Смерть на рыбалке - Евгений Константинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока они возились с раненым, оставленный без внимания Мишель сообразил, что второй такой возможности спастись у него не появится, и метнулся в спасительные заросли.
– Черт, Борисыч! – Акимов обернулся на хруст ломающихся веток.
Выхватив пистолет, Клюев бросился следом за фотографом, но сразу остановился, понимая, что преследовать беглеца нет времени. Предстоящее дело было гораздо важнее…
* * *– Щедрее, щедрее поливайте! Бензина у нас на пять таких гостиниц хватит! – Волохов стоял перед входом в гостиницу «Волжские просторы» и снимал на видеокамеру, как, подчиняясь приказам, его правая рука – Антоша и Цыплаков бегали с ведрами от машин (из бензобаков которых сливали в эти ведра бензин) к гостинице и поливали ее жидкостью, готовой вспыхнуть от малейшей искры.
Одно ведро Антоша выплеснул на Крутова, привязанного к столбу, что поддерживал козырек крыльца; из остальных ведер были политы сначала пол и стены в коридоре гостиницы, затем само крыльцо. Теперь Волохов требовал, чтобы бензина побольше попало через разбитое зарешеченное окно в кабинет директора базы, где находились несколько плененных спиннингистов.
Задуманная Волоховым акция «Высшей справедливости» подходила к развязке. Правда, под конец все вдруг пошло не совсем так, как рассчитывал предводитель вээсовцев. Нет, там, где присутствовал сам Волохов, все шло лучше некуда: жертвы во имя высшей справедливости были принесены; все это было зафиксировано и на фотоаппарат, и на видеокамеру; в ближайшие несколько минут ожидались новые жертвоприношения, и предстояла новая съемка.
Проблемы возникли в другом. Из восьми снайперов, рассредоточенных по водоему, постепенно потерялась связь со всеми, кроме одного. И Волохов боялся, что дело было не в нарушении связи как таковой…
«Шабра, доложите-ка, что видите на водоеме. Только коротко и ясно!» – приказал он по рации последнему снайперу, с кем еще поддерживалась связь.
«Не меньше десяти лодок скучковались в самом центре, еще несколько – под правым берегом. Слева от меня только один, которого я весла лишил…»
«Так, постарайтесь запомнить, а лучше схематично зарисуйте в блокнот их местонахождение и бегом сюда. У нас, похоже, меняются планы!»
«Высшая справедливость!»
– Антоша! – окликнул Волохов помощника, выплеснувшего бензин на стену гостиницы. – Прервись. Давай-ка сюда нашу любительницу поплавать.
Антоша бросился было к колодцу, но остановился и показал Волохову на Людочку Якимову:
– Господин полковник, а с этой голожопой вдовой что делать?
– Она свою роль исполнила, так что можешь, как сказал один персонаж, «бритвой по горлу и в колодец». – Волохов ухмыльнулся. – Но прежде, Антоша, оставь ей на спине нашу фирменную метку.
– Высшая справедливость!
– Что за метка такая? – поинтересовалась Инесса, глядя вслед Антоше.
– Наш фирменный знак, две буквы: «В» и «С», – объяснил Волохов. – То есть «Высшая справедливость».
– А с пловчихой как собираетесь поступить?
– Хм, у меня есть в запасе одна пока невыполненная задумочка. – Волохов подошел поближе к Геше Крутову, чтобы тот слышал. – Ведь эта девчонка очень сильно вам насолила?
– Еще бы! – с ненавистью поглядела Инесса на Крутова.
– Насколько я понял, эта парочка испытывает друг к другу некоторые чувства, – недобро улыбнулся Волохов. – И вот, госпожа Вабичевич, представьте себе такую гламурненькую сцену: влюбленные видят друг друга в последние мгновения своей жизни; она наблюдает, как он корчится, объятый пламенем, а он – как она, привязанная за руки и за ноги, все больше и больше растягивается двумя разъезжающимися в разные стороны бибиками.
– Вы предлагаете разорвать ее автомобилями? – Инессу даже передернуло от представленной картины.
– Ну лошадей-то у нас нет, – ответил тот.
Тем временем Антоша не без труда поднял из глубин колодца обнаженную Марину Конобееву, посиневшие руки которой были привязаны к железному крюку на цепи. Девушка была почти такого же цвета, как руки. Оказавшись на земле, она, стуча зубами от холода, присела на корточки и сжалась в комочек, вряд ли способная сделать самостоятельно хоть что-нибудь. Антоша перерезал ножом связывающие ее веревки. Крюк упал на землю, а Марина обняла себя за плечи трясущимися руками и сжалась еще больше. Антоша пнул девушку ногой, она лишь качнулась.
Антоша подошел к не менее беспомощной Людочке, которую не так давно изнасиловал, и шлепнул лезвием ножа по ее голому заду. Она даже не вздрогнула: либо была без сознания, либо такая незначительная боль больше ее не беспокоила. Что ж, значит, меньше будет дергаться. Антоша, перегнувшись через стенку колодца, посмотрел Людочке в лицо, словно стараясь его запомнить, и встретился с ее ненавидящим взглядом. Когда он перережет девушке горло, кровь хлынет вниз, в воду, затем туда же отправится и она сама, и вряд ли кто-нибудь впредь напьется из этого колодца.
Но прежде надо оставить метку. Волохов, велел сделать это на спине. Веселее было бы – на заднице, но приказ есть приказ. Он ткнул кончиком лезвия в левую лопатку, и теперь Людочка дернулась. Не обращая внимания на ее корчи и мычания, Антоша сделал длинный вертикальный надрез, из которого сразу потекла кровь. Он не торопился, старался, чтобы буква «В» получилась как можно ровнее. Когда закончил с левой лопаткой, примерился и ткнул ножом в правую, где должна была появиться буква «С».
Но, к огромному его удивлению, тычок не получился. Из-за того, что в его запястье впились, вернее, вгрызлись чьи-то зубы. Вгрызлись глубоко, возможно, до самой кости. Прежде чем завопить, Антоша услышал скрежет и даже хруст. Нож выскочил из разжатых пальцев. Продолжая кричать, он безуспешно пытался вырвать руку из вцепившейся в нее зубами голой девки.
Она разжала челюсти и отскочила только, когда Антоша попытался схватить ее другой рукой за волосы. Увидев ужасную рваную рану, он заорал еще громче, но крик застрял в горле, когда Марина нанесла ему ногой самый подлый удар, который женщина может нанести мужчине. Схватившись руками за пах и хватая ртом воздух, Антоша медленно опустился на землю. Он не был способен думать ни о чем, кроме нахлынувшей боли. И никак не отреагировал на раздавшиеся где-то рядом с гостиницей выстрелы…
* * *Подъезжая к перекрывающему въезд на территорию базы шлагбауму на «девятке», оставшейся без лобового стекла, капитан Клюев не собирался ни с кем церемониться. И когда щупленький мужичок в камуфляже и волчьей маске деловито поднял руку в останавливающем жесте и недвусмысленно поддернул карабин, Клюев остановил машину в пяти сантиметрах от шлагбаума, а затем молча наставил тому в лицо пистолет.
Мужичок успел за утро привыкнуть, что водители всех машин, встретив с его стороны такой недвусмысленный прием, задавали пару стандартных вопросов, выслушивали ответ (что на сегодня база закрыта для обслуживания депутата Госдумы) и, отпустив какую-нибудь не очень лестную шутку в отношение всех депутатов, вместе взятых, разворачивались и уезжали восвояси. То были рыбаки, а кто такой этот с пистолетом, да еще в машине без лобового стекла? Мужичок попробовал снять с плеча карабин, но замер, увидев, что палец на спусковом крючке пистолета начал плавно сгибаться.
– Кто вы? – начал он дрогнувшим голосом, – то есть что вы хо…
– Заткнись, Кисель! – перебил Клюев. – Ствол давай сюда!
Кисель не стал задаваться вопросом, откуда незнакомец знает его прозвище. Глядя в дуло пистолета и словно им загипнотизированный, передал карабин Клюеву.
– Теперь шлагбаум подними! – приказал тот, передавая карабин кому-то сзади.
Не отрывая взгляда от пистолета, Кисель на ощупь развязал веревку, удерживающую перекрывший дорогу брус, который плавно поднялся вверх.
– А теперь садись за руль! – Клюев открыл дверцу и пересел на соседнее с водителем сиденье, и когда вээсовец исполнил и этот приказ, ткнул ему пистолетом в бок. – Трогай. И не очень медленно.
Машина проехала под шлагбаумом. Почувствовав усиливающийся нажим пистолета на ребра, Кисель прибавил газу. Далеко ехать было не надо. Вот она, гостиница. Клюеву хватило мимолетного взгляда, чтобы понять: все виденное им на цифровике сбежавшего фотографа было отснято здесь и сейчас. На центральном флагштоке – темно-зеленое знамя, у правого флагштока внизу – окровавленное тело, у левого – полуобнаженная девушка с заведенными назад руками; еще одно тело – у забрызганного кровью пьедестала почета; на стене гостиницы – человек распятый; на крыльце – человек повешенный; еще один человек привязан к столбу… А другой – в камуфляже и маске – из ведра обливает привязанного…
Еще двоих в камуфляже Клюев разглядеть не успел, так же как и не увидел того, кто вдруг завопил во весь голос. Зато этот вопль вывел из ступора Киселя. Водитель ударил локтем по пистолету и начал сигналить. Впрочем, просигналить удалось всего два раза: кулак врезался ему в нос, и мир для Киселя временно стал чернотой, в которой кружилось сонмище фосфоресцирующих светлячков.
