Ставка на бандитов - Виктор Доренко

Девушки послушно выбрались из машины, недоуменно озираясь по сторонам.

Первой пришла в себя Маша. Пристально посмотрев на мужчину, она спросила:

— Где мы, куда вы нас привезли?

— Пока еще никуда, — лениво отозвался лейтенант и жестом приказал пересесть в стоящий позади милицейского «УАЗа» микроавтобус «фольксваген-каравелла».

— Я никуда не пойду, — упрямо заявила Маша, — пока не скажете нам, кто вы и что вам нужно. Если вы из милиции, предъявите удостоверение.

К лейтенанту приблизился один из помощников, слышавший последнее требование девушки.

Грубо взяв за руку, он силой потащил ее к микроавтобусу, бросив на ходу:

— Сейчас я тебе предъявлю документ, он у меня в штанах вниз головой висит, правда, без печати, но для тебя и так сойдет.

Воспользовавшись тем, что все внимание приковано к сестре, Даша рванулась в сторону проезжающих автомобилей, истошно завопив:

— Помогите! Ну кто-нибудь, помоги…

Она не успела крикнуть еще раз — огромная ладонь зажала ей рот, и чьи-то сильные руки, оторвав девушку от асфальта, потащили к машине. Когда сопротивлявшуюся изо всех сил Дашу вталкивали в салон, она впилась зубами в волосатую кисть.

Мужчина, отдергивая руку, вскрикнул и наградил пленницу пинком под зад.

Даше показалось, что в нее на полном ходу врезался грузовик — саднящая боль в ягодице сменилась полным затмением, очертания предметов расплылись в темные круги.

Придя в себя, она увидела обращенный на нее сочувственный взгляд сестры.

— Нам от них не убежать, — обреченно произнесла Маша.

Сидящий впереди мужчина, по-видимому, услышал эту фразу, так как, похабно оскалившись, заметил:

— Точно. Бежать вам некуда, поэтому сидите и не дергайтесь.

— Ты, мразь… — Даша в негодовании силилась вспомнить какое-нибудь из словечек, услышанных из уст Монаха. — Баклан ты конченый, петушила… — наконец выдавила из себя девушка, но на этом ее словарный запас по части блатных ругательств иссяк, и она продолжила нормальным языком: — Подонок! Негодяй! Если Монах узнает, он тебя в канализацию спустит.

— Лучше заткнись, — зло пробурчал один из похитителей, — пока зубы целы. Вы очень похожи с сестричкой, но я могу тебя избавить от этого тяжкого бремени, если не захлопнешь пасть, поняла?

Даше очень хотелось сказать что-нибудь дерзкое, но она благоразумно промолчала, с ненавистью глядя на мужчину.

В это время «фольксваген» свернул с трассы и въехал в поселок Баковка, высвечивая фарами узкую полоску асфальта. Наконец микроавтобус замер у одного из домов частного сектора, погасив свет и заглушив двигатель.

Сидящий впереди мужчина, обернувшись, произнес:

— Не дай вам Бог раскрыть свои глотки — пришибу на месте. Понятно?

Сестры молчали, никак не реагируя. Однако похититель не успокоился и повторил, угрожающе надвигаясь на девушек:

— Вам понятно?

— Понятно, — отозвалась Маша, не выдержав психологического давления собеседника.

Сестер ввели в старенький дом, сложенный из толстых бревен, и заперли в одной из комнат с заколоченным окном.

Оказавшись в незнакомом месте, сестры осмотрелись, но ничего особого не увидели: старенькая панцирная кровать с тощим матрацем и единственной подушкой без наволочки, колченогий стол и два деревянных стула — вот и вся нехитрая обстановка.

А в соседней комнате бывший «лейтенант» пересказывал подробности происшедшего высокому мужчине с приятным, располагающим к себе лицом.

В заключение рассказчик заметил:

— Телки с гонором, боюсь, как бы не сбежали. Может, их слегка закошмарить?

— Я тебе закошмарю, — грубо прервал его высокий мужчина, — но не дай Бог сбегут, сразу спрошу с тебя. Ясно?

— Ясно, — грустно протянул «лейтенант», а затем оживился: — Но трахнуть-то их можно? Вадим, в натуре, с них ведь не убудет?

Лицо Вадима стало злым, глаза жестко посмотрели на собеседника, он процедил, растягивая слова:

— Если кто-нибудь хоть пальцем тронет сестер, я тому своими руками яйца вырву, причем в прямом смысле слова. Уяснил, Андрон?

— Угу, — угрюмо ответил тот, слегка наклонив голову.

— Ну, иди…

Кинув еще раз на бойца строгий взгляд, Стародубцев вышел из дома и направился к стоящей во дворе машине. Предупредительный телохранитель, без которого Вадим в последнее время нигде не появлялся, услужливо распахнул дверцу «БМВ».

Усевшись на заднее сиденье, Стародубцев достал из кармана трубку сотового телефона и набрал номер. В динамике послышался грубоватый бас:

— Алло! Кто говорит?

— Добрый вечер, — поздоровался Вадим…

ГЛАВА 16

На редкость болезненный удар в левую лопатку и последовавшее за ним забвение — вот все, что отпечаталось в мозгу молодого человека.

Открыв глаза, Сеня уставился на обеспокоенные лица трех мужчин, губы которых что-то шептали, но что именно — он не мог разобрать.

Неожиданно слух вернулся к нему, как будто кто-то вытащил из его ушей звуконепроницаемые пробки.

Уверенный голос, принадлежащий одному из окруживших его людей, произнес:

— Очнулся, значит, будет жить.

— Думаешь?

— Да сам посмотри.

— Да, ты прав, по-видимому, это лекарство подействовало, — веско заметил второй, — вот и хорошо… Ну что, нам пора, пошли.

— А он не загнется после нашего ухода? — осторожно поинтересовался третий.

— Можешь не волноваться, — успокоил его второй, — он проспал почти девятнадцать часов и проснулся без укола, следовательно, его жизнь вне опасности.

— Ну хорошо, убедил, — согласно произнес третий и вслед за товарищами направился к выходу.

Только сейчас в голове раненого стала проясняться картина происшедшего.

В его памяти отчетливо всплыл живописный сюжет: звездное небо отражается в зеркальной поверхности реки; сзади в него стреляет Заика, а Сеня пытается уклониться от пуль, решившись на отчаянный прыжок в воду; один из выстрелов все-таки достигает цели и больно ранит его в плечо; ткнувшись лицом во влажный прибрежный песок, бегущий теряет сознание от болевого шока…

Но откуда взялись эти странные незнакомцы, которые, подобно небесным ангелам, спустившимся на землю, вернули его к жизни, и что это за комната, где он теперь лежал, глядя в потрескавшуюся, пожелтевшую побелку потолка?

Попробовав пошевелиться, Сеня с удовольствием почувствовал, что тело послушно его воле. Медленно приподнявшись с мягкого ложа, человек прошелся по комнате, осторожно ступая по паркетному полу, как будто заново учился ходить.

Обследовав жилище, Сеня обнаружил, что находится в однокомнатной квартире с небольшим коридором и достаточно просторной кухней. На столе лежала лаконичная, но довольно странная в этой ситуации записка:

«Еда в холодильнике. Будете уходить, захлопните дверь».

Открыв дверцу небольшого холодильника, молодой человек обнаружил в нем вареную курицу, два сырых яйца и батон хлеба.

Несколько минут назад, когда он только приподнялся с кровати, Сеня даже не предполагал, до какой степени ему хочется есть. Он стремительно набросился на пищу, жадно запихивая в рот куски холодной курицы.

Утолив первый приступ голода, киллер подошел к окну. В вечернем сумраке он рассмотрел какую-то дорогу, освещенную электрическими фонарями. Сеня прикинул на глаз, что находится примерно на уровне шестнадцатого этажа, поскольку проезжающие под ним машины казались игрушечными и ненастоящими.

Пройдя в ванную комнату, киллер критически осмотрел себя в зеркало — на него глянуло очень небритое, измученное лицо с впалыми глазами, обтянутое желтушного цвета сухой кожей.

Отвинтив кран, Сеня подставил голову под струю освежающей холодной воды. Слегка взбодрившись, он вышел в коридор и выключил за собой свет. В следующую минуту молодой человек покидал пределы гостеприимной квартиры, захлопнув за собой дверь.

Кто были эти трое?

Каким образом он тут оказался?

Что с ним будет дальше?

Сеня и не пытался ответить на эти вопросы — они казались неразрешимыми…

Долго он не мог понять, где находится, пока не увидел горящую на стене многоэтажки надпись «Сабурово». Постепенно к нему вернулось чувство полной ориентации и позволило определить дальнейшее направление.

Выйдя на Каширское шоссе, он проголосовал, пытаясь привлечь кого-нибудь из таксистов. Поток машин был достаточно редким, и водители проносящихся мимо автомобилей, по-видимому, не желали подсаживать попутчиков или не нуждались в дополнительном заработке.

Наконец рядом с молодым человеком притормозил допотопный четыреста седьмой «москвич», ветеран автосвалки.

Сидящий за рулем пожилой мужчина в лихо заломленной на затылок кепке и с орденскими планками, приколотыми к старенькому пиджаку, перегибаясь через пассажирское сиденье, спросил: