Вкушая Павлову - Д. Томас

Вот шестнадцатилетний Фрейд, столичный житель, едет на свою родину — в захолустный городишко Фрайберг, где переживает первую в своей жизни настоящую любовную лихорадку. Но юношеские увлечения недолговечны, и не за горами его истинная любовь к той единственной, которая станет его женой и матерью его детей, — к Марте Бернайс, с которой он обручится в 1882 году. Свадьбы он будет ждать долгих четыре года и женится лишь в 1887-м, когда начнет зарабатывать достаточно, чтобы прокормить семью. Эти годы были временем страстной любви и мучительных терзаний — Фрейд оказался ревнивым женихом. Ему невыносима мысль о том, что его Марта находится под влиянием своей матери и брата Эли, который после смерти отца стал главой семьи Бернайсов. Вот как причудливо преображается этот факт в романе Томаса: Потрясающая, мелодраматическая сцена во время того моего приезда: мы втроем, у Марты юбка задрана до пояса, панталоны спущены; Эли лихорадочно расстегивает ширинку. «Извини, Зиги, — бурчит он (ах, как это тактично с его стороны), — но ты, конечно, уже знаешь о нас».

Один из важных этапов жизни Фрейда — поездка в Париж, где несколько месяцев Зигмунд стажировался у профессора Шарко. Может быть, эта поездка в известной мере повиляла на решение Фрейда оставить научную деятельность, которой он занимался по окончании университета, и посвятить себя врачебной практике.

До открытия психоанализа, до прозрений «Толкования сновидений» оставалось еще почти два десятка лет, заполненных размышлениями, общением с друзьями (многие из которых впоследствии превращались во врагов) и пациентами, работой по восемнадцать часов в день.

Друзья-враги… Первым среди них следует назвать Вильгельма Флисса.

Научные интересы Флисса простирались далеко за пределы сферы его деятельности врача-отоларинголога. Именно это и привлекло к нему внимание Фрейда. Флисс начал с двух простых фактов, на которых затем построил громадную надстройку гипотез. Этими фактами были: (1) менструация происходит один раз в месяц и (2) существует некоторая связь между слизистой оболочкой носа и деятельностью гениталий. Флисс утверждал, что у обоих полов наблюдается тенденция к периодичности во всех жизненных действиях. Флисс решил, что нашел ключ к этой периодичности в двух числах — 28 и 23. Первое означает продолжительность менструального цикла, а второе — интервал между завершением одного менструального цикла и началом следующего. Флисс придавал большое значение бисексуальности всех человеческих существ, и у него в целом число 28 соответствует женскому компоненту, а 23 — мужскому.

Фрейд долгое время безоговорочно верил в теории Флисса. Прозрение приходило мучительно. Одним из его этапов стал случай с Эммой Экштейн.

Эмма Экштейн была пациенткой Фрейда. Проявления истерии у нее сопровождались затруднениями дыхания. Было решено обратиться к Флиссу, у которого как раз в это время вышла статья о неврозе носового рефлекса. Флисс, приехавший из Берлина в Вену, осмотрев девушку, сказал, что у него нет сомнений: все ее неприятности связаны с дыхательными путями, которые необходимо расширить. Нынешнее их состояние, по словам Флисса, могло не только вызывать боли, но и негативно влиять на ее половые органы. Операция, как утверждал Флисс, не представляла никакой опасности — он делал сотни таких. А девушка через два дня сможет выйти из больницы. (Томас устами Фрейда: Флисс произвел операцию на носу Ирмы, чтобы излечить ее от привычки мастурбировать. После операции она чувствовала себя очень плохо, и к ней был вызван мой коллега Розанес. К моему ужасу, он обнаруживает, что Флисс оставил у нее в носу полметра марли.)

Операция прошла успешно, и Флисс возвратился в Берлин. Девушка же после операции из-за острой боли не спала всю ночь. Днем ее состояние еще ухудшилось, началось кровотечение. Когда через день были вызваны специалисты-отоларингологи, выяснилось, что Флисс по небрежности оставил в носовой пазухе Эммы полметра марли. Фрейд был потрясен случившимся. Из-за его уверенности в непогрешимости Флисса чуть не погибла пациентка. В эти дни к нему и стало приходить осознание того, что теории Флисса не имеют под собой никакой почвы.

Переписка Фрейда и Флисса продолжалась много лет и оборвалась в 1902 году. Через несколько лет после смерти Флисса в 1928 году его вдова продала письма Фрейда, которые были приобретены принцессой Мари Бонапарт. Во время войны письма, находившиеся в оккупированном Париже, чуть было не погибли. После 1945 года они попали к Анне Фрейд, которая значительную их часть опубликовала. Что же в них?

Много теоретических рассуждений, разговоров о планах и разочарованиях, о людях, которые вызывают симпатии и антипатии. Но ничего скандально-сенсационного. (Томас устами Фрейда: Переписка Флисса с Минной Бернайс вызовет много шума. Мои письма к нему, попавшие к Мари Бонапарт, никогда не увидят света, но некоторые из его писем ко мне всплывут, и их будут без конца сравнивать с его тайными и сладострастными письмами к моей свояченице. Какой бы урон это ни нанесло его личной репутации, он приобретет большую и совершенно незаслуженную славу своим выдающимся стилем и блестящими вспышками психоаналитических прозрений. Скажут, что Фрейд беззастенчиво обокрал Флисса.) История переписки Фрейда и Флисса у Томаса — это своего рода запоздалая месть героя романа бывшему другу за обиды и разочарования, пережитые Фрейдом в реальной жизни.

Что же касается отношений Фрейда и его свояченицы Минны (Томас, устами Фрейда: Мы с Минной спали вместе довольно редко. Было ли это предательством по отношению к Марте? Сестры понимают в таких делах), то Джонс (биограф Фрейда) называет их «интеллектуальной дружбой». Приведем и другие свидетельства и наблюдения того же Джонса: «Хотелось бы сказать несколько слов о супружеской жизни Фрейда, так как различные странные легенды об этой стороне его жизни, по-видимому, вошли в моду. Его жена, несомненно, являлась единственной женщиной в любовной жизни Фрейда, и он всегда отдавал ей предпочтение перед другими людьми. Вполне вероятно, что страсть в супружеских отношениях утихла в нем быстрее, чем это обычно случается со многими мужчинами, однако, и мы знаем со столь многих слов, она сменилась непоколебимой привязанностью и совершенной гармонией взаимного понимания. И конечно, все было не так, как утверждал один автор, писавший, что якобы „Марта — это воплощение домохозяйки, которая не может думать ни о чем другом, пока в доме есть хоть одна соринка“. Фрейд был в высшей степени моногамен. О немногих мужчинах можно сказать, что за всю свою жизни они не испытывали каких-либо эротических чувств к той или иной женщине, кроме одной и только одной. Однако по всей видимости, это справедливо по отношению к Фрейду».

Еще один большой этап в жизни Фрейда — дружба с Брейером. Йозеф Брейер (1842–1925) — известный венский врач и ученый. Фрейд встретил Брейера в конце 1870-х годов, и, поскольку их интересы и взгляды на жизнь совпадали, они подружились. Фрейды и Брейеры дружили семьями. Свою старшую дочь Фрейд назвал Матильдой в честь жены Брейера.

В 1880–1882 годах Брейер лечил некую Берту Паппенхейм (в записках Фрейда она известна как Анна О.). Это была одаренная девушка лет двадцати, у которой в связи со смертельной болезнью отца развился целый ряд болезненных симптомов: паралич трех конечностей, тяжелые расстройства речи и зрения, отвращение к пище и сильный нервный кашель. (Томас устами Фрейда: В двадцать один год у Берты Паппенхейм развился кашель, а затем сразу же начались серьезные психологические нарушения. Руки и ноги свела судорога, косы и ленты превратились в черных змей, говорить она стала только по-английски и все в таком духе. Ее лечил мой коллега Йозеф Брейер. Вдвоем они изобрели «разговорный» метод лечения. Потом у «Анны О.» случился приступ фантомной беременности, причем она утверждала, что отец ребенка — Брейер. Брейер бросился домой к своей драгоценной Матильде, и они срочно отправились во второе свадебное путешествие.) Наблюдалось и раздвоение личности: Берта бывала то капризной, как ребенок, то вполне нормальной. Брейер лечил девушку в том числе и гипнозом, что стало приносить плоды. Брейер так увлекся, что жена начала ревновать его к этой больной. В конечном счете, Брейер решил отказаться от дальнейшего лечения и сообщил об этом Берте. Однако вскоре его снова вызвали к больной. Она пребывала в крайне возбужденном состоянии. У нее развилась ложная беременность, и девушка изображала истерические родовые схватки, утверждая, что рожает ребенка Брейера. Брейер был потрясен. Однако он сумел с помощью гипноза успокоить пациентку. На следующий день Брейер с женой уехал в Венецию приходить в себя после всех этих переживаний. Любопытно, что там была зачата его вторая дочь.