Кураж. В родном городе. Рецепт убийства - Дик Фрэнсис

— Никакого отношения к полиции я не имею и так же как вы, терпеть не могу шпиков. А пришел я к вам в надежде получить кое-какую информацию.

— Кто же вы тогда?

— Я Джон Вэзер. Мы разговаривали о моем отце.

— Почему же вы не представились мне раньше? — смутился Кауфман, снова опускаясь в кресло.

— Выходит, что я плохо знал своего отца. Мне было всего двенадцать лет, когда я видел его в последний раз, причем и до этого я несколько лет не был дома: учился в закрытой школе. Теперь вот получил ту информацию, за которой пришел к вам, хотя и неполную. Например, револьвер, из которого был убит мой отец, некоторое время находился в вашем магазине…

— Да, он даже был выставлен в витрине; его кто-то украл…

— Послушайте, Кауфман, вы хорошо говорили о необходимости бороться с преступностью, но как только вам представилась возможность помочь найти убийцу, сразу же струсили.

— Ничего подобного! — рассердился Кауфман. — Но почему я должен помогать жандарму Хэнсону, который уже однажды бросал меня в тюрьму за мои выступления на митингах и выгнал из города кое-кого из моих лучших друзей и единомышленников?

— Ко мне-то у вас нет и не может быть претензий! Со мной-то вы можете разговаривать откровенно, не так ли?

— А что вы вообще тут делаете?

— Я приехал сюда в поисках работы и обнаружил, что меня здесь ждало серьезное дело: найти убийцу моего отца.

— Не могу вам в этом помочь, молодой человек. Вы ошибаетесь, если думаете, что это сделал я. Мне хотелось бы уничтожить всю капиталистическую систему. Уничтожение отдельных ее представителей ничего не изменит.

— Однако своим молчанием вы лишь помогаете сохранению существующего порядка вещей… Я молод и здоров. Мне всего двадцать два года, и при вашем содействии могу причинить кое-кому массу неприятностей.

— Вы почти однолетки с Джо Солтом, — теперь уже с улыбкой заметил Кауфман. — Он проводил много времени в моем магазине, пока здесь находилась моя внучка.

— Джо Солт?

— Да. Еще подростком он за кражу пробыл некоторое время в колонии для несовершеннолетних преступников, однако у меня и мысли не возникало, что Джо может попытаться применить здесь свои «таланты». Я надеялся, что он исправился и намерен жениться на моей внучке Карле.

— Но если это он взял револьвер, почему вы не заявили в полицию?

— Одну причину я вам уже сказал не доверяю полицейским и терпеть их не могу. Есть и другая причина. Джо мог бы получить большой срок тюремного заключения за кражу или, может быть, даже за соучастие в убийстве.

— Или за убийство.

— В этом он невиновен.

— Почему вы так уверены?

— Я спрашивал его, и он заявил, что не убивал Вэзера.

— И вы поверили ему?

— Он не умеет лгать мне. Любую его ложь я немедленно узнаю. Он украл револьвер и тут же продал его, но наотрез отказался назвать мне покупателя. Я ничего не мог с ним поделать.

— Вы помешали расследованию убийства только потому, что мелкий воришка хотел жениться на вашей внучке?!

— Вы слишком все упрощаете, — устало произнес старик. — Я пытался лишь спасти Джо от последствий его собственных поступков. Последствий значительно более серьезных, чем он заслуживал, как мне казалось… Во всяком случае, тогда. Получилось так, что Солт не женился на Карле, и, как потом выяснилось, он хотел лишь… стать ее любовником, а потом торговать ею. Возможно, что именно этим он и занимается сейчас. Я слыхал, что последние несколько месяцев Карла каждый вечер проводит в «Кэтклубе».

— Хороший фрукт этот ваш Джо Солт!

— Типичный продукт среды, в которой он вырос. Отец у него был мелким спекулянтом, мать умерла, когда Солт был совсем ребенком, ну а соответствующее воспитание ему довелось получить в бандах подростков. Его сестра высокоразрядная особа легкого поведения, и Солт решил тоже заняться торговлей девушками, так как, по его мнению, это дело наиболее соответствует его красивой внешности.

— Где я могу найти этого красавчика?

— Раньше он жил у своей сестры миссис Франчески Зонтаг в многоквартирных «Домах Гарви» на Сэндхерст-стрит в трех кварталах от Мейн-стрит.

Я поднялся и сказал:

— Вы первый честный человек, которого я тут встретил. Не беспокойтесь, я вас не подведу.

— Надеюсь, что со временем вы еще скажете мне, что мысли, которые я вам высказал, совершенно правильны… Будьте осторожны с Джо: он не расстается с ножом.

— У меня твердое предчувствие, что доживу до глубокой старости, — ответил я, закрывая за собой дверь.

VI

«Дома Гарви» были сравнительно новыми зданиями в узкой полосе многоквартирных домов, расположившихся между деловой частью и промышленным районом на юге города. Они были построены не более семи-восьми лет назад, однако штукатурка на них уже начала трескаться и осыпаться. Поблизости находились отвратительные трущобы, и корпуса «Домов Гарви» словно пытались сравняться с их неприглядностью. Я подумал, что жить в таких домах могут только те, у кого нет средств на квартиру в приличных районах, или те, чье поведение может привлечь внимание блюстителей порядка. И все же мне показалось, что даже такое жилье слишком хорошо для мелкого воришки.

Детские коляски в вестибюле придавали дому некое подобие респектабельности, однако многие фамилии над заржавленными почтовыми ящиками принадлежали замужним женщинам, явно живущим в одиночестве. Миссис София Уэйл… Миссис Дороти Уильямс…

Миссис Фрэнси Зонтаг проживала в квартире 23 на втором этаже. Как только я постучал, доносившееся до меня из-за двери бормотание мужчины и женщины сейчас же прекратилось, однако прошло некоторое время, прежде чем дверь открыла довольно полная особа с распущенными и ниспадавшими на плечи черными волосами.

— Что вам угодно? — сухо и деловито осведомилась она, как бы давая понять, что мне здесь не на что рассчитывать.

В полумраке плохо освещенной комнаты я увидел мужской пиджак, висевший на стуле.

— Мне нужно переговорить с мистером Джозефом Солтом. Это ваш брат?

— Его здесь нет, — ответила она, пытаясь закрыть дверь перед моим носом.

— А вы могли бы сказать, где его найти? — быстро спросил я. — У меня к нему дело.

— Какое? — спросила женщина, бросив на меня осторожный взгляд блестящих черных глаз.

За ее спиной в квартире послышалось какое-то движение.

— Кто там, Фрэнси? — послышался мужской голос.

— Да тут один человек хочет видеть Джо.

— Хочу купить у него кое-что, — сообщил я.

Мне самому эта фраза показалась бессмысленной, но женщина поняла ее по-своему.

— Он, очевидно, в бильярдной… Ну, там, где играют в покер… Вы же знаете.

— В бильярдной Вебера? — наугад назвал я одну из запомнившихся мне фамилий с неоновых вывесок на Мейн-стрит.

— Нет, у Чарли, — ответила она и так быстро захлопнула дверь, что я даже не успел поблагодарить ее.

На углу я увидел высокого полицейского в синей форме, благосклонно, словно языческий бог на карнавале в его честь, созерцавшего прохожих. Он был очень дороден и выглядел именно так, как должен выглядеть добропорядочный полицейский.

Я остановился перед ним, однако прошло довольно много времени, прежде чем он соизволил взглянуть на меня.

— Чем могу служить? — поинтересовался полицейский со скучающим видом.

— Скажите, где тут бильярдная Чарли?

— А вы не считаете, что уже поздновато для бильярда? — усмехнулся полицейский, подмигивая.

— А в какое время она закрывается в двенадцать? Я еще успею сыграть партию.

Мой ответ рассмешил полицейского. Расхохотавшись, он хлопнул себя рукой по кобуре.

— Да, да, успеешь. Но будь осторожен, сынок. Ты не кажешься мне слишком обеспеченным, а у Чарли идет крупная игра.

— Где эта бильярдная? — выпалил я.

— Ладно, ладно, не заводись. Он обернулся и махнул рукой на запад. — Через два квартала, слева. Только не забудь, что я предупреждал тебя.

— А мне не жалко своего второго миллиона, — ответил я уже на ходу.

Полицейский разинул рот от удивления.

Бильярдный салон и пивная Чарли занимали большое подвальное помещение. Вход туда был через крохотную табачную лавчонку. Продавец за прилавком проводил меня сонным взглядом и тут же задремал вновь. По грязной лестнице я спустился в подвал и остановился в дверях, всматриваясь в большое помещение, заполненное густым табачным дымом, в котором, словно привидения, двигались какие-то фигуры. До моего слуха донеслось сухое потрескивание шаров. Вдоль стен стояли ряды киев в футлярах, причем на некоторых висели замки. Должно быть, эти кии принадлежали игрокам, рассматривавшим игру на бильярде как нечто серьезное. Над стойками с киями висели групповые фотографии давнишних футбольных команд, причем некоторые футболисты на них явно гордились усами, похожими на велосипедные рули; подписанные фотоснимки давным-давно забытых боксеров с широкими плечами, узенькими талиями и выставленными вперед кулачищами; портрет никому неизвестного борца с поясом чемпиона, похожим скорее на старомодный дамский корсет, подписанный — «С наилучшими пожеланиями моему другу Чарли от Эла», картинки обнаженных женщин; различные рекламы и объявления всяких шарлатанов с призывом к отчаявшимся людям обращаться к ним, когда никто больше помочь не может.