Серебряная корона - Джоэл Розенберг

Он начал было ругать Тэннети за дезертирство, но один человек в данном случае ничего не решал.

Черт возьми, я не могу делать все сам.

Но эту войну нужно остановить, и не важно – как. Гильдии нельзя позволять безнаказанно раздувать войны. Это было даже более опасно, чем работорговые набеги: войны легко – и без особых затрат – могли еще долгие годы снабжать Пандатавэй и большую часть Эрена рабами.

Это было не то, чего добивались Карл и его друзья. Их план действий включал три пункта: первое – сделать торговлю людьми смертельно опасной для торговцев; второе – так взвинтить цены на рабов, что местные задумаются, не лучше ли придумать что-нибудь другое. И третье: с помощью Рикетти и его учеников доказать, что новые технологии – путь к свободе, а не к кабале. В этом последнем таилась и реальная опасность. Изобретение хлопкоочистительной машины вдохнуло новую жизнь в американское рабство.

Итак… работорговцы должны быть остановлены, и остановлены здесь: война слишком облегчала для них возможность торговать живым товаром.

Но – как их остановить?

У нас просто не хватит на это людей – и времени тоже не хватит.

Вполне возможно, они сумеют прорвать осаду Фурнаэлъского замка; быть может, им удастся и захватить врасплох и разгромить горный рабовладельческий лагерь. Но покончит ли это с войной? Старая неприязнь, старая злоба, старая ненависть только и ждут, чтобы ожить. Как похоронить их?

Но если война не прекратится – Гильдия победит. Холты и бимцы станут с удовольствием торговать друг другом. Вот это-то и надо прекращать.

Ноя просто не знаю, как остановить войну.

Карл покачал головой. Как хорошо было с Чаком: всегда был под рукой собеседник. Давным-давно Чак пришел к мысли, что погибнет в бою, и принимал этот исход почти с радостью. А может – и не почти.

И как ты думаешь останавливать войну?

Не знаю. Но с каких пор незнание освобождает от ответственности?

–  Аве, Цезарь: идущие на смерть… – раздался в отдалении голос Уолтера Словотского.

Карл встал.

– …собираются прихватить с собой добрую кучу ублюдков, – отозвался он.

– Это не отзыв.

– Сойдет и это. Когда ты вернулся?

– Пару минут назад. Валеран сказал: ты оставил приказ, чтобы я, как только прибуду, доложился тебе. Я докладываюсь.

– Как оно там?

Уолтер потер усталые глаза.

– Слушай, Карл, я провел четыре ночи в седле, добираясь до Фурнаэля, бессонную ночь в разведке там и еще четыре ночи в седле, возвращаясь. Может отчет подождать до утра. Мне надо хоть немного поспать. Всему свой черед…

– Что ты сказал?

– Я спросил, может ли подождать отчет.

Нет, не это. Потом.

Словотский наморщил лоб.

– Что всему свой черед?

– Всему свой черед, – повторил Карл. – Уолтер, ты гений.

– Чего? Не понял.

– Не важно. – Карл тряхнул головой. – Не бери в голову.

Всему свой черед. Сначала мы спасем Фурнаэльский замок, потом уничтожим Армина и его команду, а уж потом остановим войну – как-нибудь, черт побери, как-нибудь.

–  Это мои дела. Иди поспи. Поговорим утром.

– Есть.

Словотский, запинаясь, побрел прочь. Карл снова лег.

Всему свой черед, сказал он себе.

И тут же уснул.

Глава 18

АВЕНИР

Много найдется приятелей, с кем пировать.

Для серьезных же дел одного верного друга ищи.

– Карл, – позвал Уолтер с вершины пологого холма, – поднимись сюда.

– Неприятности?

– Нет, но все равно – поднимись.

Карл отдал ружье Энраду.

– Пусть потренируются – только холостыми.

Юноша с мрачным видом кивнул. Энрад был учеником Энди-Энди, предполагалось, что он должен изучать магию, а не обучаться основам ружейного боя.

Не повезло ему. Карл пошел вверх по склону, остановившись на минутку переброситься парой слов с Эреком – тот соревновался в беге с Валераном и его воинами.

– Как дела?

Юноша улыбнулся:

– Отлично. Валеран почти такой же быстрый, как я. А Халвин так даже чуток побыстрее.

– Молодцы. Так держать. – И Карл припустил рысцой.

Стоящий на вершине Словотский просто сиял.

– А дела-то, похоже, идут на лад, – встретил он Карла. – Взгляни-ка сам.

Вдали, по дороге, мчался отряд из двухсот всадников. Мчался к ним. Однако то не были бимцы; даже на таком расстоянии Карл видел, что вооружены они ружьями. Он прищурился: человек во главе колонны был прямо-таки красноволос.

– Авенир! – Карл повернулся к Словотскому. – Но как…

– Понятия не имею. – Словотский пожал плечами. – Это наверняка не я.

– Может, Эллегон? Когда ты встречался с ним под Энкиаром…

– Я просто передал твои распоряжения, Карл. Насколько я знаю, дракон намеревался сразу отправиться домой, собрать припасы и народ, какой ты велел, и лететь сюда. Если у него и было на уме что-то еще – он держал это в тайне.

– Ладно, скоро мы это выясним.

Авенир заметил Карла и помахал, потом, знаком велев Франдреду, своему заместителю, приказать отряду спешиться, погнал своего чалого вверх по склону и осадил его прямо перед Карлом.

Конь задыхался; Авенир тяжело соскочил с седла и на мгновение замер, прижав огромные руки к бедрам. Природой Авениру было назначено вырасти великаном, но что-то у нее не заладилось: хотя руки, ноги и черты лица нипха были крупней, чем даже у Карла, сам Авенир был ниже его чуть ли не на целую голову.

– Хорошо выглядишь, Карл Куллинан, – сказал он, отворачиваясь проверить кожаные ремни, которыми крепилась к седлу его секира. Авенир – единственный из знакомых Карлу людей – предпочитал секиру мечу. Боевые топоры обычно бывали оружием гномов.

– Слыхал я, – раскатисто пробасил Авенир, – что тебе пригодилась бы помощь. – Он пробежал толстыми пальцами по грязной рыжей гриве. – Надеюсь, ты не против. Нам просто оказалось… по пути.

Судя по тому, как выглядели и он сам, и его люди, верилось в это с трудом. Все они были пропылены, покрыты глубоко въевшейся дорожной грязью – а такое бывает лишь после долгой и быстрой скачки.

– Еще бы я был против. – Карл пожал протянутую Авенирову лапищу. Пожатие Авенира было крепким, хотя мериться силами он не старался: до подобных детских штучек Авенир охотником не был. – Рад, что ты здесь. Но – как?

Авенир неспешно кивнул.

– Говорил я ей, это будет первым вопросом, который ты задашь. – Он вскинул руку. От отряда отделился всадник. – Она перехватила нас в Кхаре.

Это была Тэннети – стеклянный глаз заменен драной повязкой, что почему-то больше ей шло.

Карл не знал, чего ему захотелось больше – обнять ее или застрелить; она остановила перед ним коня и ждала, с непроницаемым видом сидя в седле.