Код цвета. Небесный голубой, газетный желтый, королевский фиолетовый и другие оттенки в культурной истории цвета - Пол Симпсон

Микеланджело Меризи да Караваджо в своих картинах мастерски применял мощные контрасты света и тени, размещая ярко освещенные фигуры на насыщенном коричневом фоне. Его новаторская техника, основанная на контрасте света и тени, оказала большое влияние на его коллег-художников, особенно на Рембрандта, который позаимствовал приемы Караваджо у голландских живописцев, бывавших в Италии и работавших там. В поздних работах Рембрандта коричневые тона стали доминирующими. Как отмечает Филип Болл в книге Bright Earth, «к концу 1650-х годов Рембрандт использовал всего полдюжины пигментов, в основном тусклых земляных тонов». Мрачные тона нравились не всем. Например, один из современников Рембрандта, художник Жерар де Лересс, критиковал его за «стремление к сочности, распавшейся на спелость и гниль». Возможно, Рембрандту пришлось ограничить свою палитру в том числе и по финансовым соображениям: после того как в 1656 году художник был объявлен банкротом, он остался практически без средств к существованию, а земляные пигменты стоили дешевле других. Впрочем, преобладание на картинах Рембрандта того периода темных тонов можно объяснить и иными причинами. От его поздних работ в буквальном и в психологическом смысле веет безнадежностью, что, несомненно, отражает боль последних лет его жизни, когда Рембрандт был беден и оплакивал сына Титуса, умершего в 1668 году в возрасте 27 лет. Рембрандт умер через год после смерти сына, и почти никто в Амстердаме этого даже не заметил.

«Ночной дозор» Рембрандта — классический образец его мастерского владения светотенью

Фламандский живописец Антонис ван Дейк, придворный художник Карла I, так любил — и искусно применял — определенный оттенок коричневого цвета, что после смерти художника этот цвет стали называть «коричневым Вандейка». По словам Ральфа Майера, пигмент состоял из «глины, оксида железа, разложившейся растительности (гумуса) и битума». В зависимости от того, какому источнику вы больше доверяете, этот пигмент или очень похож на «кассельскую землю» и «кёльнскую землю», или точно такой же. В Бельгии в XIX веке этот цвет был известен как «коричневый Рубенса». В молодости ван Дейк учился в Антверпене у Рубенса, и Рубенс считал его лучшим из своих учеников. Рубенсу нравилось добавлять к «кассельской земле» охру золотистую, чтобы получить более теплый оттенок. «Коричневый Вандейка» немного тусклый, но этот цвет идеально подходил к темным пейзажам, которые тогда были в моде. Приглушенный цветовой спектр увековечили такие художники, как Джошуа Рейнольдс и Томас Гейнсборо, и к середине XIX века темное однообразие настолько доминировало над другими цветами, что импрессионисты высмеивали его как «коричневую подливку».

Выражение brown study («мрачное раздумье») как синоним меланхолической, уединенной задумчивости широко употреблялось в XIX веке в британском и американском английском, и его можно найти в произведениях таких писателей, как Чарлз Диккенс, Луиза Мэй Олкотт и Артур Конан Дойл. Однако впервые это выражение появилось значительно раньше: в опубликованной в 1532 году книге «Игра в кости» читателю сообщается, что «отсутствие компании быстро приведет человека в состояние мрачной задумчивости». Позднее фраза brown study как описание депрессии вышла из употребления.

Я пройду сегодня по всему стаду овец твоих; отдели из него всякий скот с крапинами и с пятнами, всякую скотину черную[50] из овец, также с пятнами и с крапинами из коз. Такой скот будет наградою мне.

Книга Бытия 30:32

Это не самое запоминающееся место в Библии короля Якова, однако с точки зрения лингвистики здесь мы имеем дело с любопытным примером того, какие трудности могут возникнуть с передачей терминов, обозначавших цвета на древних языках. Слово brown употреблено четыре раза подряд, когда Иаков и его наниматель Лаван обсуждают, как разделить стадо. В опубликованной в 1611 году Библии короля Якова еврейское слово khoom впервые было переведено на английский как brown («коричневый»). Переводчики Библии на арамейский и латинский языки использовали слово «темный». В Большой Библии 1539 года, первой официальной версии на английском языке, слова brown нет вообще.

Конкретный оттенок коричневого цвета едва не помешал певице и синестету Лорд написать песню. В вопросах и ответах на Tumblr новозеландская исполнительница и автор песен сказала: «Если цвета песни слишком гнетущие или уродливые, иногда мне не хочется работать над ней. Когда мы впервые начали играть Tennis Court [трек из ее дебютного альбома Pure Heroine], аккорды воспроизводил планшет, и это был самый ужасный текстурированный желто-коричневый цвет, меня от него затошнило. После того как мы придумали проигрыш и запели со словами, песня изменилась и стала переливаться невероятными зелеными тонами».

Milo Venus was a beautiful lass / she had the world in the palm of her hand / but she lost both her arms in a wrestling match / to win a brown-eyed handsome man.

(Венера Милосская была прекрасной девушкой, весь мир был на ее ладони, но она потеряла обе руки в схватке за кареглазого красавца.)

Чак Берри, песня Brown Eyed Handsome Man, 1956 год

Кто же тот кареглазый красавец, о котором поет Чак Берри? Если перейти к последнему куплету, сразу понимаешь, что герой, выигравший игру «ударом в трибуну», — это Джеки Робинсон, первый афроамериканец, ставший звездой высшей бейсбольной лиги.

В более широком смысле словом «кареглазые» Берри обозначает всех темнокожих, а его текст — косвенный намек на то, какое впечатление производили чернокожие американцы на некоторых белых женщин. Однако говорят, что первый куплет появился после того, как Берри стал свидетелем попытки полицейского из Лос-Анджелеса арестовать латиноамериканца, который бесцельно слонялся по городу, но разгневанная женщина уговаривала полицейского не делать этого, отсюда и строки: The judge’s wife called up the district attorney / She said «Free that brown-eyed man» («Жена судьи позвонила окружному прокурору и потребовала: “Освободите этого кареглазого мужчину”»).

Эта песня не входит в число величайших хитов Берри — она достигла лишь пятой строчки в ритм-н-блюзовом чарте журнала Billboard в 1956 году, однако ее исполняли Бадди Холли, Пол Маккартни, Роберт Крей, Вэйлон Дженнингс и один из самых звездных квартетов в истории рок-н-ролла — Элвис Пресли, Джерри Ли Льюис, Карл Перкинс и Джонни Кэш. Их восхитительную интерпретацию сумела превзойти только Нина Симон, чья яркая кавер-версия, записанная в 1967 году, — одновременно великолепное поп-исполнение и приятно звучащий призыв к расовому равенству.