Соль - Ксюша Левина

Секрет деда в том, что «умирает» он очень часто. Настолько часто, что буквально никто не верит в реальность его скорой кончины. Обычно все заканчивается тем, что приходит старший сын дедушки Майкл и говорит: «Хорошо, папа! Если все так плохо, пришло время передавать кому-то фирму! Назначай преемника, я вызываю нотариуса!». Потом дядя Майкл решает проблему ключевой фразой: «Никто из нас не достоин стать наследником! Но кто-то же должен встать у руля!». Тогда дедушка выздоравливает, оживает, начинает дышать спокойно и ровно, гордо вскидывает подбородок и говорит превозмогая «боль»: «Я не оставлю дело моей жизни на вас, идиотов!». Потом он встает на ноги и начинает новую жизнь.

Сегодня дядя Майкл опаздывает, и все нервничают больше обычного. Семья сидит в холле, готовясь войти в комнату к дедушке Гасу, а сотрудники дома, рабочий день которых был прерван этой неурядицей, не знают чем заняться. Водитель мистера Томпсона играет в игры на телефоне, управляющий, которого дедушка не пожелал видеть у себя в услужении, убирает несуществующую пыль, чтобы не сачковать, Марта с невозмутимым видом сидит прямо на диване, несмотря на присутствие хозяев дома, и вяжет носок, будто не замечая недовольных взглядов управляющего. Марта знает, что старый хрыч не любит, когда она показывает своё “особое положение” в доме Томпсонов. Марте разрешали почти всё, любая выходка сходила ей с рук, а управляющий Этьен был “новеньким”, вот уже пятнадцать лет как. Больше всех злится кухарка Сельма. Она стоит в дверях, перекинув через руку полотенце, и недовольно хмурится.

— Ну так это, — начинает Сэльма. — Мне обед-то готовить для умирающего? Он попросил паэлью с морепродуктами! Я ежели на обед такое приготовлю, кто ж это есть-то будет!? Креветка пропадёт, кальмар пропадёт! Ну?

— Ах, Сэльма, дорогая, мы сами не знаем! — умоляюще восклицает Ингрид. Она, как и все женщины одета в чёрное и теперь думает, что выглядит слишком бледной.

— Готовьте паэлью, Сэльма, — спокойно отвечает Джеймс, отводя жену от зеркала, у которого она стоит вот уже четверть часа. — Ничего страшного, если мы пообедаем сегодня паэльей.

— Да, мистер Томпсон, — Сэльма улыбается с видом победительницы и возвращается на кухню.

Обычно к обеду “умирального” дня в гостиной Томпсонов собирается одна и та же аудитория. Помимо самых близких членов семьи приходят ещё дальние родственники и “близкие друзья умирающего”, итого выходит примерно человек двадцать. Поначалу мероприятие кажется интересным, все начинают что-то решать, искать сослуживцев дедушки, которым нужно сообщить новость, и выбирать фотографии на надгробие. Со временем от всей этой шумихи остается только присутствие Лауры, хозяйки похоронного агентства. Она всегда приносит с собой две-три папки с образцами и фотографиями, но в последнее время даже не достает их из багажника.

А у меня всё никак не выходит сделать выражение лица скорбящим, я переписываюсь с Ксавье, семье которого пришло официальное приглашение на похороны дедушки, подписанное им лично. Но доктор Рье был занят, а миссис Рье не нашла чёрного платья, которое купила специально для этого события. Ксавье же не приходит на “умирание” с тех пор как дедушка Гас его проклял.

Я пытаюсь скрыть телефон в складках пышной чёрной юбки из фатина, чтобы не вызвать истерику у престарелой подружки деда миссис Шоу. Она единственная каждый раз прощается с дедушкой, проливая строго определённое количество слёз.

Ксавье

Миссис Шоу так заливается, у всех уже голова болит от её завываний. Как думаешь, это любовь?

Нет. Она надеется, что твой дед оставит ей наследство!

Вот вечно ты о земном. Может мой дед — её последняя любовь.

А мой дед рассказывал, что миссис Шоу была когда-то той ещё штучкой!

А твой дед так про всех бабок говорит! Если ему верить, все наши знакомые бабки — конченые шлюхи!

А кто знает?

А никто не знает…

Я пытаюсь скрыть очередную усмешку, очередную улыбку, поднимаю глаза на миссис Шоу и поспешно сдвигаю брови, чтобы лицо стало более-менее печальным. Миссис Шоу не верит, качает головой и снова утыкается в свой платок. В складках юбки вибрирует телефон, и я опасаюсь доставать его сейчас, когда миссис Шоу так пристально следит. Оборачиваюсь к Гаспару, к маме, к отцу, к кузине Фей, но все занимаются своими делами. Почему тогда именно на меня уставилась сумасшедшая старуха?

Решила ее игнорировать и открыто достаю телефон. Я ожидаю, что на экране будет: ”Новое сообщение от Ксавье”, но имя совсем другое. Сердце пропускает удар, как это любят писать в книгах. Я пытаюсь разблокировать телефон, но с первого раза не выходит, отпечаток почему-то не читается. Я перевожу дух и не могу сдержать улыбку, которую даже Гаспар посчитал слишком счастливой.

Ли

Вы хотели предложить что-то по поводу футбольной команды?

Да. Есть кое что.

Мистер Ли читает сообщение сразу, и я замираю в ожидании статуса «печатает».

Ли

Жду толковый бизнес-план.

У вас, кажется, семейные проблемы. Вы в порядке?

Не назвала бы проблемой. Дедушка умирает каждый месяц.

Один и тот же?

У меня немного странный дедушка.

Ничего против не имею, но всегда выпадает минимум пара дней!)

до понедельника вас не ждать на практике?

А вы ждёте?)

Предупрежу тренера Купера.

Он же просто предлог выдумал! Ну какой бизнес-план? Мы же оба знаем, что никакого плана не будет!

Ли

Спасибо!

Вы два дня в заточении?

А что?

По крайней мере не вляпаешься в неприятности.

Я талантливая девочка. Меня не остановить так просто!

Не сомневался.

Придёте на "Грязные танцы"?

А нужно?

Входная дверь открывается, Этьен отступает и в гостиную входит дядя Майкл.

— Простите, семья! Суд затянулся, никак не мог сбежать, — дядя отдает Этьену свои папки, с которыми он вечно ходит. Скидывает пиджак, ослабляет галстук. — Так, дайте мне пятнадцать минут!

Глава 29. Клуб "Би Сойер"/Грязный клуб

Сейчас

Бой длится уже по меньшей мере полчаса, и мне кажется, что как минимум один из участников должен быть уже мертв. Оппонент Тигра окровавлен, лицо его распухло, а глаз не видно. Зрелище не просто неприятное или мерзкое, оно вызывает дурноту и протест: как можно на такое смотреть? Но я смотрю, сосредоточенно и внимательно, будто планирую зарисовать происходящее. Я хочу понять, что не так с этим человеком, который сейчас на ринге, и почему мне так жалко его, и совсем не жалко его противника. А я же влюблена. Я уверена, что влюблена. И не в Тигра. Точно не в него. И мне стыдно быть такой дурой и смотреть сейчас на него, когда всего несколько