Труженики моря - Виктор Гюго

Примем с благодарностью и разорение наше, и одиночество.

Уединение благотворно. В нем человек обретает милость господню. Так Айя открыл горячие источники в пустыне, перегоняя табуны ослов отца своего Себеона. Да не возмутится сердце паше против непостижимой воли провидения. Многострадальный Иов впал в нищету, а потом разбогател больше прежнего. Кто знает, не вознаградится ли утрата Дюранды даже и благами мирскими? Вот, например, он сам, доктор Жакмен Эрод, вложил свой капитал в прекрасное коммерческое предприятие в Шеффильде; если,у месса Летьери остались какие-нибудь сбережения и он захотел бы войти в это дело, то восстановил бы свое состояние. Речь идет о крупных поставках оружия царю для подавления восстания в Польше. Тут можно нажить все триста процентов.

Слово "царь" как будто пробудило Летьери. Он перебил доктора Эрода: - - Не нужно мне царя.

- Месс Летьери! - возразил высокочтимый Эрод. - Цари угодны господу богу, ибо сказано: "Воздайте кесарево кесарю".

Царь - это кесарь.

Летьери, снова погрузившись в раздумье, пробормотал:

- Какой такой кесарь? Я про него не знаю.

Жакмен Эрод опять принялся увещевать. Он не настаивал на Шеффильде. Не желать кесаря - значит быть республиканцем. Высокочтимый отец допускал, что можно быть республиканцем. В таком случае пусть месс Летьери обратится к республике. В Соединенных Штатах месс Летьери еще быстрее восстановит свое богатство, чем в Англии. Чтобы удесятерить то, что у него сохранилось, ему стоит лишь приобрести акции крупнейшей компании, занимающейся разработкой техасских плантаций, на которых работает более двадцати тысяч негров.

- Не нужно мне рабства, - сказал Летьери.

- Рабство, - возразил высокочтимый Эрод, - установление священное. В Писании сказано: "Если господин ударит раба своего, то не понесет наказания, ибо заплатил за него".

Грас и Дус, стоя- в дверях, с восторгом внимали словам Чего преподобия.

Жакмен Эрод продолжал свою речь. Как мы уже упоминали, он слыл в общем неплохим человеком, и, при всех своих кастовых или личных разногласиях с мессом Летьери, он, доктор Жакмен Эрод, искренне предлагал ему ту духовную и даже материальную помощь, которую был в силах оказать.

Если месс Летьери настолько разорился, что не может с выгодою для себя войти в какое-либо коммерческое предприятие, русское или американское, почему бы ему не сделаться чиновником и не поступить на приличную платную должность?

Это благородное поприще, и высокочтимый отец готов похлопотать за месса Летьери. На Джерсее как раз пустует место депутата-виконта. Месс Летьери пользуется любовью и уважением, и его преподобие Эрод, декан Гернсея и наместник епископа, добьется для месса Летьери должности депутатавиконта Джерсея. Это очень важный пост: месс Летьери будет присутствовать как представитель ее королевского величества при разбирательствах тяжб, на прениях в суде и при исполнении приговоров.

Летьери пристально посмотрел на доктора Эрода.

- Я не любитель виселиц, - сказал он.

Доктор Эрод, до сих пор говоривший ровным, спокойным тоном, возвысил голос и заговорил строго:

- Месс Летьери! Смертная казнь - установление господне. Бог вложил в руки человека карающий меч. В Писании сказано: "Око за око, зуб за зуб".

Эбенезер незаметно придвинул свой стул к стулу Жакмена Эрода и сказал так, чтобы услышал только он один:

- То, что говорит этот человек, внушено ему.

- Кем внушено? Чем? - спросил так же тихо доктор Жакмен Эрод.

Эбенезер ответил чуть слышно:

- Совестью.

Эрод порылся в кармане, извлек пухлый томик в восемнадцатую долю листа в кожаном переплете с застежками, положил его на стол и громко сказал:

- Вот она - совесть!

То была Библия.

Потом доктор Эрод смягчился. Ему хотелось лишь одного:

быть полезным мессу Летьери, которого он весьма уважает.

Право и долг пастыря - давать советы, а месс Летьери волен поступать по-своему.

Но месс Летъери вновь погрузился в свои мрачные мысли и уже не слушал. Дерюшетта, сидевшая подле него, тоже задумалась и не поднимала глаз, внося в беседу, и без того малооживленную, некоторое стеснение, как всегда бывает, когда кто-нибудь из присутствующих не участвует в общем разговоре. Молчаливый свидетель почему-то тяготит нас. Впрочем, доктор Эрод, казалось, не чувствовал этого.

Летьери не отвечал, поэтому доктор Эрод пустился в"рассуждения. Совет исходит от человека, а внушение - от бога.

В совете священника - внушение свыше. Следует руководствоваться советами, отвергать их опасно. Сохоф был одержим одиннадцатью бесами за то, что презрел увещания Ыафанаила.

Тибурий был поражен проказой за то, что выгнал из своего дома апостола Андрея. Вариисус, хоть и был Волховом, ослеп, ибо насмехался над словами апостола Павла. Эльксай и его сестры Марта и Мартена и по сию пору мучаются в аду за то, что пренебрегли предостережением Валенциана, который доказывал им - это было ясно как день, - что их Иисус Христос, ростом в тридцать восемь миль, был демоном. Оолибама, которую звали также Юдифью, слушалась советов. Рувим и Фениил внимали внушениям свыше, на что указывают даже имена их:

Рувим означает "сын созерцания". Фениил - "лик господень", Месс Летьери ударил кулаком по столу и воскликнул:

- Черт возьми, я сам виноват!

- Что вы хотите этим сказать? - спросил Жакмен Эрод.

- Хочу сказать, что я сам виноват.

- Виноват? В чем же?

- В том, что заставлял Дюранду возвращаться по пятницам.

Жакмен Эрод шепнул на ухо Эбенезеру Кодре: "Суеверный человек!"

Он возвысил голос, и заговорил наставительным тоном:

- Месс Летьери! Верить в пятницу - ребячество. Нельзя придавать значение бредням. Пятница - такой же день, как и всякий другой. Часто она бывает счастливым днем. Мелендес основал в пятницу город святого Августина; в пятницу же Генрих Седьмой дал поручение Джону Каботу; пассажиры "Мейфлауэра" прибыли в бухту Провидения в пятницу. Вашингтон родился в пятницу двадцать второго февраля тысяча семьсот тридцать второго года; в пятницу двенадцатого октября тысяча четыреста девяносто второго года Христофор Колумб открыл Америку.

Сказав это, доктор Жакмен Эрод поднялся.

Эбенезер, который пришел вместе с ним, поднялся тоже.

Грас и Дус, видя, что священники собираются уходить, настежь распахнули дверь.

Месс Летьери ничего не видел, ничего не слышал.

Жакмен Эрод шепнул Эбенезеру Кодре: "Он с нами даже не прощается. Это уже не горе, а просто одичанье. Пожалуй, он помешался".

Взяв со стола маленькую Библию, декан крепко держал ее в протянутых руках, как держат птицу, когда боятся, что она вот-вот улетит. Видя его позу, присутствующие насторожились. Грае и Дус вытянули шеи.

Он постарался придать своему голосу внушительность.

- Месс Летьери! Да не расстанемся мы с вами, не прочитав страницу из этой священной книги. Жизненные трудности разъяснены в книгах: безбожники находят в них Вергилиевы пророчества, верующие - библейские откровения. Первая попавшаяся книга, раскрытая наугад, дает совет; Библия, раскрытая наугад, предвещает. Особенно сие благотворно для павших духом. Священное писание неизменно приносит утешенье скорбящим. Когда видишь павших духом, вопрошай святую книгу при них и с чистой душою читай то изречение, какое попалось, не выбирая его. То, что не может выбрать человек, выбирает господь бог. Господь знает, что нужно нам. Его незримый перст указует на то нежданное для нас изречение, которое мы читаем. Какова бы ни была страница, из нее непременно исходит свет. Не будем искать иного, остановимся на этом. То слово свыше. Судьба наша таинственно открывается нам в Писании, к которому мы взываем с верою и благоговением. Послушаем и повинуемся слову сему. Месс Летьери! Вы скорбите - вот она книга-утешительница.

Жакмен Эрод нажал застежку, разъединил ногтем две страницы наугад, возложил руку на раскрытую книгу, сосредоточился, затем, с важным видом опустив глаза, начал читать вслух.

Вот что он прочел:

"Однажды Исаак шел по дороге, ведущей к колодцу, именуемому "Колодцем вездесущего и всевидящего".

Ревекка, завидев Исаака, сказала: "Кто сей человек, что грядет ко мне?"

Тогда Исаак ввел ее в свой шатер и взял ее в жены, и лкь бовь его к ней была велика".

Эбенезер и Дерюшетта взглянули друг на друга.

Часть вторая

ЖИЛЪЯТ-ЛУКАВЕЦ

Книга первая

РИФ

Место, куда нелегко добраться и откуда трудно выбраться

Лодка, накануне вечером замеченная со многих точек гернсейского побережья и в разное время, как можно догадаться, была ботиком Жильята. Он выбрал фарватер меж прибрежных скал; путь был опасный, но зато вел напрямик. Он заботился лишь о том, чтобы сократить дорогу. Когда случается кораблекрушение, время не ждет, море нетерпеливо, час промедления влечет непоправимые беды. Он спешил отказать помощь гибнувшей машине.