Черный мустангер - Майн Рид

рукою вашего покорнейшего слуги Педро Виценты. Это маленькое напоминание о своей особе я оставил, когда был здесь три месяца тому назад.

— Я вам верю без доказательств, — ответил Тресиллиан, усмехнувшись при слове «напоминание». Ему показалось забавным это напоминание в пустыне!

— В таком случае, сеньоры, позвольте вам доложить, что максимум того, что мы можем сделать, — это достигнуть горы до захода солнца.

— Хорошо, Педро! — дружеским тоном сказал дон Эстеван. — Не следует терять времени. Будьте так добры отъехать немного назад и отдать приказание продолжать путь. Велите погонщикам мулов подстегнуть, насколько это возможно, животных.

— Я весь к услугам вашей милости, — ответил гамбузино, высоко приподняв над головою свою шляпу с широкими полями и отвесив поклон обоим компаньонам.

Он пришпорил коня своими огромными шпорами и галопом поскакал к арьергарду каравана. Не доезжая немного до телег, он почтительно поклонился небольшой группе лиц, которых мы еще не представили нашим читателям, но которые были едва ли не самыми интересными из всего отряда. Две особы из этой группы принадлежали к прекрасному полу. Одна была женщина лет 35-ти, в молодости, должно быть, отличавшаяся редкою красотою, следы которой были заметны еще и теперь. Другая была прелестная девушка, почти дитя. Судя по ее сходству с первой спутницей, она, должно быть, была ее дочерью. Ее великолепные черные глаза сияли, как звезды, под короной черных с синеватым отливом волос. Маленький ротик с пухлыми губками был словно создан для поцелуев. Никогда еще испанская мантилья не покрывала более восхитительной головки. Девушку звали Гертрудой, а ее мать была сеньора Вилланева. Они ехали в повозке, похожей на паланкин (по-мексикански litera), какими пользуются местные знатные дамы для путешествия по слишком узким и неудобным для верховой езды дорогам.

Повозка была выбрана как наиболее приятный и наименее утомительный способ передвижения. Везли ее два прекрасных мула, которыми управлял молодой мексиканец.

Четвертым лицом в группе был сын Роберта Тресиллиана — Генри. На вид ему было лет 19. Это был красивый, высокого роста юноша с белокурыми волосами и изящными, словно точеными, чертами лица, в которых, однако, не было ничего женственного.

Его внешность поражала мужеством и решимостью, а высокий рост указывал на недюжинную силу и необычайную ловкость. Он немного наклонился в седле, чтобы удобнее было вести разговор с прекрасными путешественницами, которые откинули полог своей повозки. Их беседа казалась очень оживленной. Вероятно, молодой человек говорил о приятном известии, которое только что сообщил проводник, так как молодая девушка слушала его с восхищением и глаза ее блестели от удовольствия.

Затерявшаяся гора была уже перед ними. Нечего было бояться недостатка в воде. Страдания рудокопов скоро должны были закончиться. Караван приободрился.

— Anda! Adelante! (Вперед!) — крикнул Педро Вицента.

Погонщики мулов подхватили этот крик, разнося его все дальше и дальше до последнего человека из арьергарда; повозки тронулись с места и двинулись в путь при непрерывном щелканьи бичей и скрипе колес.

КОЙОТЫ

К несчастью ариспийских рудокопов, не только их караван находился в этот день в Сонорской пустыне.

В то время, когда рудокопы заметили к северу от себя возвышенность, на которую им указал Педро, называя ее Затерявшеюся горой, — в это самое время, по какому-то странному совпадению, другие люди также приближались к горе, но с противоположной стороны. Последние, положим, не видели ее — отчасти потому, что находились еще слишком далеко, а отчасти также оттого, что им мешала некоторая неровность почвы.

Этот второй караван нисколько не походил на первый, который мы только что описали нашим читателям. Во-первых, он был гораздо многочисленнее, хотя издали мог показаться малочисленным, так как занимал меньшее пространство из-за отсутствия телег, вьючных животных и всякого багажа. С новыми пришельцами не было жен и детей. Их отряд состоял исключительно из всадников, вооруженных с ног до головы, причем у каждого за спиной находилась в седле сумка с провизией и тыквенная бутылка с водой.

Одежда их была довольно первобытная и очень несложная. У большинства одеждой служили полотняные панталоны, мокасины, т. е. длинные штиблеты из оленьей кожи, и, сверх того, серапе — шерстяное одеяло для защиты от ночных холодов.

Лиц, отличавшихся своим костюмом от остальных, было не более полдюжины. Они, казалось, пользовались некоторым влиянием среди своих товарищей, а один из них, более других увешанный знаками отличия и воинскими украшениями, по-видимому, был их вождем.

Знаки, указывавшие на его высокое положение, не имели ничего общего с геральдическими, принятыми всюду. Обладатель их носил эти знаки прямо на коже. Гремучая змея, нарисованная у него на шее, с приподнятою головою и хвостом, с длинным жалом, высунутым из открытой пасти как бы для того, чтобы ужалить невидимого врага, свертывала свои кольца и извивалась в длинных изгибах на его обнаженной, медно-красного цвета груди: посреди круга, образуемого змеею, можно было заметить и другие знаки, страшные и вместе с тем странные. Среди них были отвратительная жаба, тигр и пантера, более или менее верно нарисованные, и, наконец, в центре круга, на самом видном месте, был изображен символический знак, известный всем и везде, — грубо нарисованный белой краской череп с двумя перекрещивающимися костями. Пучок перьев развевался на голове незнакомца, физиономия которого была свирепа и отвратительна.

Излишним было бы говорить, что этот субъект был индеец. Он и его товарищи принадлежали к племени, славившемся среди всех индейских племен своей жестокостью, к племени волков — апачей или койотов, названных так вследствие своего нравственного сходства с койотом, шакалом Нового света.

Отсутствие женщин и детей, а также какого бы то ни было багажа указывало на то, что койоты собрались в какую-то военную экспедицию. Их вооружение и военная раскраска еще более подтверждали эту мысль. Они были вооружены ружьями, пистолетами и копьями, которые, по всей вероятности, уже пронзили насквозь не одного мексиканца. У некоторых даже были винтовки и револьверы сравнительно новых образцов, так как цивилизация пригодилась дикарям, по крайней мере, хотя бы для того, чтобы значительно увеличить число известных способов отправлять на тот свет врагов. Сверх того, у каждого за поясом висел страшный нож для скальпирования.

Они двигались правильным строем, по два в ряд, а не гуськом, по индейскому обычаю. Уже давно индейцы прерий и пампасов оценили преимущества военной тактики своих врагов-бледнолицых, а также то обстоятельство, что последние везде отдают предпочтение кавалерии. Все индейские племена сумели хорошо воспользоваться уроками военного искусства, которое преподали им белые, и в местностях, лежащих к северу от Мексики, в штатах Тамаулине, Хигуангуа и Соноре неоднократно случалось, что команчи, навайи и