Друг по переписке (ЛП) - Джей Ти Джессинжер

Похоже, он сбит с толку.

— В мобильном телефоне?

Да, совершенно обкуренный. Либо так, либо я была права насчет того, что он живет в коммуне без современных удобств. Этот номер наверняка стационарный. Я вздыхаю.

— Как насчет того, чтобы ты просто назвал мне его имя?

— О, да, да, без проблем. Его зовут Леттерман. Доктор Дэвид Леттерман.

Я хмурюсь.

— Как ведущий ток-шоу?

Еще одна растерянная пауза.

— Кто?

Так что телевизора у него тоже нет. Как бы то ни было, разговор ни к чему не ведет. Время попрощаться.

— Дэвид Леттерман. Поняла. Я позвоню ему. Он в Сиэтле?

— Нет, он прямо на углу Уинслоу и Олимпик, напротив музея искусств. То маленькое здание из красного кирпича с зеленым навесом.

Я хорошо знаю это здание, поэтому благодарю Эдди и еще раз обещаю ему, что дам его номер всем, кому может понадобиться мастер на все руки. Хотя я думаю, что ему бы больше понравилось толкать марихуану. Повесив трубку, я спускаюсь в свой кабинет и гуглю доктора на ноутбуке.

Записи нет. Эдди, наверное, был так накурен, что назвал мне неправильное имя.

Я подумываю перезвонить ему, но решаю, что это безнадежное дело. В следующий раз он, скорее всего, назвал бы мне имя своего дантиста.

Чувствуя себя побежденной, я некоторое время смотрю на экран компьютера. Я знаю, что терапевты в Сиэтле стоят дороже, чем на острове, и мне не нравится идея ездить на пароме туда и обратно в город один или два раза в неделю. Я могла бы попытаться найти кого-нибудь в Бейнбридже, но знаю, что выбор будет невелик.

Затем я рассматриваю возможность того, что доктор Леттерман — единственный психиатр на острове. Или, может быть, он вовсе не психиатр, а доктор вуду, который захочет принести в жертву курицу и прочитать по ее внутренностям, что со мной не так. Это, кажется, немного в духе Эдди.

За исключением того, что Дэвид Леттерман не звучит как имя вуду.

Я начинаю уставать от своей маленькой игры в угадайку, поэтому решаю прокатиться в центр города сегодня днем, после ухода Фионы, и заглянуть в офис Леттермана.

Можно многое сказать по офису специалиста. Если у него хорошая секретарша и кабинет не выглядит так, будто здесь недавно проводились какие-то ритуалы черной магии, я запишусь на прием. В любом случае, мне нужно забрать вещи из химчистки, а химчистка находится всего в квартале оттуда.

Надеюсь, моя одежда все еще там. Я отдавала ее перед несчастным случаем.

Острая боль вонзается в меня где-то за левым глазным яблоком, и я чертыхаюсь.

Как раз то, что мне нужно, — головная боль.

Я ложусь на диван и закрываю глаза. Я, должно быть, засыпаю, потому что, когда я снова открываю глаза, свет изменился. Тени скользят по стенам длинными серыми пальцами. Посмотрев на часы, я с удивлением обнаруживаю, что проспала больше четырех часов.

Когда я выхожу из своего кабинета, в доме тихо. Фиона ушла. Я поднимаюсь наверх и переодеваюсь в свежую рубашку, затем еду в центр города и паркуюсь на обсаженной деревьями улице перед зданием, в котором, по словам Эдди, находится офис Леттермана.

Вылезая из машины, я случайно бросаю взгляд на ресторан через дорогу.

«Портовый дом» — это ресторан морепродуктов с внутренним двориком и видом на воду, где по вечерам в пятницу играет живой джаз. Это популярное место как для туристов, так и для местных жителей. Иногда летом там даже выстраивается очередь, чтобы попасть внутрь.

Но сейчас не лето, и очереди нет. Вход в ресторан как на ладони.

И человек, входящий в парадную дверь, обняв за плечи соблазнительную брюнетку — это мужчина, которого я узнала бы где угодно, даже со спины.

Эйдан.

28

Я замираю. Мое сердце останавливается. Чувствуя себя так, словно меня пнули под дых, я прислоняюсь к дверце машины, чтобы не упасть. В холодном шоке пытаюсь решить, что делать, но тут уж ничего не поделаешь.

У нас с Эйданом нет серьезных отношений. Черт возьми, мы даже не говорили о том, встречается он с другими девушками или нет. Я ничего не знаю о его личной жизни.

— О боже, — говорю я вслух, ужасаясь, — Кайла, ты идиотка!

У него могло быть двадцать других женщин по сменному графику траха, и ни одного презерватива в поле зрения.

Именно так и создаются сожаления на всю жизнь.

Я быстро сажусь обратно в машину и захлопываю дверцу. Застонав, наклоняюсь вперед и кладу лоб на руль. С закрытыми глазами я тихо проклинаю себя, добавляя каждые несколько мгновений приятное сочное проклятие и для Эйдана.

Не то чтобы он этого заслуживал. Не было нарушено ни одного обещания. Эта ужасная боль в моей груди — просто уязвленное эго. Или, может быть, это мое сердце, я не знаю. Что бы это ни было, это больно.

Боже, мне бы очень хотелось ударить молотком по нескольким самым нежным частям его тела.

Когда раздается резкий стук в окно, я подпрыгиваю.

Эйдан стоит, склонившись над окном со стороны водителя и вопросительно глядя на меня.

Черт.

Когда я не двигаюсь, он говорит:

— Так и знал, что это ты. Что делаешь?

К моим щекам приливает жар, я быстро говорю:

— Ничего. Сижу здесь.

После паузы он спрашивает:

— Неподходящее время?

Я знаю, о чем он, и это не о моем надвигающемся срыве.

— Я одна.

— Ладно. Вернемся к другому вопросу, на который ты ответила, но не до конца. Что ты делаешь?

— Я просто… ходила по делам.

Он хмурит брови. Его взгляд становится пронзительным. Я вздыхаю, желая прямо сейчас стать невидимкой, но, к сожалению, этого не происходит.

— Вылезай из машины, Кайла.

Я кривлюсь.

— А я должна?

— Да.

Он отступает назад и скрещивает руки на груди, ожидая.

Я подумываю завести двигатель и рвануть отсюда, но решаю не делать этого. Он наверняка побежит за мной и поймает меня на следующем светофоре. Поэтому я готовлюсь к неприятному разговору и выхожу из машины.

Эйдан берет меня за руку и провожает к тротуару, а затем снова встает напротив, скрестив руки на груди. Он ничего не говорит. Он просто стоит, молча оглядывая меня.

Я говорю:

— Ладно, прекрасно. Я начну. Привет, Эйдан. Как у тебя дела?

Его глаза сужаются. Кроме этого, он никак не реагирует на мой вопрос.

По опыту я знаю, что мы могли бы стоять здесь всю ночь, прежде чем