Академия магов.Первые уроки. - Савелий Свиридов

Первые тревожные звонки стали раздаваться еще во второй половине XVI века. Внезапно в большом количестве на рынках Европы стали продаваться проклятые вещи. Творения человеческих рук, способные приносить несчастья своим владельцам, создавались и раньше, но редко, а теперь их производство как будто поставили на поток. Ножи и кинжалы, словно стремящиеся порезать берущего их в руки; мушкеты и пищали, взрывающиеся при нажатии на курок; защитное обмундирование, разваливающееся на куски в самый неподходящий момент; сапоги и перчатки, при одевании сдавливающие конечности, как если бы их методично зажимали тисками; ювелирные изделия, притягивавшие к носившим их гнилостные болезни; картины и статуэтки, внушавшие ужас домашним животным и приводившие находящихся рядом людей в состояние сильнейшей депрессии – вот далеко не полный перечень вещей, обладавших разрушительной силой. Как выяснилось много десятилетий спустя, их изготовление проводилось в ходе ритуала, практиковавшегося некоторыми индейскими племенами, и требовавшего принесения жертвы, которая перед умерщвлением подвергалась изуверским мучениям – снятию скальпа, отрубанию конечностей, прижиганию огнем, бичеванию с последующим присыпанием ран солью и т.п. Под ритмичное песнопение жрецов негативная энергия боли и отчаяния переливалась в предметы, находившиеся рядом с жертвой.

Другой ужасной магической технологией, изобретенной ацтеками и усовершенствованной европейскими чернокнижниками, стало изготовление так называемых камней душ. Из подходящего минерала, чаще всего обсидиана, вытачивался обтекаемой формы цилиндр, как правило, в ладонь длиной и толщиной в два пальца руки. Специальным заклинанием усиливалась твердость, после чего в него могла быть помещена душа человека или животного. Попытки освобождения последней путем физического разрушения камня серьезно травмировало заключенную душу или даже уничтожало ее; требовалась специальная формула освобождения. Известно, что чернокнижники использовали их для обмена разумов, экспериментируя как на людях, так и на четвероногих, создавая духовных монстров – с телом человека и душой зверя, и наоборот. В настоящее время создание подобных камней находится под строжайшим запретом, для нарушившего который Гильдией предусмотрено лишь одно наказание – пожизненное ношение антимагических браслетов…' Чуть ниже шло пояснение, набранное петитом:

'…Антимагические браслеты или кандалы антимагии – уникальное изобретение, созданное впервые в ходе Первой Некромантской и усовершенствованное учеными Трибунала. Автор вынужден признать, что о природе данного приспособления, налагающего полный запрет на произнесение заклятий и эффективно поглощающего запасы магической энергии, сам имеет лишь частичное представление, поскольку в тайну истинной природы браслетов, их изготовления и непосредственного использования посвящены лишь несколько верховных магов планеты. Упомянутые приспособления невидимы и обнаруживаются лишь ощупью, поэтому бытует представление, что никаких браслетов на самом деле нет, а есть хитроумное заклятие, вызывающее ощущения одетого на кожу металла, и рассеивающее энергию в пространстве, наподобие Тишины. Так это или не так – могут ответить лишь хранители многовековой тайны, но, связанные обетом молчания, они не скажут ничего…'

Эрик машинально оглядел свои руки, как бы проверяя отсутствие на них каких-либо сдавливающих или обтягивающих предметов. Убедившись, что никаких необычных ощущений в верхних конечностях нет, продолжил чтение.

'…Еще одним предвестником надвигающейся беды стало появление нового, невиданного ранее проклятия. При его наложении человек переставал реагировать на окружающих, не интересуясь ничем происходящим вокруг. Температура его тела, подобно холоднокровным, падала почти до температуры окружающей среды, а кровь приобретала оттенок неприятного буроватого цвета. Известные к тому времени заклинания оказались бессильными против подобной напасти, вывезенной, как выяснилось потом, из самых глубин Черной Африки. Трибунал сбивался с ног, пытаясь найти источники зла, и был завален доносами и кляузами – чуть ли не в каждой деревне находились доброхоты, спешившие сообщить о 'колдунах' и 'ведьмах'. Ситуация осложнялась также тем, что часто жители, не дожидаясь приезда эмиссаров Инквизиции, устраивали самосуды, причем довольно варварскими способами. Историческую же ответственность за подобные деяния возложили на Трибунал, превратившийся в официальных хрестоматиях в карательный орган мракобесов и рьяных противников прогресса и свободомыслия. Как стало известно позднее уже из протоколов допросов адептов черной магии, взятых в плен в ходе Второй Некромантской, идея дискредитации Трибунала принадлежала их лидерам. Был даже разработан целый стратегический план, одним из пунктов которого ставилось упразднение Инквизиции и полное отвращение людей от Церкви. Глобальной же целью являлось мировое господство под эгидой новой религии хаоса и уничтожения, реанимирующей худшие традиции языческих культов.

Деятельность Трибунала вскоре начала напоминать борьбу полиции с мощной мафиозной группировкой – тянущуюся годами, а то и десятилетиями, с измотанными до предела нервами и мизерными результатами. Главари, как всегда, остаются в тени, а попадающаяся мелюзга и шестерки предпочитают понести справедливое наказание по полной программе, чем указать на кого-либо из своих. Добавьте к тому неслаженность действий различных отделов и участков, сильно тормозящую любое расследование; недружественно настроенные средства массовой информации, ехидно комментирующие любой промах; ловких адвокатов, поднаторевших в отмывании черных кобелей, и вы поймете, насколько тяжело приходится честным служакам закона. К тому же им не дано прибывать на место преступления раньше самих преступников, тем самым предотвращая злодеяние – в отличие от шахмат, в реальной жизни первыми ходят черные…'

Тонко подмечено. В правилах той древней игры, пришедшей когда-то из Индии, но не потерявшей своей популярности и поныне, честь первого хода всегда принадлежит белым фигурам, и привилегия сия, как свидетельствовала статистика международных турниров и отборочных матчей, обеспечивает им шестидесятипроцентную вероятность выигрыша. А в композициях и этюдах и тем паче – наверное, не менее трех четвертей их сопровождаются фразой: белые начинают и выигрывают (либо дают мат в энное число ходов). И это при том, что различие цвета здесь чисто символично – надо же как-то игрокам различать свои фигуры. Разве изменилось бы что-либо, если бы в бой вступали красные и зеленые? Или желтые сражались бы с синими?