Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы - Галина Куликова

– Молчи, – произнес он и тихонько ткнул ей в живот чем-то острым.

Настя медленно опустила глаза и увидела, что это нож – с коротким, страшно заточенным лезвием.

– Садись в машину, – велел шофер и медленно, почти нежно провел лезвием по ее талии.

Настя так испугалась, что как-то сразу разучилась пользоваться легкими. Она стала задыхаться, раскрыла рот, делая короткие судорожные вдохи, пытаясь вобрать в себя живительный воздух, но воздух не шел, отказывался идти внутрь. Шофер положил руку ей на затылок и сильно нажал. Настя согнулась, ее толкнули в спину, и она повалилась на заднее сиденье «Волги», попав в чьи-то сильные и нелюбезные руки.

– Тихо, душечка, – сказали ей в ухо.

Перед Настей мелькнуло незнакомое лицо, почти такое же, как у шофера, – спокойное и холодное.

Самое ужасное, что вокруг было полно людей, они все так же шли по своим делам, словно ничего не происходило. И Самойлов стоял буквально в двух шагах. Что он забыл там, в своем багажнике? Неужели он не видел, что с ней сделали?!

Через секунду выяснилось, что Самойлов видел. Он поднял голову, захлопнул багажник и эластичной походкой направился к «Волге». В руках у него была бейсбольная бита.

Шофер еще не завел мотор. Он обернулся, чтобы переброситься с напарником несколькими словами, поэтому увидел Самойлова слишком поздно. Однако все же успел заблокировать дверцы и поднять стекло.

Дальше все было как во сне. Самойлов молча подошел, коротко размахнулся и ударил битой по стеклу. Раздался звон, шофер припал к рулю и закрыл голову руками. В него брызнули осколки. Тут же в разбитое окно влетел каменный кулак, и голова шофера некрасиво дернулась. Он упал вправо, на свободное сиденье.

Тип, который держал Настю, отчаянно завозился рядом и извлек откуда-то из-под себя пистолет. Несмотря на то что перед ее глазами плыл красный туман, Настя рванулась к нему и буквально упала на оружие. Рука Самойлова тем временем выдернула кнопку блокировки дверей. Он рванул дверцу на себя и ударил еще раз. Раздался вскрик, и поверженное тело свалилось на Настю. Она закричала, и тут Самойлов, который уже обошел машину, потащил ее на улицу. Она мертвой хваткой вцепилась в сумочку.

Насте казалось, что она умирает – легкие все еще не работали, она задыхалась. Двор вокруг них вымер, словно перед началом грозы. Все попрятались, кто куда.

Самойлов швырнул Настю на переднее сиденье «Жигулей», на заднее бросил биту, прыгнул за руль и тут же стартовал. Он не смотрел ни на Настю, ни в зеркальце заднего вида, только давил на газ и вращал руль, совершая поворот за поворотом. Через пятнадцать минут бешеной гонки завел автомобиль на большую стоянку и только тут заговорил:

– Ну что? Твой неожиданный визит того стоил?

Настя усиленно закивала головой. Губы у нее посерели, а вокруг рта образовался голубой ободок. Ей по-прежнему остро не хватало воздуха.

– Машину придется бросить. Идти можешь?

– Могу, – выдавила она из себя. – Мне нужен видеомагнитофон.

– Приглядела новый эротический фильм?

– У меня важная видеозапись.

– Где это – у тебя?

– У меня в сумочке.

– Ну, сама посуди: где я тебе сейчас возьму видеомагнитофон? – воззвал к ее здравому смыслу Самойлов.

– А у тебя что, нет?

– В коттедже нет.

– А в квартире?

Самойлов остановился и прищурил глаза:

– Теперь ты все поворачиваешь так, чтобы попасть ко мне домой. Чует мое сердце – ты аферистка. И стоит запустить тебя в квартиру, как тотчас же появятся твои дружки. Скажут, что я тебя сначала переехал машиной, потом изнасиловал и за это должен им много-много денег.

– У меня нет дружков, – вяло ответила Настя. Дышать стало легче, зато перестало слушаться тело. – У меня вообще никого нет.

– Ну, тут ты, девушка, сама виновата, – с неожиданной злостью сказал Самойлов.

Она хотела спросить, что он имеет в виду, но передумала.

– А если ты отвезешь меня к себе в коттедж, а потом сгоняешь за магнитофоном? – предложила она.

– Ага. И за телевизором. Знаешь что?

– Что?

Настя посмотрела ему в лицо и увидела, что он борется с искушением бросить ее прямо здесь и прямо сейчас. Поиграв желваками, он сказал:

– Ладно, проехали. Так чего ты от меня хочешь?

– Видеомагнитофон, – упрямо повторила Настя.

– Хорошо, – процедил он. – Только у меня условие: я тоже посмотрю эту пленку.

– Не думаю, что тебе понравится, – заявила она, понимая, что выбора все равно нет.

Самойлов отвернулся и поднял руку.

– Ты на месте?

– Да.

– Где их наблюдатель?

– В поле моего зрения.

– Ты их слышал?

– Слышал. Девица раздобыла какую-то ценную видеозапись.

– Отлично. И куда отправилась?

– Самойлов повез ее домой.

– Отлично. Подожди. Как – домой? К ней домой?

– К себе домой.

– А! В общем, так. Их надо разбить – Самойлова и девицу. Разъединить. Сегодня пусть все идет как идет, а завтра парня отсеките. Девица должна остаться одна. С кассетой или без нее, но одна.

– Принято.

– Конец связи.

Сначала на экране ничего не было – серые полосы по черному фону. Настя напряженно смотрела на них, зажав ладони между колен и наклонив тело вперед. Самойлов сидел по правую руку от нее в расслабленной позе.

– Надо было сначала принять душ, – сказал он, раздумывая, не содержит ли вся кассета такие вот полосы.

В это время экран мигнул, и на нем появился Макар Мерлужин. Он посмотрел в камеру и суетливо обтер рот ладонью. Потом приблизил лицо к зрителям и сказал:

– Сева! Я должен по-быстрому все рассказать. Я так вляпался, ты себе не представляешь! Теперь раздумываю, что лучше: удариться в бега или пойти куда следует. Только боюсь, в обоих случаях меня того… уберут.

Он схватил кухонное полотенце и вытер лоб. Судя по всему, он находился у себя дома и разговаривал с камерой, пристроенной на столе.

– Ты, Сева, о моей главной проблеме давно знаешь. Я имею в виду Любочку. В ее головке кое-что застряло. Не то, что нужно. В последние полгода она совсем с катушек слетела. Стала неразборчива в связях, «травку» нюхала. И развестись с ней нельзя было – она со злости могла пустить мою жизнь под откос. Я ведь, Сева, чтоб ты знал, уже года два, как беру клиентов частным порядком, без ведома начальства. То есть нарушаю корпоративную этику. Любочка могла сделать так, чтобы босс меня из фирмы выкинул и профессиональную репутацию мою навеки загубил.

В общем, как-то раз, случайно, зашел у меня разговор о… моей проблеме с одним особым клиентом. И он сказал, что все легко решается. За деньги. Понимаешь? Будто бы есть специалисты высокого класса, и никто никогда ничего не узнает. Он дал мне контактный телефон. Сказал, что этот номер рассчитан на один звонок. Я позвонил, и мне просто сказали, как передать деньги.

Макар отвлекся, налил из-под крана воды в стакан и, громко глотая, выпил. На несколько секунд приложил стакан ко лбу и снова наклонился к камере.

– А потом что-то на меня нашло. Какое-то наваждение. Я перестал спать и есть. Я не мог работать. Все думал – как они это сделают? Когда? Будет ли ей больно? Не то чтобы я хотел увидеть… В общем, я стал за ней следить, за Любочкой. Но они, видимо, тоже следили за ней, готовились. И они… они засекли меня.

Макар уткнулся носом в полотенце и на некоторое время замолчал. Настя покосилась на Самойлова – тот выпрямился и теперь шарил рукой по дивану в поисках сигарет. Макар между тем оторвался от полотенца и поднял заплаканное лицо.

– Ох, как я испугался, Сева! Как испугался! Меня на улице взяли, засунули в машину и куда-то привезли. Не то в лабораторию, не то в больницу. Они пристегнули меня к креслу и стали задавать вопросы. Я боялся, что они начнут меня пытать, и все рассказал как на духу. Я вообще не чаял, что меня отпустят. Но они отпустили, а потом… Потом я узнал, что Любочка умерла.

И теперь, Сева, я чувствую, что надо мной сгущаются тучи. И не понимаю, отчего это. Если бы они хотели убить меня, то вряд ли выпустили бы на свободу, правда? Раз я уже был у них в руках? Ведь так?

Вопрос был риторическим, потому что, останься Сева жив, он все равно не смог бы ответить.

– А они как будто бы, наоборот, доверяли мне. И вот еще что, Сева. Пока я болтался в этой лаборатории или больнице, кое-что подслушал и подсмотрел. И подумал: дай-ка я подстрахуюсь. На всякий случай. Вдруг со мной что? А у тебя в руках хоть какая-то вещь, чтобы торговаться. Ты ведь поторгуешься за меня, Сева, а?

Теперь информация. Двенадцатого числа, в среду, по маршруту Москва – Нижний Новгород – Москва с Речного вокзала отправляется теплоход. Среди туристов будет некая Наталья Кратова. Это жена небезызвестного Семена Кратова. Ну, ты знаешь: он сейчас в политику полез. Как он начинал – история темная. Но теперь об этом никто не вспоминает. Кроме его жены. У жены на Кратова есть какой-то компромат. Он бы с ней уже сто раз развелся, а она не пускает. Не то сильно любит, не то не хочет менять социальный статус. И компроматом этим его шантажирует. Ну, почти все, как у меня с Любочкой.