Чингисхан. Имперская идея - А. Мелехин

Чингисхан умер, когда реализация его религиозно-политической доктрины тэнгэризма была в самом разгаре. Продолжая осуществление его политики, «золотородные» потомки Чингисхана не только увеличили масштабы монгольской экспансии, но и развили сформулированную их великим предком доктрину: была поставлена цель «тэнгэризации», т. е. придания тэнгэризму характера глобальной идеологии объединения под властью монголов всех стран и народов мира. Есть все основания считать, что эта идеология не была пустыми мечтами, но являлась реальным отражением политического и военного господства монголов в мире в ту эпоху»[125].

1223–1224 годы

Китаи и тангуды, воспользовавшись его (Чингисхана. – А.М.) отсутствием, стали проявлять своенравие и колебались между покорностью и мятежом.

Ата-Мелик Джувейни, «История Завоевателя мира», с. 94.

Зимой, в десятой луне (7–23 ноября 1223 г. – А.М.), цзиньский государь Сюнь умер, на престол взошел его сын Шоу-сюй (Ай-цзун. – А.М.) …

«Юань ши», с. 474.

В десятый месяц (1223 г. – А.М.) Ли-Дэ-ван, владетель княжества Ся, прислал посла (к Алтан-хану Ай-цзуну. – А.М.) просить мира.

«История династии Цзинь»[126].

…В девятый месяц (1224 г. – А.М.) (Алтан-хан. – А.М.) заключил мир с царством Ся на следующих условиях:

1. Государя царства Цзинь считать старшим братом.

2. То и другое государство вправе употреблять собственное название лет правления.

3. Государь царства Ся, посылая послов, в представляемых через них бумагах именуется младшим братом.

После сего Ай-цзун отправил в царство Ся президента палаты обрядов Ао-дун-лян-би и других и в бумагах назвал себя старшим братом. Ай-цзун, призвав Вань-янь Сулань и Чэнь-гуя, говорил им: «Прежде, когда сунцы свободно делали набеги на наши границы, мы отправляли легкое войско и отражали их; по усмирении их заключали с ними мир, через что мы доставляли спокойствие народу. Государь царства Ся прежде считался вассалом нашего двора, а теперь, назвавшись младшим братом, пожелал примириться со мной. Я не счел сего для себя позором и заключил с ним мир, чтобы таким образом доставить спокойствие своему народу. Еще ли начинать по-пустому войну? Вельможи! Вы должны внушить мои мысли всем».

«История династии Цзинь».

Тангудское правительство не смогло распознать истинные намерения Алтан-хана. Достигнутые между ними договоренности были всего лишь дипломатической уловкой правителя империи Цзинь; он вовсе не собирался совместно с тангудами тотчас начать наступление на монголов; главное для него было выиграть время: пока тангуды из последних сил воевали бы с монголами, чжурчжэни хотели пополнить и отмобилизовать свою армию…

В тангудо-чжурчжэньских отношениях произошел коренной перелом: было заключено тайное антимонгольское соглашение и прекращена война, которая продолжалась 10 лет. Эти события явились ощутимым ударом по стратегической политике Чингисхана. Предчувствуя надвигающуюся опасность для своего тыла, Чингисхан приказал военачальнику Бору, сыну умершего Мухулая, напасть на тангудов…

В седьмом месяце (1224 г. – А.М.) (новый наместник и главнокомандующий монгольским войском в Северном Китае. – А.М.) Бор вторгся в пределы Тангудского царства и захватил город Янь Чжоу (город на восточной окраине страны тангудов. – А.М.); монгольский полководец взял крупную добычу и пленил тангудского военачальника Тахая.

Мунх-бух был оставлен в Янь Чжоу с отрядом монгольских войск, а Бор с остальным войском вернулся (в Северный Китай. – А.М.).

«Юань ши»[129].

Из-за вынужденного распыления сил по разным участкам фронта наступательная мощь монгольской армии в Северном Китае пошла на убыль. Это привело к тому, что у бывших цзиньских военачальников, перешедших на сторону монголов, зародились сомнения в непобедимости армии Чингисхана, которые вылились в антимонгольские бунты и мятежи.

Вушань (У Сянь[131]. – А.М.), услыша в, что Пхынь-и-бинь (Пэн И-бинь. – А.М.) обратно завоевал области и уезды провинции Шань-дун, отложился от монголов и убил главнокомандующего Ши-тьхянь-ин (Ши Тянь-эр[132]. – А.М.).

В это время Ши-тьхянь-кхэ (Ши Тянь-цзэ. – А.М.), младший брат последнего, поехал провожать свою мать в Янь. Чиновник Ван-шеу-дао, догнав его на дороге, объявил о случившемся… Ши-тьхянь-кхэ сказал на это: «Он (У Сянь. – А.М.) непримиримый враг мне, пойду, хотя бы и смерть предлежала…» И так, оставив экипаж и одевшись в ратные доспехи, поехал обратно на юг.

Расположившись в городе Мань-чен, он получил множество конницы и отправил корпусного надзирателя Ли-бо-ю к королю (главнокомандующему монгольскими войсками в Северном Китае. – А.М.) Бору с донесением, сверх того просил вспомогательных войск.

Бор определил, чтобы Ши-тьхянь-кхэ наследовал по старшем брате должность главнокомандующего Западной дорогой[133] в провинции Хэбэй, и послал для вспоможения ему генерала Санатая с 3000 отборной конницы.

Ши-тьхянь-кхэ, соединившись с ним, пошел для нападения…

«Ган-му», с. 96–97[134].

Как скоро (военачальник империи Южных Сунов. – А.М.) Пхын-и-бинь покорил Шаньдун и еще принял сдавшиеся войска генерала Ли-цюань, то армия его сделалась сильною. После сего он обложил Дун-пьхин.

Янь-ши[135] тайно условился с монгольским генералом Бэлхэ соединенными силами учинить нападение на Пхын-и-бинь, но монгольские войска долго не приходили, а в городе истощились съестные припасы; почему Янь-ши заключил с Пхын-и-бинь союзный договор. Пхын-и-бинь также имел в виду при помощи генерала Янь-ши завоевать Хэ-то, а потом и его погубить: для сей причины уважал Янь-ши как старшего брата.

В сие время Янь-ши еще имел несколько тысяч войска. Пхын-и-бинь не взял их, но удержал при себе домашних генерала Янь-ши, взятых в плен при местечке Цин-яй.

В седьмый месяц Пхын-и-бинь пошел к городу Чжен-дин; но у Западных гор усмотрел пред собою войска генерала Бэлхэ. Он отделил генералу Янь-ши своих солдат, чтобы по наружности помогать, а втайне примечать за ним.

Янь-ши увидел, что дела идут не по его желанию, тотчас перешел к генералу Бэлхэ и соединился с его корпусом. После сего пошли на Пхын-и-бинь и вступили в сражение при местечке Нэй-хуан у горы Ву-ми-шань.

Войска генерала Пхын-и-бинь пришли в замешательство, как в то же время генерал Ши-тьхянь-цзэ с частию лучших войск захватил его с тыла. Сим образом взяли генерала Пхын-и-бинь в плен и убеждали его покориться. Пхын-и-бинь грозным голосом сказал: «Я подданный великого царства Сун: справедливость не дозволяет мне служить другим». После сих слов он умер (то есть принял мучительную смерть).

«Ган му», с. 97–98.

Весной года такику, который является годом курицы (1225 г. – А.М.), Чингисхан расположился в своих ордах. То лето он (Чингисхан. – А.М.) пробыл дома и соизволил издать мудрые повеления.

Рашид ад-дин, «Сборник летописей», т. 1, кн. 2, с. 230.

Известие о неверности тангудов привело Чингисхана в негодование. В марте монгольский посол прибыл в Си Ся и потребовал от Дэ-вана, чтобы тот послал к Чингисхану в качестве заложника своего сына. Тангудский двор был в растерянности. Отказать монголам – значит дать им повод для нового нападения. Об этом говорил на заседании совета шумиши Ли Юань-цзи: «Своим отказом мы сами дадим им повод для войны. Положение Цзинь катастрофическое. Они (чжурчжэни) сами не в состоянии обороняться. Разве они смогут помочь нам?»

Он и другие сановники предлагали послать наследника престола заложником к Чингисхану. Но Дэ-ван отказался последовать их совету. «Я только что восстановил мир с Цзинь, – сказал он, – и надеюсь общими силами устоять против северного врага. Жэн – мой единственный сын. Послать его сейчас к ним в кабалу, а после раскаиваться. Зачем спешить!» И он отказал монгольскому послу… Этим самым он открыто бросил ему вызов.

Так как он (Чингисхан. – А.М.) услышал, что тангуды снова восстали, то, приведя в порядок войска, он соизволил выступить… против области Кашин, которую называют Тангуд. Он приказал Чагатаю (Цагадаю. – А.М.) находиться на фланге войска в тылу орд; Джочи (Зучи. – А.М.) (уже) скончался[137], а Угэдэй находился при отце, Тулуй-хан вследствие того, что у (его жены. – А.М.) Соркуктани-беги появилась оспа, несколько дней оставался позади и после того присоединился к Чингисхану…