Узник страсти - Хейер Джорджетт

Мистер Баббакомб в благоговейном ужасе смотрел на друга.

– Бау-стрит? Нет, Богом клянусь, я не сделаю больше ни шагу, пока ты не расскажешь мне, что тут происходит! Дорогой мой мальчик! Надеюсь, ты никого не убил?

– Побойтесь Бога, мистер, неужто я похож на убийцу? – возмущенно воскликнул капитан на превосходно освоенном им местном диалекте. – Да и не вешают на меня жмурика!

– Слабое утешение! Ты хочешь сказать, что этот раннер ловит не тебя?

– Нет, он только подозревает, что ловит именно меня, – покачал головой капитан. – Я ему кажусь слегка подозрительным.

– Если бы он знал о тебе столько, сколько знаю я, – с чувством произнес мистер Баббакомб, – он бы понял, что имеет дело с опасным безумцем, и немедленно засадил бы тебя под арест!

С этими исполненными горечи словами джентльмен поехал прочь, а капитан расхохотался, махнув ему на прощанье рукой.

Впрочем, полчаса спустя мистер Баббакомб уже снова был в сторожке. Спрыгнув с лошади трактирщика, он заявил, что свет еще не видывал такого ленивого животного, для которого самое место в курятнике. Он передал узду другу, а сам вошел в сторожку, где несколько минут спустя и застал его Джон. Мистер Баббакомб осматривал дом с любопытством, к которому примешивался легкий испуг.

– Как тебе нравится мое жилище? – весело поинтересовался Джон.

– Что ж, спальня у тебя очень даже ничего, но где ты сидишь? – поинтересовался мистер Баббакомб.

– Вот здесь, на кухне, конечно!

– В самом деле, Джек?

– Дружище, ты совсем размяк! Ты что, никогда не ночевал в португальских хижинах без стекол в окнах и с очагом прямо посреди комнаты? Или ты забыл, как весь этот дым выедал нам глаза?

– Ночевал, – кивнул мистер Баббакомб. – Поэтому я и ушел из армии!

– Только не надо строить тут из себя утонченного аристократа! Присаживайся, дружище! Кстати, почему ты не привез мои сигареты? Мне уже вообще нечего курить!

Мистер Баббакомб со вздохом извлек из кармана коробку и протянул ее капитану.

– Только потому, что ты меня об этом не попросил. Держи!

– Благослови тебя Господь! – воскликнул капитан. – Ну что ж, теперь мы с тобой покурим, Баб, и я расскажу тебе, что я здесь делаю.

После этого многообещающего начала продолжение явно застопорилось. Несколько мгновений он молча курил, глядя в огонь и слегка хмурясь. Мистер Баббакомб расположился настолько элегантно, насколько позволяло резное деревянное кресло, и, прищурившись, наблюдал за Джоном, но хранил терпеливое молчание.

Наконец капитан поднял глаза и смущенно улыбнулся.

– Все это произошло совершенно случайно, – произнес он.

Мистер Баббакомб вздохнул.

– Я это знал, – ответил он. – Не было еще такой переделки, в которую ты попал бы не случайно. Штука в том, что все это происходит только с тобой. Впрочем, я не собираюсь спорить! Но вот чего я никак не могу понять, так это почему ты прислал свой багаж в Эденхоуп?

– Я действительно ехал к тебе в гости! – возмущенно возразил капитан.

– И что же заставило тебя передумать? – мягко поинтересовался мистер Баббакомб.

– Сейчас расскажу, – послушно произнес Джон и принялся описывать свои приключения.

Некоторые детали капитан сократил, о других просто умолчал, видимо сочтя их несущественными. И хотя имя сквайра звучало достаточно часто, его внучка удостоилась лишь самых беглых упоминаний. Однако остальную часть истории Джон рассказал другу без всяких сокращений. Мистер Баббакомб слушал его как зачарованный, лишь изредка вставляя короткие реплики. Он с изумлением узнал, что в настоящий момент капитан не намерен раскрывать Стогамберу местонахождение сокровища.

– Нет, ну в самом деле, дружище! – потрясенно запротестовал джентльмен. – Тут даже думать не о чем! Немедленно расскажи обо всем раннеру!

– Если бы ты хоть немного прислушивался к моему рассказу, – возразил Джон, – ты бы знал, что я всеми силами пытаюсь вытащить из этой истории молодого Сторневея.

– Что ж, тебе это не удастся, и будь я проклят, если понимаю, зачем тебе это надо! Из услышанного мной следует, что он полное ничтожество!

– Да, презренное существо! Но я пообещал деду Генри, что сделаю все возможное, чтобы его имя не измазали грязью!

– Может, ты и пообещал ему это… хотя я все равно не понимаю, с какой стати! Однако ты тогда еще не знал, в насколько грязное дело он впутался! Говорю тебе, Джек, это серьезно! Господи боже мой, тут дело пахнет виселицей!

– Еще бы мне этого не знать!

– Лично мне кажется, ты не имеешь об этом ни малейшего представления! – сурово ответил мистер Баббакомб. – Кто он вообще, этот старик, и с чего вдруг ты проникся к нему такими теплыми чувствами?

Ехидный вопрос приятеля заставил Джона покраснеть. Избегая смотреть Баббакомбу в глаза, капитан уже было приготовился пуститься в пространные объяснения, которые казались неубедительными даже ему самому, как вдруг его прервал донесшийся с дороги громкий окрик. Еще никогда он так не радовался возможности исполнить свои обязанности. Поспешно извинившись перед Бабом, Джон отправился открывать ворота и взимать плату за проезд через них. К тому времени как капитан вернулся в кухню, он уже успел взять себя в руки и снова стать хозяином положения. Поэтому просто сухо сообщил Баббакомбу, что у него есть свои собственные достаточно веские основания стремиться, насколько это возможно, избавить сэра Питера от переживаний.

– Не имеет значения, зачем мне это нужно, – произнес Джон. – Это так! Просто прими этот факт, хорошо, Баб?

Мистер Баббакомб ощутил, как у него внутри все словно оборвалось.

– Джек, – произнес он, – у тебя как-то уж очень шито-крыто получается. Чем больше я об этом думаю, тем больше уверен: ты чего-то недоговариваешь!

Капитан виновато смотрел на друга, хотя в глазах у него плясали смешинки.

– В общем, ты прав, тут действительно есть кое-что еще, – признался он. – Нет, нет, я никакого отношения к краже этих соверенов не имел. Не смотри на меня так! Но… а впрочем, это сейчас неважно! Дело в том, что я дал сквайру слово, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы прикрыть Генри, и я это сделаю! Никакие твои возражения меня не остановят, Баб, так что даже не трудись!

Мистер Баббакомб, застонав, посетовал относительно того, что он вообще приехал в Кроуфорд.

– Мне следовало знать, что ты снова угодил в очередную безумную историю! – произнес он. – Это будет просто настоящее чудо, если ты сам не сунешь голову в петлю. Как ты можешь спасти от виселицы того Генри? Только не вздумай говорить, что второму парню ты тоже хочешь помочь бежать, потому что, во-первых, я знаю тебя слишком хорошо и ни за что тебе не поверю, а во-вторых, даже если ты и сделаешь что-то настолько бестолковое, то в итоге раннер просто арестует тебя и этого твоего грабителя! И поступит правильно!

Джон рассмеялся.

– Может, Черк и не сумеет доказать свое алиби, зато, думаю, это получится у меня. Однако насчет того типа можешь быть абсолютно спокоен! Коуту я уйти не дам! Ни за что на свете!

– Все это очень хорошо, – снова принялся сомневаться мистер Баббакомб. – Но как ты добьешься, чтобы арестовали только одного из них? Этот Коут все равно настучит на Генри!

Джон кивнул.

– Да, естественно, я об этом подумал. Мне хотелось бы поточнее узнать, какова его роль в этом деле. Я должен все выяснить.

Он произнес это так решительно, что у него даже челюсть будто бы окаменела. Глядя на красивое и добродушное, несмотря на плотно сжатые губы, лицо капитана, на его смотрящие в упор улыбающиеся глаза, мистер Баббакомб мрачно размышлял над тем, что Безумный Джек – престранное создание. Перед ним сидел человек с такой же ясной головой, как и эти простодушные глаза, и по большей части он был абсолютно рассудительным и респектабельным. Но время от времени в него будто вселялся демон озорства, и тогда Джон, как вот в этом самом случае, с головой нырял в омут любой рискованной затеи, возникающей у него на пути. Разубеждать его было совершенно бесполезно. Несмотря на всю непринужденную общительность и доброту капитана, неизменно располагавшую к нему людей, заставить его свернуть с уже избранного курса представлялось практически невозможной задачей. Ему было присуще упрямство, и, хотя он никогда не обижался на друзей за попытки встать у него на пути, мистер Баббакомб не припоминал случая, когда самые убедительные доводы оказали бы на друга хоть какое-то влияние. Тех, кто преграждал ему путь к цели, он просто отодвигал в сторону, ласково, но неумолимо. Если, после того как дело уже было сделано, кто-то принимался попрекать его за очередную безумную и опасную выходку, то, хотя Джон совершенно искренне раскаивался в том, что стал причиной чьей-то тревоги, было видно, что он не понимает, зачем так волноваться.