Книга Легиона - Наль Подольский

— Куда уж внушительнее, — Марго уныло перечислила: — Гронский, Володечка, Фугас, Фрумкис. Четыре — ноль в пользу Легиона.

— Почему же четыре — ноль? Мы с тобой пока живы, и Лиза, и Паулс… по крайней мере четыре — четыре. Ладно, потом посчитаемся. А сейчас надо думать, что делать дальше.

— Думать нечего, — вмешалась Лиза. — Лежать. Три дня, не меньше.

— И одного дня хватит. В конце концов, я тоже врач… — Платон снова перевел взгляд на Марго. — Ты на свое пожарище не ходила?

— Нет.

— И не ходи пока… есть мыслишка…

— Знаю, уже обдумывала. Лечь на дно, прикинуться трупом. Идея богатая, трупу разрешено многое, чего живому делать нельзя. И от прокурора сейчас можно ждать незнамо чего… Все так, да только должность следователя тоже немало дает… Вот уж задачка…

— Покойнику должность следователя ничего не дает, — попытался пожать плечами Платон, но вместо этого болезненно сморщился.

— А ты не мучайся, — светским тоном посоветовала Лиза Марго, — если сегодня суббота, то уж до понедельника сообразишь, что делать.

— Надо посмотреть выпуски новостей, — вернул разговор в практическое русло Платон.

— Что верно, то верно… — Марго повернулась к Лизе: — У тебя, небось, и телевизора нет?

— Нет, — виновато подтвердила та, — зачем он мне?

— И радио тоже?

— И радио.

— Экая ты чудная. Ничего, это поправимо… я имею в виду телевизор.

Поход в ближайший магазин и приобретение портативного телевизора отняли у Марго полчаса.

Взрывы и пожары в Петербурге были новостью номер один на всех каналах, не только на местных. В ночь с пятницы на субботу неизвестные лица обстреляли из гранатомета два дома. По лаборатории известного ученого-биоэнергетика Фугасова был произведен один выстрел, и по квартире следователя прокуратуры по особо важным делам Софроновой — два. Помимо Фугасова, его ассистента, пока неопознанного, и следователя Софроновой, имеется еще много жертв, не менее десятка, но конкретные цифры пока не сообщаются. Обилие жертв объясняется в первом случае быстрым распространением пожара из-за горючих веществ, хранившихся в лаборатории, а во втором — ветхостью дома так называемой «хрущевской» постройки: он частично развалился на глазах у пожарных, один из которых погиб под обломками. Обе акции в целом расценивались как вылазка мафии против правоохранительных органов, хотя способа пристегнуть к ним биоэнергетика репортеры пока не нашли. Скандальной «изюминкой», обострявшей общий интерес к событию, было то, что в обоих случаях нашлись свидетели, видевшие людей в омоновской форме и уезжающую милицейскую машину.

В наиболее подробном специальном репортаже Марго довелось наблюдать опознание собственного трупа. В кадре появилась старуха с седыми нечесаными космами, склонившаяся над месивом из обгоревших тряпок и чьих-то частей тела, а затем показали крупным планом лицо, испачканное сажей, и оскалившийся в злорадной ухмылке беззубый рот:

— Да, это она… важнячка… — старуха затрясла плечами и энергично притопнула ногой.

Несмотря на определенный драматизм ситуации, Марго не сдержала смеха. Платон и Лиза воззрились на нее с удивлением, и ей пришлось объяснить, в чем дело.

Старуха, в прошлом неоднократно судимая за жульничество и мелкое воровство, жила в соседней парадной. Случайно узнав, кто такая Марго, она прониклась к ней ненавистью, причем не личной, а исключительно по долгу классового самосознания.

— Сука… важнячка… еще спляшу на твоих похоронах, — шамкала она при каждой встрече.

— Пляши, пляши, сколько хочешь. Главное, не воруй больше, — огрызалась иногда беззлобно Марго, на что старая ведьма реагировала уже беспредметным матом.

— Вот и сбылась у человека мечта, — задумчиво улыбнулась Лиза.

— По-моему, это перст судьбы, — откомментировал увиденное Платон, не потерявший способность мыслить практически.

— Тебе не кажется, что судьба слишком часто стала решать за меня? Я хотела бы это делать сама.

— Камень, выпущенный из пращи, тоже думает, что летит по собственной воле, — усмехнулся он.

Решили устроить военный совет с участием Паулс, поскольку в случае перехода Марго на нелегальное положение на нее ляжет дополнительная нагрузка. Позвонить ей с уличного таксофона поручили Лизе, и та, следуя инструкциям Платона, назначила свидание на соседней улице, с тем чтобы достаточно заметная машина Лолы не маячила слишком близко от дома.

— Я не сомневалась, что ты жива, — заявила Паулс прямо с порога, — ни на секунду им не поверила.

Марго отметила с удовлетворением, но и некоторым беспокойством, что со стороны Лолы никакой заметной реакции на Платона — ни агрессивной, ни оборонительной — не последовало. Отпустило, значит…

Договорились практически мгновенно. Без каких бы то ни было условий Лола выразила готовность идти на любые затраты — времени, усилий и денег.

Платон выполнил свое обещание, или угрозу, — на следующий день он встал с постели и, хоть и не очень уверенно, передвигался по дому, а в понедельник утром совершил уже прогулку по улице, причем, совмещая приятное с полезным: обошел близлежащих торговцев газетами и вернулся, отягощенный увесистым ворохом прессы. Заметок, касающихся взрывов, там нашлось предостаточно, и он погрузился в их изучение с великим усердием.

К обеду он выложил перед Марго целую пачку газетных вырезок. Наиболее обстоятельный материал, объемом в целую страницу, поместила «Криминальная хроника», под заголовком «Легион идет в атаку». Автор был в числе репортеров, принимавших в свое время участие в пресс-конференции Фугаса, и писал довольно толково. Его интерпретация событий сводилась к тому, что в Петербурге вот уже скоро как два года действует некая мрачная криминальная группа, нечто среднее между сектой и бандой. До сих пор их «визитной карточкой» были систематические изуверские убийства, замаскированные под самоубийства. Название банды — Легион — несомненно свидетельствует о ее многочисленности или, как минимум, о тенденции к расширению своих рядов. Число их жертв измеряется сотнями. Организация отличается высоким уровнем конспирации и военной дисциплиной, благодаря чему ни один из бандитов до сих пор не пойман. О своих целях и требованиях эта преступная группировка еще не заявляла ни разу, что, вероятно, означает далеко идущие планы по занятию ключевых позиций в экономических и властных структурах. Прокуратура, совершенно беспомощная в данном случае, стараясь скрыть свое бессилие, вместо того чтобы бить тревогу и передать это дело ФСБ, всячески замазывает размах бедствия, утаивает его от общественности. Следствие по столь масштабной преступной деятельности было поручено — курам на смех, как и бандитам, — одному-единственному следователю, Маргарите Софроновой. Не располагая возможностями для серьезного расследования, она вынуждена была связаться с телепатами и биоэнергетиками — как говорится, утопающий за соломинку хватается. Это, вообще говоря, первый случай официального сотрудничества правоохранительных органов с парапсихологами и магами. Несмотря на то, что следствие приняло исключительно романтический и декоративный характер, Легион не потерпел даже такой смехотворной попытки сунуться в его дела и тремя выстрелами из гранатомета расправился и со следователем Софроновой, и с биоэнергетиком Фугасовым, а заодно с его ассистентом и еще с двумя десятками ни в чем неповинных людей. В качестве вызывающей и циничной насмешки над правоохранительными органами киллеры были одеты в милицейскую форму и прикатили на места расправы в милицейской машине.

— Ловко, гад, излагает, — хмыкнула Марго. — И нюх есть, того гляди, до нас доберется.

— Если доберется, то не скоро. Черт с ним… Для нас главное, что мы его, Легиона поганого, допекли и что у нашего бестелесного духа появились руки, способные пользоваться оружием. Надо выяснить, что это за руки.

Итак, Паулс, едва успев выразить готовность к неограниченному сотрудничеству, сразу же получила первое конспиративное задание: нанять частного детектива и попробовать выяснить, кто стрелял по окнам. Лола поручила эту работу главе службы безопасности «Ковчега», бывшему капитану милиции, который умел за деньги добывать в системе наведения порядка практически любую информацию.

Но услуги частного детектива не понадобились. Через два дня все стало известно из газет. Управление внутренних дел пыталось засекретить эту информацию, но она была настолько скандальной, что скрыть ее от пронырливых репортеров не удалось. Никакого карнавала не было. Оба налета совершили настоящие омоновцы на своей служебной машине. В ту злосчастную ночь они производили обыск и изъятие незаконно хранимого оружия в квартире некоего частного лица. К трем часам все закончилось. Незадачливый владелец арсенала и его приятель, оказавшие вооруженное сопротивление, были отправлены в морг, а все четыре участника оперативной группы, живые и невредимые, доложив по радиотелефону об успешном завершении операции, поехали сдавать конфискованное оружие, в том числе два гранатомета. И все четверо утверждают, что с этого момента и до половины шестого утра, когда их задержали, они ничего не помнят, словно находились в обмороке. Но их действия удалось проследить без большого труда. Сначала они прямиком направились на Охту, на Арсенальную улицу, и разгромили лабораторию биоэнергетика, а затем переместились на вторую боевую позицию и шарахнули из гранатомета по окнам следователя. «Очнулись» они в пять утра, на Васильевском острове, вдалеке от своего места назначения, не понимая, как попали сюда, куда и зачем едут и, главное, каким образом из их памяти полностью выпали два часа. Для обсуждения своего нелепого положения они остановились на Университетской набережной, где их и задержали. Следователи ФСБ, в чьи руки они попали, считая, что версия о временной групповой амнезии — просто выдумка, и притом наивная, тем не менее из них пока ничего не выколотили. Как о странной и любопытной детали сообщалось также, что у всех четверых случаются припадки эпилепсии, коей ни один из них ранее не болел.