Ныряющие в темноту - Роберт Кэрсон

Чаттертон понимал его чувства. Некоторые ученые презирали ныряльщиков за их желание добраться до трофеев на затонувших кораблях. Чаттертон для себя все давно решил. Если он обнаружит, к примеру, корабль викингов, которому тысяча лет, он оставит его для археологов: на корабле викингов есть вещи, которые надо изучить и сохранить. Но если это судно времен Второй мировой войны, в отношении которого все известно и тщательно задокументировано? Чаттертон полагал, что у него все нормально сложится с Аллардом, Кавалканте и Центральным архивом ВМС. Он не будет настаивать на сотрудничестве с Дадли: «Ладно, я не в претензии».

Дадли и Чаттертон вернулись в кабинет Алларда, где присутствующие поблагодарили ныряльщика за то, что он принес настоящую тайну в стены Центральнго архива ВМС. Вает и Кавалканте затем проводили его в собственно архив, где представили Кэтлин Ллойд, архивариусу и правой руке Кавалканте. Кэтлин должна была оказывать Чаттертону всяческое содействие. Чаттертон поблагодарил Алларда, затем растворился с Ллойд и Ваетом в читальном зале, полном трудов действующих военных, писателей, ветеранов, историков и профессоров. Здесь Ллойд сообщила ему о четырех важнейших источниках, доступных ему. Каждый был для Чаттертона откровением. Кэтлин Ллойд имела в виду следующие документы.

Донесения о противолодочных боевых действиях: ежедневная хронология столкновений между союзными силами (кораблями, самолетами, дирижаблями, гражданским воздушным патрулем, вооруженными национальными гвардейцами на борту торговых судов) и вражескими кораблями, которые были опознаны как субмарины. Донесения могли включать в себя боевые столкновения, погони, обнаружения, сонарные контакты — все, что относится к преследованию немецких подлодок. Если в донесении шла речь о боевом столкновении, более детальный отчет под названием «Рапорт об атаке» мог прилагаться здесь же.

Боевые журналы восточного морского рубежа: ежедневная хронология значительных действий или наблюдений, осуществленных силами союзников на восточном побережье США. Такие наблюдения включали в себя все: от появления масляного пятна и загадочного клуба дыма до обнаружения спасательного жилета. В отличие от донесений о противолодочных боевых действиях, эти записи не касались немецких подлодок.

BdU КТВ — ежедневный отчет немецкого командования подводного флота (BdU), где подробно описываются действия их субмарин по всему миру. Здесь содержатся приказы подлодкам, зафиксировано содержание штабных радиограмм, приводится описание боевых действий. Лишь BdU КТВ, составленные до 16 января 1945 года, пережили войну — более поздние отчеты немцы уничтожили.

Файлы по отдельным субмаринам: досье ВМС США, содержащие информацию по отдельным немецким субмаринам. Здесь могли быть данные о типе подлодки, ее заданиях, походах, перехваченные радиограммы, донесения разведки, фотографии, допросы выживших, а также биографические данные командира лодки.

Мисс Ллойд предложила, чтобы Чаттертон начал исследование с донесений о противолодочных боевых действиях, проверив наличие рапортов о подводных столкновениях в районе загадочной затонувшей субмарины. Если он найдет такие донесения по району, близкому к месту кораблекрушения, он может запросить детальные файлы по этим случаям. Он может также сверить время событий с данными немецких отчетов по субмаринам, чтобы выяснить, какие подлодки направлялись к американским берегам. Кэтлин Ллойд принесла ему первые коробки с донесениями, маркированные «1942». Вает улыбнулся и пожелал ему удачи.

«Я собираюсь проверить здесь каждый клочок бумаги, если потребуется», — сказал Чаттертон.

С этими словами он сел и открыл первую коробку с донесениями о противолодочных действиях — «1942». Он начал с 1 января и пробегал страницы глазами в поисках координат в радиусе пятнадцати миль от места гибели подлодки.

Через несколько часов он закончил просмотр материалов, датированных 1942 годом. Он просмотрел более тысячи донесений, но в них не было упоминания ни об одном, которое произошло бы в радиусе пятнадцати миль от того места, где лежала загадочная подлодка. Вечером Чаттертону надо было возвращаться домой, но он позвонил жене и сказал, что пробудет в Вашингтоне еще два дня. На следующее утро он был первым в очереди к дверям архива. Он попросил коробки с пометкой «1943».

Чаттертон пролистал каждое донесение, за всю войну. За четыре года никто из союзных сил не вступал в бой с немецкой подлодкой в радиусе пятнадцати миль от места потопления их субмарины.

Чаттертон спросил мисс Ллойд, может ли он теперь изучить боевые журналы восточного морского рубежа. В них есть информация обо всем, что могло произойти в районе крушения, независимо от того, имеет это отношение к субмаринам или нет. Она принесла ему еще одну кипу бумаг. Так же, как и в случае с донесениями, он рылся в информации за все годы, пытаясь отыскать какие-либо намеки на действия в районе затонувшей лодки. Через два дня он покончил и с этим. За четыре года ни единого события (ни обломка, прибитого к берегу, ни спасательного жилета, ни тела моряка, ни масляного пятна, ни даже клуба дыма) не произошло в районе крушения. Создавалось впечатление, что район океана, где в загадочной подлодке лежали останки десятков моряков, во время войны просто не существовал.

Чаттертон справился у Кэтлин Ллойд, может ли он напоследок просмотреть некоторые файлы из других архивов. Она затерялась среди огромных стеллажей с формулярами и папками, а Чаттертон изучал бирки, не открывая коробки, листал аннотации для исследователей, чтобы узнать, что лежит внутри. Он пытался сориентироваться в мириадах возможностей архива, чтобы потом вернуться сюда с конкретным планом поиска. Он составлял план поиска в архиве так же, как план осмотра останков затонувшего судна: сперва получить небольшие начальные сведения, которые послужат затем канвой большого, серьезного исследования. Когда Чаттертон поднимал коробки и снимал резинки с конвертов из манильской бумаги, ему снова было двенадцать лет и, окруженный со всех сторон историей, он снова был в заброшенном доме, который нашел после дня путешествия автостопом. Только когда мисс Ллойд похлопала его по плечу и сказала: «Мистер Чаттертон, мы закрываемся…», он понял, что надо уходить. Он поблагодарил ее за свое трехдневное пребывание в архиве и пошел на автостоянку, веря, что может вернуться сюда и найти ответ, веря, что научится разбирать все эти записи, которые пока что не поддались ему, веря что сможет сделать это завтра, если будет время.

Две недели спустя Чаттертон и Юрга приземлились в Германии. С большим букетом цветов они отправились к мемориалу подводников в Мёлтенорте, недалеко от портового города Киля. На девяносто восьми бронзовых табличках были перечислены имена тридцати тысяч немецких моряков-подводников, погибших в годы Второй мировой войны, каждый — с указанием типа субмарины, на которой погиб. Ледяной дождь безжалостно лил за шиворот и превращал в разводы записи, которые ныряльщики взяли с собой. Три часа они водили пальцами по табличке с буквой «X», выискивая Хоренбурга. Они сумели найти только одного — Мартина Хоренбурга, старшего радиста, который погиб вместе с командой на борту «U-869» у берегов Африки (то, о чем говорили эксперты).

Этим же вечером Чаттертон позвонил Мертену, ветерану подводной войны, который недавно слег в постель. Чаттертон все же надеялся, что восьмидесятишестилетний Мертен чувствует себя достаточно хорошо, чтобы принять гостей и помочь в разгадке тайны затонувшей субмарины. На звонок ответил молодой человек и извинился: «Герр Мертен болен и не может принять посетителей».

Оставался только архив подводного флота в Куксхафене-Алтенбрухе, который принадлежал Хорсту Бредову. К этому времени Чаттертон достаточно хорошо осознал характер этого необычного частного хранилища. Ветеран подводного флота Бредов превратил собственный дом в архив, нагромоздив папки, фотографии, записи, памятные вещи и досье возле кухни и рядом с другими бытовыми помещениями. Только массивный якорь во дворе отличал дом Бредова от всех других в округе. Его начинание привлекло внимание правительства и историков, поскольку он располагал бесценными сведениями о подводном флоте. У Бредова были уникальные экспонаты, включаялисьма, дневники и фотографии.

Было ровно 9 часов утра, когда Чаттертон и Юрга нажали кнопку дверного звонка. Невысокий, лысеющий, шестидесятивосьмилетний мужчина в очках и с седой бородой открыл дверь и произнес с сильным немецким акцентом: «А! Герр Чаттертон и герр Юрга! Добро пожаловать в архив подводного флота. Я Хорст Бредов». За спиной Бредова виднелись шкафы с папками, которые, как часовые, охраняли дом, на стенах висели в рамках десятки фотографий, на которых были запечатлены члены команд подлодок в их более счастливые дни. Ныряльщики едва справились с сильным волнением: они полагали, что находятся в нескольких шагах от разгадки своей тайны.