Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку - Валерий Киселев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Когда полк выехал в Чечню, я остался в пункте постоянной дислокации за командира полка. Приехал в Чечню 23 ноября. Неделю стояли, принимали решения – как, куда наступать. Тогда, 1 декабря, задача дня была выполнена, но светлое время позволяло, и 4-я и 6-я роты пошли дальше поставленной задачи. Вечером 6-я рота и попала в огневой мешок, причем очень продуманный. Командиру полка не было видно, что там происходит. Командир 6-й роты, только назначенный, немножко растерялся, рота попала под шквальный огонь, снайпера стали планомерно выбивать бойцов. Наши засекли тогда их позывные: «Глаз-один», «Глаз-два» и «Глаз-три», сидели они за цистернами ГСМ, стоявшими на краю обрыва. Местность, где шел этот бой, была такой, что не накрывалась нашей артиллерией: гряда, под ней откос, в нем вырыты лазы с выходом наверх, прикрытыми камнями. Попасть сюда артиллерией – в линию ребра, где были вырыты подземные ходы сообщения, было невозможно. Минометами можно было, но для этого надо видеть, куда стреляешь, а куда – не видно.
Одну нашу «бэху» там сразу подбили из гранатомета, пехоту духи положили, не дают ни подняться, ни назад оттянуться. К ней 4-я рота пошла, но она стала пятиться. В это время подполковнику Васильеву и поставили задачу: с помощью двух танков вывести роты из боя. Я в этот момент сидел на связи и весь ход боя слышал. Когда танк стал отползать назад, была опасность, что наедет на БМП и лежащую пехоту, Васильев его остановил, встал спиной к противнику, поднял руку, в этот момент снайпер в него и попал… В конце концов ребята там разозлились, начали отстреливаться, броней прикрылись и отошли. Два наших пулеметчика, прикрывавших отход, тогда были убиты снайперами. В ту же ночь чеченцы отсюда смылись.
«Дал мне напутствие…»
Виталий Заврайский, командир 4-й мотострелковой роты:
– Правее от позиции нашей роты по хребту шел жестокий бой. Командир полка вытянул на себя начальника артиллерии и с этой высоты стал управлять боем. Уже темнело, когда я узнал, что с соседней ротой погиб заместитель командира полка подполковник Васильев. Перед этим наступлением у нас была рекогносцировка. После ее окончания Васильев дал мне напутствие, чтобы я не лез на рожон, остановился, осмотрелся и закрепился на выгодном рубеже. Каково было мое состояние, когда я узнал, что он героически погиб, вытягивая соседнюю роту из-под огня боевиков… Правее, в первой мотострелковой роте, погиб командир мотострелкового взвода. В соседней роте нашего батальона был тяжело ранен мой хороший товарищ. Были и еще потери среди личного состава, солдаты мужественно, когда уже были ранены, лежали и отстреливались. Как жалко, такие были хорошие люди…
А боевики на этих высотах были – профессионалы. Чувствовалось, что когда-то учились в наших военных училищах. Они так искусно пускали ПТУРа, что пришлось всю технику, после того как она отработает, прятать по складкам местности. Я был свидетелем, как чуть не подбили боевую машину в левофланговом взводе моей роты. По проверенным данным, как потом выяснилось, боевики ждали мои два взвода в саду на равнине. И было бы нам не очень сладко: в саду у боевиков была зенитная установка на автомобиле и много переносных пусковых установок ПТУР. Хорошо, что мои взводы вовремя остановились и закрепились.
«Настроение было подавленное…»
Сергей Гирин, зам. командира 2-й мотострелковой роты по воспитательной работе, лейтенант:
– Первое декабря стало «черным днем» для всего полка: погиб заместитель командира части подполковник Владимир Васильев. Тогда же погибли взводник из первой роты Саша Соломатин и еще несколько бойцов. Наша рота в это время занимала позиции вдалеке от того места, где шел бой. Помню, в бинокль видел клубы дыма на горящей БМП и слышал треск очередей. Потом по рации сообщили о потерях… Настроение, конечно, в тот день у всех было подавленное…
«Надо представить парня на Героя…»
Игорь Дружинин, разведывательная рота полка, контрактник:
– Позже подошли Диман Робин и вроде бы Слава Заверткин – они, сами контуженные, вытащили раненого подполковника Леонтьева из боя. За ними «чехи» гнались, но им повезло! Позже, уже дома, я читал у Димана Благодарственное письмо за спасение подполковника. Хотя, мое мнение, он достоин звания Героя России за спасение жизни офицера.
На следующий день, не успели мы почистить оружие, приказ: «Опять идем на высоту». Вот тут я почему-то испугался, как никогда в жизни. Но операцию отменили.
Когда улетала вертушка с «двухсотыми», мы все стали запускать ракетницы, как салют.
Через три дня пошли вытаскивать убитых пехотинцев. Пошли где-то человек восемь, с ротным. «Чехи» свалили, их окопы были пустые. Нашли двоих наших убитых пулеметчиков. Понятно было, что один вытаскивал другого раненого, и оба погибли. Подтянулись какие-то офицеры, говорили, что надо представлять парня на Героя, но, насколько я знаю, его не представили.
Евгений Никонов, гвардии рядовой:
– Лейтенант Соломатин моим взводным был. Мы прикрывали выход первого и третьего взводов первой роты из зоны обстрела. Когда они спустились, то и мы начали спуск. Тут-то его и зацепило… Когда его разорвало, на нас только магазины посыпались, а руку метрах в десяти от него нашли…
Анатолий Торопов, командир танкового взвода, лейтенант:
– Я шел на эту высоту с шестой ротой из разведвзвода. Подполковника Васильева я вывозил на танке. Правда, меня ротный Новичков не очень хорошими словами дрюкал. Соломатина не помню, а вот лейтенанта, которого вместе с зам. командира полка вывезли, – помню: все кишки наизнанку. Но потом говорили, что он выжил.
Владимир Виноградов, механик-водитель БМП, гвардии рядовой:
– Я тоже помню этот бой… Да, у духов там все подготовлено было. Наша пехота выдвинулась вперед, а нас – все машины роты – оставили как бы на прикрытие. Когда ротный дал команду вперед, бой уже шел. Когда мы к ним подъехали, Соломатин уже лежал накрытый, и так у нас с наводчиком внутри закипело: хороший ведь парень был! Запрыгнули в машину – и в объезд высотки, с нами еще командирская «бэха» рванула. Выезжаем на рубеж, вроде бы вот они, твари, наводчик шлет туда залп, а он через минуту из другой норы выскакивает, и как пошел по нам граник работать… Гусянка чудом уцелела, и по башне вскользь прошло. Пока ездили перезаряжаться, приказ: «Отходим».
А шестой роте жутко досталось, я по рации слышал. А когда узнал, что Васильева убили, – вообще слеза накатилась. Таких офицеров – раз-два и обчелся.
Бортовой номер моей «бэхи» – 114. Может быть, кто-то и встречал…
Дмитрий Робин, снайпер разведроты, рядовой:
– Мы тогда со Славиком и Баксом попали в госпиталь, нас там встретил Леонтьев. После госпиталя мы у него дома в гостях были, предлагал оставаться служить, дескать, как сыр в масле будем, но мы отказались.
Нас тогда представили к наградам, но только письма домой благодарственные прислали, и все. Ну, не это главное…
Какими они были:
Соломатин Александр Викторович, лейтенант, Герой России.
Еще в школе он знал, что будет офицером. Знал, что продолжит офицерскую династию.
Он добровольно подал рапорт на командировку в Чечню.
Одна из улиц города Видное-4 Московской области носит имя Александра Соломатина, а на доме № 1 открылась мемориальная доска со словами «Улица названа в честь Героя Российской Федерации лейтенанта Соломатина Александра Викторовича, погибшего в Чеченской Республике при выполнении специального задания». На доске – портрет героя.
Разведгруппа, которой командовал Саша Соломатин, попала в окружение. А на войне, как на войне…
В чеченской войне 1994–1996 годов погибли сыновья генералов Шпака, Аношина, Суслова, Налетова, Пуликовского. Вторая война лишила генерала Виктора Александровича Соломатина и его жену Елену Николаевну сына. Война не бывает без горя, там жизнь всегда на волоске.
– У Саши с детства была мечта быть офицером, – рассказывает Виктор Александрович, – и по отцовской линии Соломатиных, и по материнской Митусовых-Бураковых – все были военными или имели отношение к армии. В нашем семейном альбоме есть старая, можно сказать, теперь старинная фотография 1914 года, сделанная под Перемышлем. Царь Николай II в окружении офицеров, а среди них прадед Александра – Федор Тимофеевич Соломатин. Сохранились несколько фотографий по материнской линии – прапрадед Кирилл Илларионович Бураков, служивший на флоте. Последние листы альбома хранят фотографии из Чечни…
Александр добровольно подал рапорт на командировку в Чечню, хотя причин остаться в Москве было достаточно: годовалый ребенок, больная мама. Но, наверное, взяли верх офицерская честь и достоинство династии. Он и в школе учился отлично, и в Санкт-Петербургском общевойсковом командном училище достиг высоких результатов по всем дисциплинам. В 1998 году Александр Соломатин окончил военное училище с отличием, 1 декабря 1999 года погиб. Он до конца был верен Присяге, воинскому и офицерскому долгу. Говорили, что лучшего командира в разведроте не было, даже рекомендовали его в заместители командира батальона.
