снова была забита их снаряжением и личными вещами.

Сидя на переднем сиденье автомобиля, Валери украдкой поглядывала на Роджера. Все утро он был непривычно молчалив. Недели, проведенные ими в лесу, были почти идиллическими, и теперь, когда пришла пора возвращаться в Натчез, оба чувствовали подавленность. Валери очень беспокоило, как возвращение к цивилизации повлияет на их отношения. Она догадывалась, что Роджера это тоже беспокоит. Все, что разделяло их раньше, никуда не делось: отец Валери, не одобрявший их отношения, то обстоятельство, что они живут в разных районах страны, различие в их происхождении, взглядах, жизненных перспективах. И конечно, разница в возрасте – по крайней мере с точки зрения Роджера, это было существенным препятствием.

Валери снова всмотрелась в его лицо. Роджер глубоко задумался о чем-то, глядя прямо перед собой, его красивые черты сковало напряжение. Казалось, он относился к их возвращению в Натчез еще серьезнее, чем Валери. В какой-то степени Валери была этим довольна: это доказывало, что она ему не безразлична. Но Валери не могла не задаваться вопросом: не пугают ли Роджера препятствия, которые ждут их в реальном мире, еще сильнее, чем ее, не чувствует ли он себя загнанным в угол? Затем ей вспомнился вчерашний день на ручье и прошедшая ночь, и у нее потеплело на сердце. Что ж, по крайней мере в сексе между ними больше не осталось никаких барьеров. Они отдавались друг другу искренне, горячо и беззаветно. И разве они не признались друг другу в любви? Признались, и это самое важное выражение их взаимной преданности. И все же Валери чувствовала тревогу.

Роджера, сидящего за рулем, одолевали примерно такие же мысли и тревоги. Их решение вернуться в Натчез, продиктованное необходимостью, было таким внезапным, что Роджер до сих пор не успел осмыслить все его последствия. Утром, когда Валери не было рядом, принять благородное решение отказаться от нее ради ее же блага было не очень трудно, но теперь, когда они сидели рядом и с каждой минутой, с каждым километром Натчез неумолимо приближался, Роджер не мог спокойно думать о том, чтобы действительно, не в теории, а на практике отпустить Валери. Теперь он понимал, что чувствует алкоголик, когда он не в силах отказаться от следующей порции спиртного. Валери стала его болезнью, манией, хотя и любимой болезнью и манией. Когда дело касалось Валери, Роджер вынужден был констатировать, что его альтруизм очень сильно проигрывает его потребности быть с ней. И вот сейчас он просто не мог себе представить, как уедет из Натчеза без нее. Даже понимая, что всего лишь оттягивает неизбежное, Роджер не мог себя заставить положить конец их отношениям. Он попытался оправдать свое решение, подвести под него рациональную базу. «Не лучше ли, чтобы наши отношения продлились еще некоторое время? – думал он. – Это даст Валери возможность самой понять, что у нас нет будущего. Может быть, тогда она первая положит конец нашей связи?»

От этой мысли у него перехватило дыхание – особенно когда он покосился на Валери. В отглаженной белой рубашке и джинсах она была ослепительно хороша, она смотрела вперед, на расстилающуюся перед ними зеленую равнину, и солнце зажигало искорки в ее рыжих волосах. Глядя на ее прекрасные глаза, Роджер снова вспомнил, как они темнели от страсти этой ночью, когда она теряла контроль над собой... ради него, для него. Он вспомнил райское блаженство, которое испытывал, глядя в их синюю глубину.