Блудные братья - Евгений Филенко

— Что же это, если не контакт? — нахмурился Кратов.

— Вооруженное противостояние, — лязгнул Магдол.

— Доктор Томас Арнерич, — сказал Носов, передавая эстафету следующему.

— Психология, психология и еще раз психология, — сказал третий. — Как видите, мы не дилетанты. Разумеется, никто из нас не специалист в области психологии эхайнов. Равно как и в социологии эхайнов, и в экономике эхайнов. Что бы ни говорил доктор Алеш, все мы вынуждены до определенного предела руководствоваться земным опытом. А затем черпать из бездонных колодцев галактической мудрости. Мы слишком мало знаем об эхайнах. Наша задача — узнать о них все. Мы не хотим, чтобы в ход пошло оружие. Это самый последний аргумент. Не секрет, что он наготове. Но вначале мы попытаемся обойтись без него. Мы внедримся в их социум. Мы исследуем его изнутри, сделаем анализы и срезы. Мы найдем его нервные узлы и научимся на них воздействовать. Быть может, в какой-то миг мы вдруг поймем, что же послужило причиной этой непонятной враждебности, и сможем ее устранить. Ведь об этом вы мечтаете, господин Кратов?

— Об этом, — сказал тот.

— И я тоже, — вставил Понтефракт.

— Что же до меня, то ни о чем я так не мечтаю, как сбросить с себя этот камуфляж, — Арнерич повел дюжими плечами, — обрести нормальный человеческий облик и вернуться к любимым занятиям. На Земле, на родной, доброй, ласковой планете. И забыть злобный, истеричный, смертельно опасный Эхайнор… Надеюсь, вас не ввела в заблуждение наша внешность?

— Меня предупредили…

— Среднестатистический эхайн мужского пола обладает ростом два метра двадцать сантиметров и весом сто шестьдесят килограммов. Если принять во внимание, что всю свою жизнь он проводит в совершенствовании боевых искусств, то в пике формы это — двуногая машина для убийства, постоянно пребывающая в готовности номер один. Основная психологическая компонента личности — агрессия. Вы должны были это понять из нашего поведения и способа выражения мыслей. В естественной обстановке мы уже ведем себя, как эхайны. Мы грубы и агрессивны, даже между собой. Мы постоянно сдерживаем себя, чтобы здесь, среди людей, выглядеть людьми. Это дается нам не без труда. Примерно так же чувствует себя т'гард Лихлэбр на улицах Тритои… Когда мы вернемся, нам придется выдержать длительную психологическую реабилитацию. Мы сами себе отвратительны. Но это неизбежная цена за новое знание, которое, быть может, позволит избежать большой беды. Поймите это и простите нам неподобающую резкость высказываний.

— Поймите и то, что на вашем шутовском ринге, в болотах Пангелоса и в кувырканиях над Гадской Плешью вы никогда не станете эхайном, — сказал Алеш. — В эхайнов нельзя играть! Нельзя погрузиться в мир насилия, как в теплый бассейн, чтобы затем выйти и насухо вытереться. Вы же так и поступаете. Всякий раз вы покидаете ринг и становитесь доктором ксенологии Кратовым, добрым, уравновешенным, мирным человеком, который любит маму, женщин и пиво. Ни разу не было, чтобы Зверь-Казак доковылял хотя бы до проспекта Буканеров. Он существует лишь в четырехугольной вселенной ринга и умирает с последним ударом гонга… Поэтому вы никогда не узнаете, как и о чем думает эхайн, а значит — вы останетесь некомпетентны. Оставьте это нам, вынужденным сидеть в этой клетке взаперти до того момента, пока нам не разрешат ступить на землю Эхайнора… Вам ясно?! — вдруг рявкнул Алеш с металлическим подвизгом и подался вперед всей тушей.

— Это мне ясно, — промолвил Кратов спокойно. — А вот как вы думаете, эхайны подозревают о том, что вы существуете?

— Вне всякого сомнения, — ответил Магдол.

— И что же они, по-вашему, станут делать со своими подозрениями?

— Хха! — скрежещуще выдохнул Магдол, не то засмеялся, не то пригрозил. — Это вопрос… Не знаю, как первый геобкихф Гтэрнегх… это хам и солдафон, а вот второй геобкихф Эограпп и геакетт Кэкбур, и даже т'гард Лихлэбр, безусловно, не дураки… Одно я знаю точно: у них ничего не выйдет.

— Ну-ну, — сказал Кратов. — Впечатляющая демонстрация. Пока что я понял одно: общаться с эхайнами — удовольствие ниже среднего.

— Так оно и есть, поверьте, — промолвил Арнерич.

— И все же меня не оставляет ощущение, что мы здесь играем в какую-то игру, — продолжал Кратов. — Точнее, играете-то вы, но желали бы, чтобы и я принял ваши правила. А они мне не нравятся. Как попытка расставить шахматные фигуры на доске для го… Вы уже нацелились на Эхайнор, как на цитадель мрака. Вы рассуждаете о нежелании пускать в ход оружие. Но чудится мне за вашими словами, что дредноуты уже разводят пары, и пушки по обоим бортам расчехлены, а пушкарям уже выдали по чарке водки… Что скажете, Эрик? — повернулся он к Носову.

— Очень образно, — засмеялся тот.

— Я так и знал, что не услышу прямого ответа… Вы не устаете повторять, что не хотите войны. А по-моему, так вы очень ее хотите. Вам не терпится повоевать, господа… — Кратов с удивлением обнаружил, что в его голосе прорезался металл, сообщавший ему неожиданные эхайнские интонации. — Я слушал вас и ждал, когда же прозвучит: вы, штатские, ни хрена не смыслите в настоящей заварушке. Другое дело мы, военная косточка…

— А что же, — заявил Алей! — И впрямь не смыслите. Давайте уж назовем вещи своими именами.

— Руки чешутся? — спросил Кратов, глядя прямо в желтые глаза резидента, но обращаясь по-прежнему к Носову. — Истосковались по прикладу?

— Хха! Чего ж им тосковать?! — с вызовом усмехнулся Алеш. — Часу не прошло, как отстрелялись!

— Секреты, конспирация, дезинформация… — сказал Кратов. — На войне как на войне… Не будет вам войны, братцы. Мы что-нибудь придумаем, чтобы ее не было. Хватит, навоевались за тысячи лет. Пора научиться договариваться.

— Думайте, — сказал Алеш. — Только глядите не опоздайте. Когда т'гард Лихлэбр прогуляется по набережной Тойфельфиш… или Монмартру… или Александрийской аллее… он может решить, что ему нравятся наши планеты.

— Это уже предмет для переговоров, — промолвил Кратов. — Я знаю несколько пустующих замков в Шотландии…

— Но он может и решить, что они ему не нравятся, — заметил Магдол.

— Тогда он рискует остаться без недвижимости на Земле.

— Доктор Гвидо Терранова, — повернулся Носов к последнему из четверки, скромно державшемуся в тени.

— Ксенология, — коротко сказал тот. — Академия ксенологии, Сан-Марино. Институт проблем ксенологии, Ватикан. У нас есть общие знакомые, например — профессор Аксютин… Вот что, доктор Кратов. Ваша попытка контакта с Лихлэбром была обречена, но вы этого не знали! Как не знали и мы, хотя и вовсю строим из себя провидцев… Я рад, что вы здесь. Я восхищаюсь вами. И я надеюсь, что вы найдете какое-то неожиданное решение. Там, где никто его не ждет, даже вы сами. — Тень улыбки промелькнула по его лицу, похожему на маску, совершенно неприспособленную для простых человеческих выражений. — Мы действительно не хотим воевать, что бы здесь ни звучало. Мы говорим «гордо и богохульно» [откровение св. Иоанна Богослова, глава 13] — но это не мы. Это Эхайнор говорит нашими голосами…