Брачная ночь джентльмена - Джиллиан Хантер

– Нет, это… – Его локоть коснулся ее руки, и она сразу забыла о незнакомце, наблюдавшем за ними. – Брентфорд попадет под дождь, – пробормотала она.

– Отлично, – фыркнул Хит, ловко объезжая чью-то коляску. – Надеюсь, он промокнет.

Глава 16

Тем же вечером Хит пригласил Джулию на обед в особняк старшего брата Грейсона на Парк-лейн. Первым и естественным ее порывом было принять приглашение, хотя после откровенного разговора с Хитом в парке она не знала, как себя вести. Было совершенно очевидно, что ни он, ни она недвусмысленно объясняться не собирались. Вообще-то она не возражала против того, чтобы он узнал о ее чувствах. Но полная искренность не всегда помогала. Часто она порождала больше проблем, чем улаживала.

Шокировала ли она его? Нет. Только не Хита, хотя его реакция оказалась неожиданной.

Джулия не могла не размышлять о том, насколько иначе все сложилось бы, если бы в те годы она обладала мужеством, которое было у нее теперь.

Джулия приняла приглашение Хита на обед. Гермия неохотно согласилась посетить оперу с Одемом, и Джулия сомневалась, что может доверять себе, оставаясь на целый вечер с Хитом. Во всяком случае, не в день откровений. Она подумала, что Грейсон с женой будут хорошим буфером между ней и Хитом.

Она горько просчиталась. Братья Боскаслы, сущие дьяволы в душе, яро поддерживали друг друга в болезнях и грехах. Оказалось, что Грейсон с восторгом готов был раздувать искры между ней и Хитом. Подправлять огонь вилами, как и положено дьяволам.

Особняк маркиза Седжкрофта напомнил Джулии небольшой дворец. Стены украшали элегантные греческие фрески, окаймленные позолотой, большие зеркала усиливали ощущение простора, света и великолепия. Появившиеся бесшумно, как в сказке, слуги подали ей стул и исчезли как дым, когда надобность в них отпала. Атмосфера дома полнилась ненавязчивой роскошью и приветливостью.

Когда Джулию провожали в столовую, ее туфельки тонули в толстых персидских коврах, покрывавших натертые полы черного дуба. Затем ее усадили за огромный стол красного дерева между Хитом и его братом-маркизом, великолепным мужчиной, похожим на золотистого льва, В воздухе носились флюиды какого-то заговора. Она почувствовала себя пешкой на шахматной доске. Впрочем, нельзя сказать, что ощущение это было неприятным. По крайней мере мрачные синие глаза Хита постоянно встречались с ее глазами. Находиться в обществе двух сильных Боскаслов означало чувствовать себя защищенной и… подвластной им. Обычной смертной женщине невозможно было с этим справиться. Мудрая даже и не пыталась бы.

Обед шел без запинок. Затем Хит и Грейсон попросили у дам прощения и, отказавшись от десерта, удалились для какого-то конфиденциального мужского разговора в кабинет маркиза.

Джейн, маркиза с волосами цвета меда, тепло улыбнулась Джулии с противоположного конца стола. Во время трапезы она была молчалива, но внимательно наблюдала за гостями.

– Я хочу сказать вам только одно слово, дорогая моя. Берегитесь.

Джулия в притворном ужасе уставилась на кусочек ватрушки у себя на тарелке.

– Яда?

– Еще большей опасности, – понизила голос Джейн. Ее зеленые глаза лукаво сверкнули в свете канделябра. – Обольщения.

Джулия положила вилку.

– Обольщения?

– В классическом стиле Боскаслов. – Джейн с сокрушенным вздохом откинулась на спинку стула. – Это все, что мне дозволено сказать, коль скоро я сама вышла замуж за одного из этого семейства дьяволов. – Она охраняющим жестом сплела пальцы у себя на животе. – И собираюсь родить очередного.

– Но…

– А может, следует радоваться. Как вам будет угодно. Хит – невероятно привлекательный мужчина, а вы уже побывали замужем. Осмелюсь предположить, что вы знаете, как с ним справиться.

– Обольщение? – повторила Джулия, будто мысль об этом была ей внове, хотя все признаки этого были налицо. Но чтобы и семья Хита была в курсе… Что бы это значило? – Вы уверены?

– Поверьте мне, Джулия, я эту игру уже прошла.

– Тогда что же мне делать?

Джейн отломила вилкой кусочек ватрушки и поднесла ко рту.

– Наслаждаться этим. Радоваться. Это чудесно.

Джулия рассмеялась:

– Так все же что я должна делать, если он попытается меня соблазнить?

– Я уже вам сказала. – Нежное лицо Джейн осветила проказливая улыбка. – Наслаждаться этим.

Грейсон налил себе щедрую порцию бренди и удобно вытянулся на мягком диване.

– Я дам тебе еще один совет, вижу, что дело серьезное. Не торопи события. Будь терпелив.

Хит сухо усмехнулся:

– Я не назвал бы шесть лет безумной гонкой.

– Что ж, ты долго ее дожидался. – Грейсон крутанул янтарную жидкость на дне бокала. – Заставь ее желать тебя. Заставь ее пылать.

Хит присел на край кресла.

– Ты хоть понимаешь, что я сам пылаю при этом?

Грейсон отозвался тихим смешком.

– Разумеется, пылаешь. Поэтому-то и продвигайся к цели с осторожностью. Нагнетай страсть миг; за мигом, поцелуй за поцелуем, ласку за лаской. Дай ей разгореться. В пламени может сгореть любой глупец. – Он посерьезнел. – Думаю, ты и сам все это знаешь.

Хит покачал головой:

– До сих пор это не было так важно.

– Господи Боже! – промолвил Грейсон. – Это смертельно.

– Прошу прощения?

– У тебя проявляются все симптомы. Поверь мне, я сам жертва такой же болезни.

Хит вынул сигару из жилетного кармана.

– Ты несешь какую-то бессмыслицу.

– Любовь и есть бессмыслица, – фыркнул Грейсон.

– Любовь? – Хит опустил сигару и тревожно посмотрел на брата. – Какие симптомы?

– Первый из шести смертельно опасных симптомов влюбленного мужчины – невозможность мыслить здраво.

– Что ж, голова у меня действительно забита всякой ерундой, – неохотно улыбнулся Хит. – Джулия способна бросить вызов любому мужчине. Да, несомненно.

– Ты улыбаешься.

– Неужели?

– Да. Обычно ты хмуришься. А это и есть второй симптом: пугающая склонность улыбаться в самые неподходящие моменты.

– А сейчас неподходящий момент? – поинтересовался Хит.

Грейсон прищурился.

– Третий симптом: постоянные мысли о предмете своего желания.

– Ради всего святого, Грейсон!

– Она предмет твоего желания или нет? Признавайся. Ты думаешь о ней постоянно или нет?

Хит запрокинул голову. Его нежелание отвечать само по себе было ответом.

– Четвертый симптом: абсолютное безразличие к другим особам противоположного пола.

Хит не проронил ни звука.

– Пятый, – безжалостно продолжал Грейсон, – поразительная доброжелательность к окружающему миру в целом.

Хит бодро выпрямился.