Январские ночи - Лев Овалов

На хорах появляется оркестр Большого театра. Заполняется дипломатическая ложа.

8 часов 30 минут. Оркестр играет похоронный марш. В почетном карауле Дзержинский, Чичерин, Петровский...

Зал заполнен людьми. Звуки торжественной музыки наполняют зал. Оркестр играет Вагнера и Моцарта. В карауле Куйбышев, Орджоникидзе, Енукидзе...

Скоро 9 часов. Оркестр смолкает. Весь зал поет "Вы жертвою пали...". У гроба рядом с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной становятся Анна Ильинична Елизарова и Дмитрий Ильич Ульянов.

Тишина. Минута. Другая. Оркестр исполняет "Интернационал". Присутствующие поют гимн.

9 часов. Все выходят. В зале остаются семья и самые близкие соратники Ленина.

9 часов 20 минут. Из Дома союзов гроб выносят на Большую Дмитровку.

Перед Домом союзов выстроился военный караул. Вдоль площади Свердлова стоят многочисленные делегации с венками и знаменами. Прилегающие к Дому Союзов улицы заполнены народом.

Морозное январское утро. Жестокая стужа. В то утро термометр показывал 26 градусов мороза. В "Правде" объявление: "Ввиду сильных морозов участие детей в похоронном шествии за гробом В.И.Ульянова (Ленина) воспрещается". Но у многих провожающих на руках дети. Они запомнят этот день на всю жизнь. Эти дети будут продолжать дело, ради которого отдал жизнь Ленин.

Процессия медленно движется по направлению к Красной площади.

Впереди - венки и знамена. За ними - оркестр. В морозном воздухе плывет гроб. Следом идет семья Ленина, почетный караул, Центральный Комитет РКП (б), Исполком Коминтерна, делегаты Съезда Советов...

9 часов 30 минут. На Красную площадь с венками вступают представители прибывших на похороны делегаций.

9 часов 35 минут. Снова звучит похоронный марш.

9 часов 43 минуты. Процессия приближается к деревянному помосту, устанавливают гроб.

Начинается траурное шествие. Мимо помоста проходит кавалерийский эскорт. За ним крупной рысью проезжают артиллерийские упряжки. Притихшая Красная площадь, затаив дыхание, слушает "Обращение к трудящемуся человечеству", которое по поручению Съезда Советов оглашает делегат съезда Евдокимов. Звучит "Интернационал". Все обнажают головы Войска становятся на караул. На площади появляются первые рабочие колонны. Впереди Замоскворечье За ним - Красная Пресня.

4 часа дня. Колонна Сокольнического района, шедшая в это время по площади, останавливается. Могильная тишина. Слышатся тихие рыдания.

По всей Советской стране на пять минут приостанавливается работа. Мир прощается с Лениным.

Члены Политбюро поднимают гроб и несут к деревянному мавзолею. Впереди знаменосцы. У входа в мавзолей скрещиваются знамена, гроб скрывается.

На площади раздаются ружейные залпы. Сверкнули выхваченные из ножен клинки сабель. Тяжело вздохнул пушечный залп. За Москвой-рекой, по окраинам столицы, заплакали гудки паровозов, сирены станций, трубы заводов и фабрик.

В мавзолее устанавливают гроб. У изголовья выстраивается почетный караул курсантов школы имени ВЦИКа.

Из десяти тысяч знамен, принесенных на Красную площадь, двум знаменам отдана честь склониться над гробом Ленина - знаменам Коминтерна и Центрального Комитета Российской Коммунистической партии.

И вдруг в последнюю минуту среди членов Политбюро замечают пожилого крестьянина в коричневом поношенном зипуне.

Как он попал в мавзолей? Как миновал караул?

Он протягивает Калинину маленький красный флаг, обшитый черными полосами, и пакет.

- Грамота, - тихо говорит он.

В конверте грамота от крестьян Саранского уезда: они посылают своего делегата возложить знамя на гроб Ленина - вот он и выполняет их наказ.

И рядом с двумя прославленными знаменами Калинин кладет на гроб знамя, присланное саранскими крестьянами.

Руководители партии выходят из мавзолея, поднимаются на помост.

Молчание. Кто-то плачет.

Площадь начинает петь. Вся площадь. Все, кто на ней находится.

Вы жертвою пали в борьбе роковой

Любви беззаветной к народу...

Долгое время никто не движется.

Но вот пошли Сокольники. За ними Хамовники...

Уже сумерки, а колонны все идут и идут...

А в это время в Питере, переименованном накануне в Ленинград, на Марсовом поле пылают пятьдесят три костра - по числу лет, прожитых Лениным.

1924 г. И ДАЛЬШЕ

Две кассеты

Прощаясь с Лениным, Землячка как бы растворилась в народной массе: была со всеми, была частью всех, сердце ее наполняла безмерная скорбь, и одна мысль пронизывала ее существо - до последнего своего часа продолжать его дело.

Однако слова Сергея Ивановича Гусева вернули Землячку к реальной действительности - надо было срочно ехать в район, к Кобозеву.

Мало кто знает, как в дни похорон Ленина был пойман за руку один из ловкачей, готовых самые святые чувства обращать в деньги. Землячка запомнила этот случай.

С Кобозевым она познакомилась год назад, уже около года секретарствовала она в это время в Замоскворецком районе. Особое значение она придавала подбору кадров, умело подобранные работники решали успех каждого дела. Присматриваться к людям, изучать их она научилась в подполье. Она помнила, как знакомился с нею Владимир Ильич. Он умел отстранять от дела сомнительных и ненужных людей. На фронте Землячка не один раз наблюдала, как поведение того или иного человека решало успех сражения. Случалось, настоящему коммунисту удавалось увлечь в бой самый деморализованный полк, а иной комиссар не находил общего языка с хорошей воинской частью. Поэтому у нее была привычка самой знакомиться с каждым коммунистом, становившимся на учет в райкоме. Не так уж трудно потратить на нового человека десяток минут, а представление о нем создается, одного тут же благословишь на работу, а с другим встретишься не один раз, иной чем-то насторожит, а другого приметишь, и становится он одним из тех, на кого уверенно опираешься в повседневной работе.

Так Кобозев, придя становиться на учет, появился в кабинете Землячки.

Он только что демобилизовался из армии. Настоящий политработник, убежденный коммунист, он не отсиживался в тылу, а принимал непосредственное участие в боях. Коммунист молодой, но закалку прошел неплохую: фронт, бои, тяжелые переходы...

Перед Землячкой лежало его личное дело. Анкета его была в порядке, и она не стала спрашивать его о том, на что он уже ответил в анкете. Она как-то вернулась мыслью в свое прошлое. Знает ли товарищ Кобозев, что разделило социал-демократов на Втором съезде? Он знал. А знает ли он, какую борьбу пришлось вести Ленину с "левыми коммунистами" при заключении Брестского мира? Это он тоже знал.

- Мы пошлем вас заниматься искусством, - сказала Землячка.

- Каким искусством? - испугался Кобозев.

- Искусством кино, - пояснила Землячка. - Знаете, как высоко оценивает кино Ленин? Мы пошлем вас директором кинофабрики.

На Житной улице находилась фабрика, принадлежавшая в прошлом крупному кинодельцу Ханжонкову. Туда требовалось послать крепкого коммуниста.

- Не справлюсь, - возразил Кобозев. - В этом деле я, извиняюсь, как свинья в апельсинах.

- Справитесь, - безапелляционно сказала Землячка. - Не боги горшки обжигают. После Октября некоторые большевики боялись идти в министры. А теперь ничего, управляют.

Так Кобозев стал директором кинофабрики.

Комиссия Дзержинского поручила Госкино заснять похороны Ленина на пленку.

Не успела Землячка вернуться из Горок в Москву, как в райком приехал Дзержинский.

- Едемте, Розалия Самойловна, на кинофабрику. Есть сигнал.

Дальнейший разговор происходил уже в кабинете Кобозева.

- Кто руководил съемкой в Горках?

- Оператор Левицкий.

- Пленка проявлена?

Землячка и Дзержинский первыми увидели кадры, на которых были запечатлены проводы Ленина из Горок.

Снова была боль, снова подступал комок к горлу, и нельзя было позволить себе заплакать, нельзя было поддаться чувствам.

- Товарищ Кобозев, вы какого мнения о Левицком? - поинтересовался Дзержинский.

- Как вам сказать... - Кобозев насторожился. - Ничего не замечал.

- Нет, нет, я не высказываю никаких подозрений в отношении Левицкого, успокоил его Дзержинский. - Но хочу предупредить, надо проявить величайшую бдительность, чтобы отснятый материал не ускользнул за границу.

Кобозев не очень понимал, почему Дзержинский придает этому такое значение, похороны Ленина не тайна, ведь все снимается так, как происходит на самом деле...

Кобозев ничего не говорил, спрашивали его глаза, фабрикой он управлял неплохо, но искусством кино, увы, еще не овладел.

- Важно и что снять, и как снять, - пояснила Землячка. - Вы понимаете, товарищ Кобозев, что снимают сейчас ваши операторы? Все, что имеет отношение к Ленину... Да нет, вы сами понимаете!

- Одно и то же можно показать и так, и этак, - добавил Дзержинский. Весь мир потрясен смертью Ленина. Крупнейшие деятели капиталистических государств отдают ему должное, и лишь эмигрантская сволочь выражает свою радость. Понимаете, что они могут сделать, если им в руки попадут эти драгоценные кадры?..