Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

«…На душе тяжело — если правда потеря Ростова и Новочеркасска, то трудность соединения почти неодолима; вообще задача рисуется теперь все более и более тяжелой. Как ни мрачно — борьба до конца, лишь бы удрать от немцев за линию Слободка — Раздельная и дальше сохранить в целости полную организацию отряда, а там видно будет — может, и улыбнется счастье.

Смелей вперед!

Успеем ли, сумеем ли проскочить?..»

Глава 4

Прорыв: «По долина и по взгорьям шла дивизия вперед…»

Поход Яссы — Дон, или Дроздовский поход, начинался с едва не состоявшегося вооруженного конфликта с румынами, которые еще вчера были союзниками старой России по Антанте. То, что эшелоны с белыми добровольцами покинули Яссы и двинулись на Кишинев, еще не означало мирного улаживания отношений с румынской стороной.

Перед самым Кишиневом, на станции Перлица, местный воинский начальник бывших союзников попытался силой оружия захватить, отцепить и увезти паровоз головного эшелона бригады. В весеннем воздухе над небольшой железнодорожной станцией сразу «запахло порохом». Королевский офицер заявил безапелляционно, показывая на свои пулеметные расчеты:

— Я имею из Ясс предписание моего командования. Сдать оружие, имущество, пушки и казну…

Старший эшелона капитан-артиллерист Колзаков не дрогнул под дулами двух «союзнических» пулеметов, наведенных на него с десятка шагов. И отдал команду, которую от него перлицкий комендант никак не ожидал услышать:

— Все из вагонов! К бою!..

По сигналу рожка «дрозды» дружно покинули вагоны и взяли румын в кольцо. Добровольцы «посмотрели» союзникам по Антанте в лицо десятком стволов «максимов» и «пошумели» затворами своих винтовок, загоняя патроны в патронники. Те сразу сообразили, что сцена на вокзале в Перлице может получить нешуточное продолжение в виде шквала пулеметного огня и последующей штыковой схватки.

Сила натолкнулась на силу. О волевом настрое сторон и говорить не приходилось. Приказ остановить походное движение бригады русских добровольцев комендант железнодорожной станции исполнить не мог: людей, а тем более столько пулеметов он просто не имел. Вероятнее всего, применять силу королевский офицер тоже не хотел и не мог, а взять русских на испуг ему не удалось.

Румынам пришлось извиняться за задержку головного эшелона по каким-то непонятным даже им причинам. Но полковника Дроздовского устраивало и такое объяснение. Путь его добровольческой бригаде был свободен.

На станции Перлица румыны больше не посягали на паровозы русского отряда, даже последнего эшелона, команда которого могла «опереться только на себя». В столице же Бессарабии эшелоны были окружены цепью румынских пулеметных постов, но все обошлось без провокаций и кровопролития.

Благоразумие взяло верх над конфликтующими сторонами. Королевское командование наконец-то определилось в своем отношении к бригаде русских добровольцев:

— Пусть побыстрее уходят из нашей Бессарабии за Днестр. Пусть идут в свою Россию. Нам до них дела нет…

Уходящим с территории Румынского королевства (сохранившегося в огне Первой мировой войны благодаря только русской армии) белым «подсобил» не кто иной, как сам Александру Авереску, будущий маршал и бывший военный министр.

— Нам надо думать о себе. В России пусть творится все, что нам не годно… Нам сильный сосед не нужен. А украинского гетмана мы из нашей Одессы выбьем..

В Кишиневе Дроздовский надеялся заметно пополнить свой отряд за счет формировавшейся здесь 2-й бригады Русского добровольческого корпуса. Но «благодаря» приказу по 9-й армии она уже успела рассеяться. К «дроздам» присоединилась только одна офицерская рота численностью почти в сто штыков. И это было все, что мог дать Белому делу Кишинев, утративший немалый тыловой гарнизон Румынского фронта.

Такое обстоятельство не обескуражило полковника Дроздовского: он уже знал, что генерал Щербачев еще до выступления Скинтейской бригады к Яссам завалил все Белое дело на своем фронте.

— Те, кто из добровольцев дожидался нас в Кишиневе, — настоящие бойцы. В надежности их сомневаться не надо…

— По пути пополнимся. Офицеры-фронтовики, иные добровольцы найдутся в каждом городке до Дона..

— Кишиневцев принимаем в бригаду отдельной сколоченной ротой. Они этого заслужили…

В Кишиневе добровольцы оставили железнодорожные эшелоны, доставшиеся им с таким трудом в Яссах. Но лошадей на то время в бригаде было предостаточно, равно как и всевозможных повозок, для тылов и артиллерии с ее зарядными ящиками и снарядными запасами.

4 марта бригада, двигавшаяся уже походным порядком, достигла Дубоссар на берегу Днестра и заняла их. Возникла опасность столкновений с австрийцами: их небольшие отряды появились на пути движения бригадной колонны, но в соприкосновение с русской воинской частью они не входили, словно стараясь «ее сознательно не замечать».

На Дубоссары у Михаила Гордеевича была большая надежда здесь еще в начале года стоял немалый прифронтовой гарнизон, уже совсем растаявший. Часть гарнизонных офицеров осталась по разным причинам в этом приднестровском городке. Была объявлена регистрация офицеров, на которую, к немалому удивлению Дроздовского и его помощников, никто так и не прибыл. Бригадный командир только раз обмолвился по такому поводу:

— Неужели все они думают отсидеться на печах, когда Россия зальется людской кровью…

Зато в Дубоссарах к бригаде русских добровольцев присоединились кавалерийская команда из Болграда и Польский эскадрон. Число бригадной кавалерии заметно возросло.

Из Дубоссар Дроздовский отправил в Кишинев два последних «лишних» легковых автомобиля и два грузовика Их надлежало продать за деньги для бригадной казны или обменять на бензин (прежде всего для бронеотряда), который был уже на исходе.

За время четырехдневной стоянки в Дубоссарах бригада прошла реорганизацию наличных сил. Добровольческий отряд полковника Дроздовского перед выходом в свой легендарный поход теперь состоял из следующих воинских частей:

«Штаб 1-й добровольческой бригады.

Сводно-Стрелковый полк в составе трех стрелковых и одной пулеметной роты и хозяйственной части (487 штыков) под командованием генерал-майора В. Семенова.

Конный дивизион штабс-ротмистра БА. Гаевского (102 сабли). Он сформировался из двух кавалерийских эскадронов — штабс-ротмистра Аникеева и ротмистра В. А Двойченко.

Конно-горная батарея капитана БЛ. Колзакова.

Легкая батарея полковника М. Н. Ползикова.

Гаубичный взвод подполковника А. К. Медведева (его вскоре сменил капитан Михайлов).