Хищник. Том 1. Воин без имени - Гэри Дженнингс

Однако Вайрд очень спокойно обратился к рабу на старом наречии:

— Tetzte, ik kann alls, — что означает: «Негодяй, я все знаю». А затем добавил: — Тебе остается только подтвердить, и я обещаю, тебя освободят из pistrinum.

Когда Вайрд перевел это на латынь, легат издал было слабый возглас протеста, но старый охотник жестом заставил его замолчать и продолжил:

— С другой стороны, tetzte, если ты не признаешься, то я устрою тебе такую жизнь, что ты будешь мечтать о том, чтобы попасть обратно в яму.

— Kunnáith, niu? — прохрипел раб. — Неужели ты знаешь?

— Да, — самодовольно произнес Вайрд, словно и вправду все знал. Он продолжил переводить свои слова и слова раба на латынь, чтобы понял легат. — Я знаю, как ты впервые встретил гунна, скрывавшегося в пригороде Базилии. Это было в тот день, когда ты предварительно посетил кузницу. Я знаю, как ты условился с заговорщиками-гуннами, чтобы они ждали, когда госпожа Плацидия с сыном отправятся в кузницу. Знаю, как ты заверил женщину, что никакой опасности нет, и убедил ее не брать с собой стражников в качестве эскорта. Знаю, как ты трусливо стоял в стороне, пока твои товарищи-рабы пытались голыми руками отбиться от гуннов и погибли при этом.

— Да, fráuja, — пробормотал tetzte. Несмотря на то что в саду было холодно, он внезапно вспотел. — Ты действительно все знаешь.

— Кроме двух вещей, — ответил Вайрд. — Во-первых, скажи мне, почему ты это сделал?

— Эти негодяи пообещали взять меня с собой, позволить свободно бродить с ними по лесам, освободить от рабства. Но едва получив, что хотели, гунны рассмеялись и велели мне идти прочь — и радоваться, что они сохранили мне жизнь. Мне ничего не оставалось, как вернуться сюда и притвориться, что я тоже жертва. — Он искоса бросил испуганный взгляд на легата, который молчал, хотя в душе его все кипело от ярости. — Я и был жертвой, разве нет?

Вайрд на это только фыркнул и сказал:

— А еще я хочу знать, где они прячут женщину и мальчика?

— Meins fráuja, клянусь: не имею ни малейшего представления.

— Тогда скажи, где их лагерь, их логово, где они скрываются? Это не может быть далеко отсюда, если гунны провели столько времени, прячась в окрестностях. И если им пришлось тащить туда тяжелые носилки.

— Meins fráuja, я правда не знаю. Если бы гунны взяли меня с собой, как обещали, тогда другое дело. Но я не знаю.

— Только глупый tetzte вроде тебя мог поверить их обещаниям. Но ты ведь разговаривал с гуннами. Неужели они никогда не упоминали о каком-нибудь месте, знаке или направлении?

Раб нахмурился и вспотел от усилия вспомнить, но в конце концов смог сказать только:

— Они показывали как-то, но только общее направление — куда-то в сторону Храу Албос, ничего больше. Я клянусь, fráuja.

— Я тебе верю, — покладисто сказал Вайрд. — Гунны гораздо хитрее и осторожней, чем ты, негодяй.

— Ну а теперь вы выполните свое обещание? — жалобно спросил раб.

— Да, — ответил Вайрд.

Услышав это, легат зарычал и чуть не схватил его за горло. Однако старик ловко увернулся, а затем одним плавным движением выхватил свой «змеиный меч» и вонзил его рабу в живот, чуть выше набедренной повязки, и яростно полоснул его. Кишки раба выпали, а глаза закатились, но он не издал ни звука и обмяк прямо на руках у державших его стражников. Пациус проследил, чтобы они покинули сад.

Легат прошипел сквозь зубы:

— Во имя великой реки Стикс, Виридус, почему ты это сделал?

— Я держу свое слово. Я же пообещал освободить его из pistrinum.

— Я бы сделал то же самое, только гораздо медленней. В любом случае это животное не сказало нам ничего полезного.

— Nihil[70],— угрюмо согласился Вайрд. — Теперь я подожду появления здесь гунна и последую за ним, когда тот уйдет. Скажи ему, Калидий, что ты согласен со всеми их требованиями и чтобы он поторопился обратно, сообщить об этом своей банде.

— Отлично. А что ты собираешься предпринять потом?

— Во имя тяжелых медных ног фурий, откуда мне знать? Я должен хорошенько все обдумать.

— И заранее подготовиться. Воины, лошади, оружие — я дам тебе все, что понадобится.

— Ну, это не под силу не только тебе, но и самому императору. Что мне нужно, так это способность Альбериха быть невидимым и неизменное везение Ариона. Как и гунны, я должен похитить заложников тайком. Но я не могу после этого нестись по лесу со слабой женщиной, которая вот-вот родит, а кроме того, еще и искалечена. И пешком, и верхом нас, без всяких сомнений, схватят.

Легат подумал и произнес:

— Это прозвучит так же бессердечно, как и твои предыдущие слова, Виридус. Но не мог бы ты спасти по крайней мере мальчика, моего внука Калидия?

— Акх, это, конечно, уже более выполнимое предприятие, да, тут шансы на успех выше. Ты говорил, ему шесть лет? Значит, он способен идти вместе со мной. И все-таки будет непросто украсть даже маленького мальчика из лагеря, где полно охраны.

Наступила долгая пауза.

Затем заговорил я, впервые сделав это без разрешения. Очень неуверенно, тихим голосом я произнес всего одно слово:

— Подмена.

Оба мужчины повернулись и уставились на меня в изумлении, словно не понимая, кто я такой и откуда взялся. Однако их недоумение и возмущение тем, что я вообще набрался наглости заговорить, сменилось возбуждением, когда я пояснил свою мысль:

— Калидия надо подменить одним из харизматиков.

Оба мигом перестали глазеть на меня и уставились друг на друга.

— Во имя Митры, остроумная идея, — сказал легат Вайрду и затем, уже в лучшем настроении, даже весело, насколько это было возможно в данной ситуации, спросил его: — Кто из вас двоих, ты сказал, ученик?

— Во имя Митры, Юпитера и Гаута, мальчишка и впрямь схватывает все на лету, — с гордостью произнес Вайрд. — Быстро он научился от меня ненависти к людям. Гуннов, несомненно, надо обмануть, подсунув им харизматика. Ты едва ли согласишься пожертвовать кем-нибудь из обычных детей, Калидий.

Легат, не удостоив его ответом, обратился ко мне:

— Я сам не видел стада каплунов этого торгаша. Там есть хоть один мальчик, кто бы мог подойти?

Я ответил:

— Двое или трое, думаю, подходящего возраста, clarissimus. Но ты сам должен решить, есть ли там кто-то достаточно похожий на твоего внука. Сириец повел их всех в бани, но они, возможно, уже вернулись в барак к этому времени.

Легат сказал:

— Нет, бьюсь об заклад, что они все еще совершают омовение. — И добавил, уже зло: — Ты, очевидно, не знаком с римскими банями, парень, если ты вообще когда-нибудь бывал хоть в какой-нибудь бане.

Вайрд громко фыркнул: