Лавка древностей - Чарльз Диккенс

— Да, вам, молодежи, хорошо! — продолжала хозяйка фургона. — Вы не знаете, что такое меланхолия. И аппетит у вас никогда не пропадает, а это такое счастье!

Нелл подумала, что сама она иной раз предпочла бы иметь более умеренный аппетит и что, судя по виду дородной леди и по тому, с каким смаком она пила чай, нормальный вкус к еде не изменяет ей. Впрочем, она не сочла возможным прекословить и ждала продолжения разговора.

Но дородная леди долго молчала, не сводя глаз с Нелли, потом поднялась, достала из угла скатанный в трубку большой кусок парусины, положила его на пол и раскатала ногой во всю длину фургона.

— Вот, девочка, — сказала она, — прочти, что здесь написано.

Нелл прошла от одного конца парусины до другого и прочитала надпись, выведенную огромными черными буквами: «ПАНОПТИКУМ ДЖАРЛИ» — Еще раз, — самодовольным тоном сказала леди.

— «Паноптикум Джарли», — повторила Нелл.

— Это я, — сказала леди. — Я и есть миссис Джарли. Бросив на девочку ободряющий взгляд, чтобы успокоить ее и внушить ей, что, даже находясь в присутствии самой Джарли, она не должна теряться и трепетать, хозяйка фургона развернула второй свиток, на котором было написано: «Сто восковых фигур — в натуральную величину», потом третий: «Единственное в мире грандиозное собрание настоящих восковых фигур», потом еще несколько свитков поменьше с такими надписями, как: «Открывается в помещении…», «Единственная и неповторимая Джарли», «Непревзойденный кабинет восковых фигур», «Джарли — радость аристократии и дворянства», «Королевская фамилия оказывает покровительство Джарли». Ознакомив изумленную девочку с этими левиафанами публичных извещений[35], она извлекла на свет божий и более мелкую рыбешку в виде листков, пародирующих всем знакомые романсы, а именно: «Поверь мне, паноптикум Джарди — мечта!», «Как твой музей красой блистает», «Лети, корабль, нас кличет Джарли»[36], а также, в угоду вкусам игривым и легким, популярную песенку «Мой ослик» с несколько измененным текстом[37]: Ослик, стой! Возьмись за ум и беги в паноптикум! Если ж ты не рвешься в зал, Не слыхать тебе похвал. Спешите к Джарли…

Было тут и несколько прозаических произведений, составленных в форме диалогов между китайским императором и устрицей или между архиепископом Кентерберийским и диссидентом по поводу церковных податей[38]. Каждый диалог, независимо от темы, заключался одной и той же моралью, которая внушала читателям, что все они должны как можно скорее посетить паноптикум Джарли и что дети и прислуга платят за вход полцены. Поразив Нелл этими свидетельствами своего высокого положения в обществе, миссис Джарли аккуратно свернула их, убрала на место, села и устремила на девочку торжествующий взгляд.

— Думаю, тебе не захочется больше водить знакомство с мерзостным Панчем, — сказала она. — После всего, что ты здесь видела.

— Я никогда не была в кабинете восковых фигур, сударыня, — сказала Нелл. — Они смешнее Панча?

— Смешнее! — пронзительно вскрикнула миссис Джарли. — Это совсем не смешно!

— А!.. — смиренно протянула девочка.

— Это совсем не смешно, — повторила миссис Джарли. — Это зрелище серьезное и… опять забыла критическое?.. нет, классическое. Да, да, серьезное и классическое. У нас не увидишь ни безобразных драк, ни потасовок, никто не балагурит, не пищит, как твой драгоценный Панч. Все чинно, благородно, все делается по раз заведенному порядку. И мои восковые фигуры как живые! Если бы они могли говорить и двигаться, ты бы не отличила их от людей. Я, конечно, не стану утверждать, что восковые фигуры совсем как люди, но иной раз посмотришь на человека — и подумаешь: ни дать ни взять восковая фигура!

— И они все здесь? — спросила Нелл, заинтересовавшись таким описанием.

— Кто?

— Восковые фигуры.

— Господь с тобой, девочка! Что ты говоришь! Ведь это же целый паноптикум, а здесь все на виду, кроме того, что хранится в ларе да в ящиках. Фигуры отправлены в зал городского собрания в другом фургоне, а день открытия назначен на послезавтра. Ты будешь в городе и сама все посмотришь. Разумеется, посмотришь! Как же может быть иначе?

— Вряд ли я попаду в этот город, сударыня. — сказала девочка.

— Не попадешь? — воскликнула миссис Джарли. — Куда же вы идете?

— Я… я сама не знаю.

— То есть как? Что же, вы скитаетесь по дорогам и сами не знаете, куда идете? Вот странные люди! Чем вы занимаетесь? И на скачках тебе было совсем не место, я еще подумала: может быть, ты случайно туда попала?

— Да, мы попали туда случайно, — ответила Нелл, смущенная этим градом вопросов. — Мы бедняки и идем просто так, куда глаза глядят. И работы у нас нет… а мне бы хоть какую-нибудь достать.

— Час от часу не легче! — сказала миссис Джарли после паузы, во время которой она хранила такое же безмолвие, как и любая из ее восковых фигур. — Да кто же вы? Неужто нищие?

— Да, сударыня, я не знаю, как нам себя назвать иначе, — ответила девочка.

— Господи твоя воля! — воскликнула хозяйка фургона. — В жизни ничего подобного не слышала! Подумать только!

После этого миссис Джарли замолчала надолго, и Нелл решила, что, оказав покровительство — кому? — нищенке! — да еще удостоив ее беседой, дородная леди самым непоправимым образом унизила свое достоинство. И когда миссис Джарли, наконец, заговорила, ее слова не только не опровергли, но и подтвердили опасения девочки.

— А ведь ты умеешь читать! Пожалуй, не только читать, но и писать!

— Да, сударыня, — сказала девочка, боясь, как бы не нанести этим признанием новой обиды.

— Вот, поди же! — воскликнула миссис Джарли. — А я не умею!

Нелл сказала «неужели», выражая то ли сдержанное удивление, как это единственная и неповторимая Джарли — радость аристократии и дворянства и любимица королевской фамилии — не удосужилась постигнуть столь нехитрую науку, то ли уверенность, что эта высокопоставленная леди не нуждается в таких пустяках. Как поняла миссис Джарли ответ Нелл — неизвестно, во всяком случае он не расположил ее к дальнейшим расспросам и замечаниям, ибо она погрузилась в глубокое раздумье, которое так затянулось, что Нелл отошла к другому окну и села возле проснувшегося к тому времени старика. Но вот хозяйка фургона стряхнула с себя задумчивость, окликнула возчика и вступила с ним в длинный разговор вполголоса, видимо спрашивая его совета и обсуждая со всех сторон какой-то весьма важный вопрос. Когда же их беседа закончилась, она снова втянула голову в окно и подозвала к себе девочку.

— И старичок пусть подойдет, — сказала миссис Джарли. — Мне с ним тоже надо поговорить. Вы хотите, уважаемый, чтобы ваша внучка поступила на хорошее место? Если хотите, я это устрою. Ну, решайте!

— Я не могу ее оставить, — ответил старик. — Как же мы расстанемся? Куда я денусь без моей Нелл?

— Вы в таком возрасте, что можете сами о себе позаботиться, — кажется, не беспомощный! — резким тоном возразила ему миссис Джарли.

— Нет, он беспомощный, совсем беспомощный! Прошу вас, будьте с ним поласковее, — горячо зашептала девочка и добавила громко: — Большое вам спасибо, но мы не покинем друг друга ни за какие сокровища в мире.

Несколько обескураженная таким ответом, миссис Джарли посмотрела на старика, а он нежно взял руку Нелл и удержал ее в своих, словно боясь, что внучка может легко расстаться с ним и даже забыть о его существовании. После неловкой паузы миссис Джарли снова высунулась в окно и снова вступила в беседу с возчиком, которая протекала не так согласно, как в первый раз. Но вот совещание кончилось, и она опять обратилась к старику: — Если вы сами не прочь заняться делом, то работа и для вас найдется — сметать пыль с фигур, проверять билеты и прочее, тому подобное. А ваша внучка пусть водит посетителей по музею и все им рассказывает. Заучить это нетрудно, манеры у нее хорошие, и публика примирится с ней, хотя она и будет вместо меня. Ведь я всегда сама объясняла. Жалко бросать, да ничего не поделаешь, при таком угнетенном состоянии духа я нуждаюсь в покое. И заметьте — это предложение незаурядное, — добавила леди, переходя на тот высокопарный тон, которым она привыкла обращаться к зрителям. — Помните, что это паноптикум Джарли! Обязанности у девочки будут приятные и необременительные, публика к нам ходит самая избранная, помещение я снимаю в залах собраний, в ратушах, в больших гостиницах и аукционных галереях. Заметьте, что Джарли не бродяжничает под открытым небом! Помните, что у Джарли вы не увидите ни брезентовой палатки, ни опилок! Афиши Джарли не лгут, все ваши ожидания оправдаются сполна, и перед вами предстанет зрелище, равного которому нет во всем королевстве. Входная плата всего шесть пенсов. Помните это и не теряйте такой возможности, может быть она представится вам единственный раз?