Два года, восемь месяцев и двадцать восемь ночей - Салман Рушди

Да, он мог: закрыть глаза и представить, как крошечные фигурки спускаются на восстановленные лужайки исправленного имения – и вот она бежит к нему, обнимает, и Оливер Олдкасл, когда-то грозившийся его убить, теперь стоит перед ним со шляпой в руке, склонив благодарно голову и вовсе не протестует, когда Госпожа Философ покрывает лицо мистера Джеронимо поцелуями. Весьма обязан, мямлит Олдкасл. Черт меня побери, если я понимаю, как вы это сделали, но все же. Весьма обязан.

И все это, все это, воскликнула Александра, стремительно поворачиваясь кругом. Вы чудотворец, Джеронимо Манесес, вот вы кто.

Поддайся он своему внутреннему джинну, он бы занялся любовью с ней сразу же, прямо там, на магически проросшей траве, на глазах у Оливера Олдкасла, и желание пело в нем, но он присягнул на верность делу, он состоял на службе Дуньи, только что коронованной владычицы Гор, и человек в нем настаивал на соблюдении клятвы: прежде чем жизнь, его жизнь, человеческая жизнь, возобновится в прежней полноте, нужно с триумфом водрузить знамя Дуньи на поле боя.

Я должен идти, сказал он, и разочарованная гримаска Александры Блисс Фаринья была точной противоположностью сварливо-радостной ухмылке Оливера Олдкасла.

В дальней стране А. правил некогда добрый король, которого все подданные звали Отцом Нации. Он склонялся к прогрессивным идеям и способствовал переходу страны на современные рельсы, учредил свободные выборы, уравнял женщин в правах и построил университет. Король не был богат и, чтобы свести концы с концами, отдал половину дворца под отель и нередко пил там чай с гостями. Молодежь родной страны и западных государств полюбила его, когда он официально разрешил производство и продажу гашиша с государственным контролем качества, заверенным печатями – золотой, серебряной, бронзовой, в зависимости от чистоты и цены. То были хорошие годы, годы доброго короля, годы, можно сказать, невинности, но, увы, король не отличался крепким здоровьем, спина болела, и он был слаб глазами. Он поехал в Италию к хирургу, но пока он отсутствовал, бывший премьер-министр произвел операцию иного рода: отрезал короля от власти и воцарился сам. В следующие три десятилетия, пока законный король пребывал в изгнании, довольствуясь, по своему характеру, тихими радостями шахмат, гольфа и садоводства, в его былом королевстве воцарился хаос. Премьер-министр продержался недолго, последовал период межплеменных раздоров, и по меньшей мере один из могущественных соседей решил, что захватить страну А. не составит труда.

Итак, началось вражеское вторжение. Ошибка, регулярно совершаемая чужаками: все пытались завоевать страну А., и все удирали оттуда, поджав хвост, если не оставались на поле боя трупами, на радость диким псам, которые не были привередливы и соглашались глодать даже этот отвратительный иностранный продукт. Но после того как вражеское вторжение удалось отразить, на смену ему пришло нечто худшее: невежественная банда убийц, именовавшая себя Учениками, словно одного названия достаточно, чтобы придать им статус взыскующих знания. Они глубоко изучили одно искусство – запрещать и в скором времени запретили картины и скульптуры, музыку, театр, кино, журналистику, гашиш, голосование, выборы, индивидуализм, разногласия, удовольствия, счастье, бильярдные столы, чисто выбритые подбородки (мужчинам), женские лица, женское тело, женское образование, женский спорт и права женщин. Они бы предпочли полностью запретить женщин, но даже они видели, что подобный запрет не вполне осуществим, и потому довольствовались тем, что отравляли женщинам жизнь как только могли. Наведавшись в начале Войны миров в страну А., Зумурруд Великий сразу понял, что это идеальное место для размещения базы. Любопытный и малоизвестный факт: Зумурруд Великий запоем читал классику научной фантастики и мог бы обсуждать с друзьями, будь у него друзья, шедевры таких мастеров этого жанра, как Саймак, Блиш, Хендерсон, Ван Вогт, Пол и Корнблат, Спрэг де Камп. К числу самых любимых принадлежал цикл, написанный Айзеком Азимовым в 1950-е, «Основание», или «Фундация», и он вздумал назвать операцию в А. в честь этого романа. Итак, он затеял операцию «Фундация» и руководил ей, поначалу с помощью Забардаста, а после ссоры с ним – в одиночку. Плацдарм в А. он организовал себе быстро, попросту скупив новых правителей страны.

– Я купил страну на корню, – хвастал он перед своими последователями. – Теперь все наше.

Причем незадорого. Подземные сокровищницы Зумурруда Великого воспеты в преданиях джиннов. Возможно – нам это кажется весьма правдоподобным – по меньшей мере одна пещера находилась в суровых горах на восточном пограничье А., глубоко под корнями горы, укрытая от людских глаз каменными вратами. Когда Зумурруд предстал перед руководителями Учеников, они содрогнулись при виде гиганта, чуть не сошли с ума от страха, поняв, что к ним явился огненный джинн, но также обезумели и от алчности, углядев золотые сосуды с алмазами и изумрудами, которые он небрежно, будто какой-то пустяк, держал – по одному в каждой великаньей руке. Алмазы крупнее Кохинора сыпались из этих чащ, катились по полу, прямо к дрожащим ногам Учеников.

– Вы получите столько этих жалких камушков, сколько пожелаете, – прогремел великаньим голосом Зумурруд, – и делайте с этой богом забытой страной, что хотите, наложите запрет хоть на ветер, мне все равно, не велите тучам лить дождь или солнцу светить, флаг вам в руки. Но отныне вы, Ученики, принадлежите «Фундации», так что первым делом поищите и узнайте, как мне угодить, а иначе могут произойти всякие неприятности, такие, например. – Он щелкнул пальцами, и один из Учеников, тощий малый с гнилыми зубами, заклятый недруг плясовой музыки, обратился немедля в груду дымящегося пепла. – Небольшая демонстрация, – буркнул Зумурруд, ставя на пол чаши с драгоценностями. Вот и все.

Пока Дунья и мистер Джеронимо задержались в Волшебной стране, группировка Зумурруда провела ряд таких «демонстраций» с большим размахом, чтобы разом запугать весь род человеческий и заставить его покорно лизать пятки джиннам. «Группировка Зумурруда», говорим мы, поскольку, как уже было сказано, сам Великий Ифрит был существом по природе своей чрезвычайно ленивым и предпочитал препоручать грязную работу другим, а сам, раскинувшись в увитой зеленью беседке, пил, ел виноград, смотрел по телевизору порнографию и наслаждался ласками личной гвардии джинний. Он привел с собой из вышнего мира небольшую армию джиннов чином поменьше и по большей части просто задавал им направление, и они мчались, куда велено, убивали известных людей, топили корабли, сшибали с неба самолеты, вмешивались в компьютерные операции фондовых рынков, налагали на одних людей проклятие вознесения, а на других придавливающее и пускали в ход несметные сокровища Зумурруда, подкупая правительства и включая все новые страны в его сферу влияния. Однако совокупное число темных джиннов высшего ранга, явившихся в нижний мир, едва ли превышало сотню, а если учесть также и не столь аристократичных джиннов-паразитов, наберется две-три сотни завоевателей на планету с населением в семь миллиардов. Было время, неким субконтинентом правило едва ли двадцать тысяч англичан, успешно справляясь с тремястами миллионами индийцев, но даже замечательное достижение Британской империи меркнет по сравнению с успехами темных джиннов. Великие Ифриты не сомневались в том, что джинны во всех отношениях превосходят людей, что при всех потугах цивилизации и прогресса человек недалеко ушел от дикаря с луком и стрелами и что лучшая судьба для этой низшей формы жизни – провести пару тысячелетий в рабстве у развитой расы да подучиться. Забардаст договорился даже до того, что это бремя темных джиннов, долг, который они преисполнены решимости осуществить.

Презрение Великих Ифритов к новым подданным лишь возрастало от той легкости, с какой им удавалось вербовать подручных для управления создаваемой империи.

– Алчность и страх, – втолковывал Зумурруд своим трем собратьям-правителям, когда они по своему обычаю собрались на темной туче, курсировавшей над Землей в районе экватора, откуда они могли наблюдать и оценивать жалких смертных внизу, – страх и алчность – инструменты, позволяющие до смешного легко управлять этими насекомыми.

На этих словах Забардаст громко расхохотался, потому что Зумурруд, как всем было прекрасно известно, чувством юмора не мог похвастать ни в малейшей степени. Зумурруд с откровенной злобой зыркнул на него. Пропасть между двумя Великими Ифритами день ото дня ширилась. Они уже раз уладили свои счеты, заключили союз, объединили силы, но неприятности между ними назревали вновь. Слишком давно они были знакомы, и дружба их близилась к концу.

В сердце темного облака потрескивали молнии. Раим Кровопийца и Сверкающий Рубин поспешили переменить тему разговора.