Бунт в «Зеленой Речке» - Тим Уиллокс

— Тискаешь мою бабу, док?

Клейн резко повернулся и всмотрелся в темноту: в дверях центрального атриума стоял Нев Эгри, за ним маячили Тони Шокнер и еще два головореза. На физиономии Эгри расплылась дьявольская ухмылка.

За стеклами очков взгляд Шокнера казался отсутствующим. Вся четверка приблизилась. Клейн собрался с мыслями; вес револьвера, оттягивавшего его карман, больше не вселял в него уверенности. Он чувствовал себя капитаном школьной команды по шахматам, столкнувшимся нос к носу с местным главарем „Ангелов ада“. Все его негодование чуть было не испарилось, но тут ему привиделся Бубба Толсон, сокрушающий киркой голову Винни Лопеса…

— Где Грауэрхольц? — спросил Рей.

Улыбка на лице Эгри завяла. Взглянув на Клода и увидев смазанный макияж, Нев приказал:

— Ступай, приведи себя в порядок.

Клод, не глядя на Клейна, оттолкнулся от стены и ушел. Клейн почувствовал себя еще более одиноким. Эгри перевел взгляд на него:

— Что ты сказал, док?

— Я спросил, где Грауэрхольц?

— Пошел пришить нескольких пидоров, — ответил Эгри.

— Зачем? — спросил Клейн.

Губы Эгри причудливо изогнулись.

— В каком это смысле — „зачем“? — В глазах Нева светилась ненависть. — Потому что они есть, вот и вся причина.

— Ты бы мог остановить Грауэрхольца, если бы захотел…

— Если бы я захотел? — Эгри обернулся к своим конфедератам и улыбнулся. — Да это я ему предложил! Этих гнусняков уже можно считать дохлыми! Врубаешься, Клейн? Ты хочешь сказать еще что-то?

Дыхание Клейна снова стало тяжелым: он разрывался между двумя желаниями — вцепиться Эгри в глотку или упасть перед ним на колени, моля о пощаде.

— Разве без этого никак нельзя обойтись? — промямлил он.

— Знаешь что, док? — Лицо Эгри угрожающе перекосилось. — Ты прав. Обойтись можно. Ты согласен?

Клейн быстро прикинул свои шансы: его реакция лучше реакции Эгри, и он находится в лучшей форме; наверняка можно успеть двинуть Нева в колено, разбить ему кадык и нанести удар локтем в висок. Затем взять на мушку Шокнера и приказать ему отозвать Грауэрхольца. В других же извилинах мозга Рея засело то, что его конечности почти парализованы страхом. Внутренний спор разрешился сам собой, когда Эгри ткнул Клейна пальцем в грудь:

— Может, думаешь, без тебя нельзя обойтись, краткосрочник несчастный?

Клейн не ответил. Ненависть рвалась из зрачков Эгри с невероятной силой. Ткнув в грудь себя, Нев сказал:

— Даже без меня можно обойтись. — Он ухмыльнулся. — Теперь. Что сделано, то сделано: шар покатился, док. Никто его не остановит. Никто.

Клейн взглянул на Шокнера: Тони, с лицом еще более костлявым, чем обычно, смотрел на Нева так, будто только сейчас понял, куда тот его завел.

— Ты неплохой врач, док, — продолжал Эгри. — Да и Клодине ты нравился. Только поэтому я предоставляю тебе возможность дожить до того времени, когда внуки будут залезать к тебе на колени, чтобы послушать, как ты когда-то посмел нахамить самому Неву Эгри. — Он еще раз обменялся улыбкой со своими подручными и снова повернулся к Клейну. — Хотя нет, у меня есть идея получше: раз тебе так хочется, можешь пойти к Грауэрхольцу и запретить ему убивать пидоров. Сам, понимаешь? Я разрешаю, слышишь, Тони? — Он повернулся к Шокнеру. — Док хочет пойти поговорить с Гектором, не надо ему мешать. Надо сказать, — Эгри осклабился на Клейна, — пидоры оказали ему неплохую услугу. Как же — торчать в лазарете, будто в своей больнице, и строить глазки той бабенке было веселей, чем штамповать пряжки для ремней в мастерской. Прав я, док?

Клейн ничего не ответил. Большинство заключенных оценивало поступок Рея идти работать в лазарет как героический, но Эгри раскусил его: больные оказали Клейну большую услугу, чем он им.

Эгри удовлетворенно кивнул.

— Ага, значит, я угадал.

Некоторое время он смотрел доктору прямо в глаза, затем с презрением отвернулся и шагнул мимо, походя двинув Клейна тяжелым плечом. Рей отшатнулся и наткнулся на прутья решетки. Шокнер вместе с головорезами последовал за боссом. Клейн, ощутив во рту кислый привкус, съежился, страстно мечтая о сигарете.

— Эй, док!

Клейн обернулся. Эгри остановился в темном проходе.

— Когда мне нужно будет растереть мой геморрой мазью, я пошлю за тобой, ладно?

Двое головорезов и присоединившийся к ним Эгри хрипло засмеялись. Так, хохоча, Нев развернулся на каблуках и направился к своей камере.

Клейн остался стоять в темноте. В голове вертелось так много разных слов, что они сливались в монотонный белый шум. Шло время, и шум становился привычным и успокаивающим. Может, если вот так стоять и не двигаться, мятеж закончится скорее?.. Но тут в его сознание ворвалось одно слово, как раз то, которое ему хотелось слышать меньше всего.

— Доктор…

Клейн не отреагировал. Тогда ему на плечо опустилась ладонь размером с бейсбольную рукавицу.

— Доктор?

Взгляд Клейна с трудом разорвал тьму: перед ним бледным пятном маячило лицо Генри Эбботта. Клейн невыразительно улыбнулся:

— А, Генри…

— Доктор, здесь находиться опасно, — сказал гигант.

— Да, — согласился Клейн. — Лучше возвращайтесь к себе в камеру.

Затем ноги сами понесли его к двери, врезанной в главных воротах.

— Куда вы идете? — спросил Эбботт.

Клейн остановился.

— В лазарет, — ответил он.

На минуту в темноте все стихло, затем снова послышался спокойный голос великана, провозгласившего простую истину.

— Правильно, — сказал Генри Эбботт. — Вы нужны там.

Глава 23

Красная стальная балка с выведенным масляной краской номером 99 по-прежнему торчала из закопченного выломанного окна центральной сторожевой башни. Белые цифры слабо светились во мраке; если бы Клейн не заметил их, он неизбежно наткнулся бы на балку и, скорее всего, сломал бы себе ногу или порвал связку, найдя таким образом удобный повод с честью вернуться в свою камеру. Увы, день для доктора выдался несчастливым, и он перешагнул через балку, ничего не сломав.

Пожар в блоке „В“ закончился сам по себе, и парни из банды Эгри и примкнувшие к ним головорезы из компании Дюбуа развлекались грабежом опустевших камер. Клейн обогнул башню и пошел вдоль административного крыла. В коридоре с низким потолком было темно, как в тоннеле, и видимость ограничивалась несколькими метрами. Вдоль стен сидели или лежали, скорчившись, человеческие фигуры. Некоторые молча и неподвижно, другие с невнятными стонами — то ли от опьянения, то ли от ран. Клейн не особо стремился вникать в причину. У входа в библиотеку весь пол был усыпан вырванными и обгорелыми страницами книг и журналов; из церквушки доносились треск выламываемого дерева и взрывы пьяного хохота. Клейн даже не повернул головы. Ему не было никакого дела до того, что там происходило. Впереди показались трое белых, бесцельно топавших прямо на Клейна. Один из них держал в руках пластмассовое ведро, двое других несли деревянные дубины. Клейн пошел по стенке, чтобы уступить им дорогу, но зэки застыли и тупо уставились на него. Тот, что стоял с ведром, поднес его ко рту и отхлебнул. Клейн отвел взгляд, отчаянно надеясь, что зэки не обратят на него внимания. Когда он поравнялся с ними, мужик с ведром окликнул его:

— Хошь выпить, док?

Не останавливаясь, Клейн ответил:

— Спасибо, кореш, не сейчас. Немного позже.

Когда Клейн миновал зэков, ему очень хотелось оглянуться через плечо, но он воздержался. Вслушиваясь и задрав плечи чуть ли не до ушей, он уговаривал себя не напрягаться: в таком состоянии трудновато идти быстро и уверенно.

Из открытых дверей спортзала до него донеслись стук баскетбольного мяча о деревянный пол и нестройная разноголосица. Клейн не остановился и здесь, хотя и не удержался, чтобы не заглянуть внутрь: в бочках из-под пищевого жира с пробитыми в стенках отверстиями полыхал огонь, бросавший нереальный, сюрреалистический отсвет на фигуры гонявших мяч игроков. У стены спортзала с гимнастических брусьев лицом к стене свисал, чуть не задевая коленями пола, голый чернокожий, привязанный за кисти рук. Сзади к нему пристроился, гримасничая и озверело работая тазом, белый зэк со спущенными штанами. Другой зэк, наблюдая, стоял рядом и онанировал, дожидаясь своей очереди.

Клейн отвернулся.

Его эмоции никому, в том числе и ему самому, не помогут. Пройдя мимо, Клейн увидел неясно светящийся выход во двор; за дверями виднелась бетонная дорожка к главным воротам. По двору взад и вперед бесшумно скользили лучи прожекторов, посверкивая на стальной проволоке изгороди. Клейн не удивился, что Хоббс и Клетус закрыли лавочку и решили переждать. Доктору приходилось слышать о тюремных бунтах и о тех опасностях, которым подвергались охранники, пытавшиеся с налету отбить заложников. Но Клейн был уверен в том, что если бы ему удалось перекинуться словом-другим с Клетусом, то капитан непременно защитил бы больницу. Да, он был продажным хамом, но не стал бы спокойно смотреть на убийство беззащитных больных людей.