Возвращение к практике. Том 1 - Кира Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь у госпожи Ино обитали трое внуков и их нянька. Малышей я видела (мальчикам-двойняшкам было шесть лет, девочке – семь): не по годам серьезные, девочка немного похожа на Диту, а мальчишки – вылитый отец. Что ж, хоть дочке повезло!
– Это большой удар по репутации моего зятя, – заявила госпожа Ино, узнав, что я веду расследование исчезновения ее дочери. – Надеюсь, вам удастся отыскать ее или хотя бы установить, что она… хм… не сбежала по своей воле. Впрочем, Дита не могла себе такого позволить. Я воспитала ее в строгости.
– Не сомневаюсь, – приторно улыбнулась я. – Значит, госпожа Ино, ваша дочь здесь не появлялась?
– Нет, – поджала она губы. – В этом случае я немедленно отправила бы ее обратно к мужу. Но, повторюсь, Дита не могла сделать такую глупость. Я научила ее, как положено вести себя девушке из хорошей семьи, и она мои уроки усвоила. Зять всегда был доволен.
– Брак с господином Роттом оказался весьма удачным, – заметила я невзначай, и на тонких губах госпожи Ино появилось слабое подобие улыбки.
– О да, – сказала она. – Само провидение привело его в наш дом. И конечно, если бы не я, Дите не хватило бы ума…
Она оборвала фразу, но я поняла, что она имеет в виду. Надо думать, госпожа Ино приняла весьма деятельное участие в устройстве этого брака.
– Она хотела выйти замуж за местного голодранца, – неохотно добавила та. – Но, конечно, я ей не позволила. Дите нужна была хорошая партия, и вышло по-моему. Они с мужем стали прекрасной парой.
Да, пожалуй. Лысый коротышка и юная красавица. В таких случаях всегда говорят – «прекрасная пара», потому что больше сказать нечего, приличия не позволяют.
– Вас не обременяет забота о внуках? – спросила я.
– Никоим образом, – холодно ответила госпожа Ино. – Прекрасно воспитанные, послушные, разумные дети, все в отца. С дочерьми я в свое время намучилась куда больше. Впрочем, у внуков есть нянька, достойная доверия особа, она за ними приглядывает.
– Они не скучают по матери?
– Не слишком, – помолчав, сказала она. – Большую часть времени дети проводят со мной. И это правильно: чему может научить молодая мать, которая сама едва вышла из детского возраста? Всегда придерживалась мнения, что детей должно воспитывать старшее поколение: мы наделали достаточно ошибок с собственными детьми, чтобы не повторить их с внуками!
У меня появилось подозрение, что мой дед придерживался той же позиции…
– Понимаю вас, – кивнула я. – Значит, о жизни вашей дочери в замужестве вы ничего больше рассказать не можете?
– Она была совершенно счастлива, – отрезала госпожа Ино и поддерживать беседу более не пожелала.
Впрочем, я и так узнала достаточно. Выходит, даже если Дита и не хотела идти замуж за Ротта, ее мнения никто особенно не спрашивал. Он предложил, мать согласилась, отдала приказ, и дочка безропотно пошла за него. Хотя, возможно, она видела в этом замужестве выход из беспросветного существования и бесплатной работы на мать: Ротт ведь сам сказал, что Дита, скорее всего, стремилась убраться подальше от нее… Вот только бедолага угодила из огня да в полымя: теперь она жила в столице, но работала по-прежнему бесплатно, только уже не на мать, а на мужа.
Но все-таки куда она делась? Может, все-таки любовник? Мало ли кому могла приглянуться красивая молодая женщина! Я, правда, опросила знакомых семьи, были среди них и холостые мужчины, но все как один с огорчением констатировали факт: Дита не принимала ухаживаний, даже самого невинного комплимента пугалась и начинала заикаться. То ли не привыкла к мужскому вниманию (а это вряд ли, если учесть то, о чем я узнала на ее малой родине), то ли просто боялась разгневать мужа и оказаться под замком. Второе более вероятно, конечно. Любопытно, насколько разнились впечатления так называемых подруг и мужчин о Дите. Первые считали ее серой мышкой, а вот вторые… Вторые не обращали внимания на ее маленький недостаток, утверждая, как и их деревенские собратья, что молчаливая женщина – это уже неплохо, а уж такая красавица, как Дита, – и вовсе предел мечтаний. Говорили, она была очень обаятельна. Не шумная, не стремившаяся привлечь внимание, рядом с ней было приятно находиться…
Так что, искать мифического любовника? Или прощупать конкурентов мужа?
Я помотала головой. Так… Вернемся в день исчезновения Диты. Служанка, та самая домоправительница, сказала, что хозяйка ушла, как обычно, сделать какие-то покупки. То ли нитки, то ли бисер – она никогда не доверяла выбор слугам и не заказывала на дом. Любила ходить, выбирать – ее можно понять: развлечений в ее жизни было немного. Кое-кто видел, как она прошла по улице, направляясь в лавку. Там, однако, она не появилась. Можно предположить, что она пошла в другое место, но я уже проверила все торгующие товарами для вышивания лавки в этом районе – Диты там не видели. Выходило, что она как сквозь землю провалилась где-то между своим домом и местом назначения.
Я пыталась искать ее привычным методом – при помощи какой-нибудь вещи, но тщетно. Создавалось впечатление, будто ни к одному предмету в доме Ротта Дита не была привязана, а значит, поиск оказался невозможен. Это настораживало: не бывает так, чтобы у человека не нашлось хотя бы любимой расчески! То ли Дита забрала такие вещицы с собой, то ли их и правда не было, но… Странно. Очень странно.
Ротт то ли недоговаривал чего-то, то ли просто не знал. Подруги, знакомые… Кто из них знал настоящую Диту? Кто мог предположить, что было у нее на уме?
В глубокой задумчивости я ехала узкими улочками Рыночного квартала. Наведаюсь опять к папаше Власию, вдруг да появились новости, если не о Дите, так о вороном вейрене!
Здесь было шумно, как всегда: рынок – он и есть рынок. Не такой приличный, как на другом берегу реки, где почтенные матери семейств совершают ежедневный ритуал выбора лучших продуктов для обеда, где важные – куда там королевским лакеям! – кухарки из богатых домов велят доставить самое лучшее и свежее к господскому столу, где солидные мужчины выбирают меха и ткани, утварь и разные диковины… Нет, здесь тоже можно было купить овощи и мясо, ткани и глиняные горшки, но помимо них тут предлагали еще много всего интересного. Недаром Рыночный квартал именовался также и Разбойным! Здесь по дешевке сбывали краденое (в основном для отвода глаз, для настоящих сделок существовали укромные места), здесь нанимались для того, чтобы поучить кого-то уму-разуму или, наоборот, защитить этого кого-то от своих коллег… Человек бывалый мог отыскать в этих местах практически все, что может понадобиться. Увы, разгадки моих дел тут не продавались, а то бы уж я не поскупилась!
Торговали тут на каждом шагу, пришлось спешиться и вести лошадь в поводу, чтобы не сшибить какой-нибудь лоток. Вокруг клубился развеселый народ, только смотри, как бы кошелек не срезали! С одной стороны разливался удушающий аромат дешевых благовоний, с другой воняло лежалой рыбой, торговки и торговцы орали на разные голоса, выхваляя свой товар.
– Рыба! Свежая ры-ы‑ыба!
– Да какая она свежая, побойся богов!
– Только сегодня плавала!
– Где она плавала, в выгребной яме, что ли? Вонь-то какая!
– Себя понюхай! Иди отсюда, иди! Ры-ы‑ы‑ба! Све-е‑ежая ры-ы‑ыба!
– Овчина, овчина, отличная овчина!
– Горячие лепешки! Горя-а‑ачие лепешки!! Берите, не пожалеете!
– А вот кому ринт разливной! А вот кому погреться!..
Я слушала и усмехалась: ничего не изменилось за десять лет. Разбойный квартал – так уж точно! Уже троих карманников прогнала…
– Пла-а‑аточки шитые! Пла-а‑аточки! – ударил мне в ухо пронзительный крик, так что я вздрогнула. Толстая тетка за лотком потрясала охапкой разноцветных тряпок – моя кобыла и та попятилась от неожиданности. – Госпожа, возьмите платочек! А то вот скатерки шитые, салфетки разные, утиральники…
– Потише, уважаемая, – поморщилась я.
Приняв мои слова за приглашение, толстуха взмахом руки вывалила передо мной груду пестрого тряпья, мол, выбирай.
«Купить, что ли, косынку? – хмуро подумала я. – А что, яркие. Меня издалека видать будет!»
Я потянула за угол какую-то красную тряпку, а вместе с ней вытянула вышитую салфетку. Хотела было кинуть ее в общую кучу, но увидела узор и застыла.
– Понравилось, госпожа? – перегнулась через прилавок торговка. Доски опасно затрещали. – Возьмете? Вот еще такие же есть, а вот с другой картинкой… И утиральники, и скатерка!
Я смотрела на салфетку. Простенькая каемка – вышитые листья вьюнка, по углам – цветы. Ярко, пестро, наивно, как почти все вышивки в таких лавчонках… Только цветы кажутся живыми.
– Возьму, возьму, – ответила я, чем обрадовала торговку до крайности. – Ну, что у тебя еще есть?
