Свастика в Антарктиде - Константин Дроздов

— А вы действительно санитар, Герхард? — усмехнулся я.

— Для всех «да», но вам я скажу, что имею особые полномочия от рейхсфюрера. Если работе Рауха ничто не будет мешать, никто об этих полномочиях не узнает. Это, пожалуй, все, что я хотел вам сказать.

На этом мой разговор со Штайнером закончился. Улыбающийся блондин покинул мой кабинет, оставив меня в весьма скверном расположении духа. Странные ощущения остались у меня после бесед с Раухом, Штайнером и другими членами этой группы. Это было ощущение скрытой угрозы. Эти люди таили в себе зло, и я, как это ни странно, находился с ними в одном ряду. «Что делать, если те, на чьей стороне ты выступаешь, несут в себе зло? Может быть, надо понять, что зло необходимо искоренять явно или скрыто, независимо от того, в чьих рядах оно находится — чужих или своих?» — думал я. Одновременно я задавал себе и другие вопросы: «А ты уверен, что эти опыты носят зловещий характер? Быть может, все-таки Раух ученый, который принесет своими исследованиями пользу не только Гиммлеру, но и всему миру?» И с горечью я осознавал, что положительный ответ на последний вопрос вряд ли возможен.

Глава 24

Весь последующий месяц я посвятил подбору состава экспедиции на Альдебаран и организации его подготовки. Офицеры и солдаты моей спецкоманды, а также еще несколько тщательно отобранных человек, в том числе и Магдалена, теперь часами изучали оборудование «Молоха», слушали лекции специалистов и пилотов-испытателей во главе с капитаном Люфтваффе Дитером Хорном. Через некоторое время я предложил приступить к занятиям и Баеру.

Раух со своими «санитарами» тем временем не вылезал из лабораторий. Людей для опытов он пока не требовал. Разобраться в шумерском оборудовании без серьезных специалистов в различных областях науки было очень сложно, а я постарался организовать вокруг группы информационный вакуум. Как долго это могло продолжаться без последствий для меня, я не знал. И когда в середине марта в порту Нового Берлина наконец-то пришвартовалась подводная лодка с группенфюрером Германом Хорстом на борту, я сразу почувствовал некоторое облегчение.

Хорст прибыл, как мы и надеялись, не один. С ним была Мария Орич. Выглядела она неважно. Осунувшаяся и похудевшая, Мария не поднимала глаз от земли. Мы с Зигрун сразу отвели ее в сторону от Хорста и встречавших его офицеров. Орич, тут же мертвой хваткой вцепившаяся в руку своей подруги, не отпускала ее ни на миг. Усадив медиума в электромобиль, мы помчались к пещере Зигрун. Там изможденную девушку ждала приготовленная заботливой подругой сауна и ужин. Остановленный перед входом в грот строгим взглядом Зигрун, я отправился к Хорсту.

У себя в кабинете Герман Хорст был уже один. Он курил трубку и, как обычно, сосредоточенно разглядывал город за окном. У стола стоял старый дорожный саквояж.

— Присаживайся, Эрик, — грустным голосом сказал Хорст.

Я присел весь в ожидании новостей. Группенфюрер расстегнул воротник мундира и устало потер шею.

— С трудом удалось вызволить Марию. Гиммлер отдал ее под мою личную ответственность. Магдалена была права — судьба Орич была уже практически предрешена. Советы успешно наступают. Мы оставляем Украину. Конечно, кто-то должен быть во всем виноват, и они не нашли ничего лучше, как все повесить на девчонку. — Хорст пыхнул трубкой и зло усмехнулся. Я молчал в ожидании продолжения. Но группенфюрер вдруг заговорил совсем о другом:

— Как Раух?

— Копошится в лаборатории Осириса и в медицинском отсеке «Молоха».

— Успешно?

— Сомневаюсь. В его группе есть медики, несколько туповатых верзил-«санитаров» и один соглядатай, а инженеров, техников и специалистов по древней культуре, в том числе и знатоков древних языков, нет. Несколько дней назад он в очередной раз просил меня предоставить таких специалистов, но я не могу оголить другие направления работы. Предложил ему подождать. Жаловался на Этторе Майорану. Тот отказался помочь разобраться с оборудованием отсека, сославшись на то, что все имеется в составленных им для нас докладных записках. Но, видимо, доктор ни черта в этих записках понять не может. Этот Раух имеет удивительную способность заводить врагов. Даже с Баером повздорил, — усмехаясь, поведал я.

Хорст удивленно поднял брови.

— Пытался осмотреть концлагерь в отсутствие Вильгельма, — пояснил я.

— Зато у Рауха есть удивительная способность находить общий язык с рейхсфюрером. Гиммлер особо указал мне на необходимость оказания этому человеку полного содействия по всем вопросам. — Хорст медленно подошел к столу и стал вытряхивать трубку.

У меня начинало портиться настроение.

— Старт на Альдебаран откладывается на неопределенный срок. Рейхсфюрер хочет дождаться первых отчетов Рауха. Более того, Гиммлер планирует включить Рауха и нескольких его людей в состав экспедиции в качестве научной группы.

— Надеюсь, руководителем экспедиции будете все-таки вы? — спросил я внезапно осипшим голосом.

Хорст повертел в руках трубку и, помолчав с минуту, вымолвил:

— Мне приказано остаться здесь. Я должен продолжить исследование Атлантиды и помочь Беркелю превратить Новый Берлин в полноценную вторую столицу рейха. Возможно, сюда будет эвакуирована вся правящая верхушка Германии и их семьи. Дано поручение приступить к освоению других полостей подо льдами Антарктиды. Для этого в «Новую Швабию» направлено еще две тысячи заключенных.

— Но кто же возглавит экспедицию? — озадаченно уставился я на Хорста.

— Успеешь познакомиться еще до отлета. Он прибудет в середине мая. Это штурмбаннфюрер СС Отто Ран. Он уже давно работает в «Аненербе». Мне приходилось общаться с ним, и у меня создалось впечатление, что это всесторонне развитый и интеллигентный человек. Ты должен знать его как автора двух весьма любопытных книг — «Крестовый поход против Грааля» и «Двор Люцифера». В Германии он еще в 1939 году объявлен умершим. На самом же деле он длительное время был занят работой над секретным поручением Гиммлера. Мне бы хотелось, чтобы вы достигли взаимопонимания.

— Кто бы он ни был, он не знает и малой части того, что знаете об Антарктиде и Шумере вы. Ему понадобятся месяцы, чтобы войти в курс дела.

— Рейхсфюрер предоставил ему возможность ознакомиться со всеми нашими докладами по проекту. — Хорст открыл бар и плеснул в пару стаканов виски. Я заметил, что подтянутый и моложавый группенфюрер вдруг как-то ссутулился, черты лица его заострились, а морщины стали заметнее. Гиммлер отнимал у него мечту. Хорст подал мне стакан и застыл, глядя мне прямо в глаза. Я встал. Старик положил мне руку на плечо:

— Я постараюсь сделать так, чтобы полет состоялся как можно скорее, Эрик, и буду с нетерпением ждать твоего возвращения. Верю, что тебе удастся дотянуться до звезд. Я же постараюсь, чтобы ты вернулся в новую Германию. Я встречался с Альбрехтом, сыном Карла Хаусхофера. Близятся перемены. Власть в Германии скоро перейдет в другие руки. За Новую Германию.

Хорст залпом осушил свой стакан. Я выпил свой.

— А что с «Ханебу-3»?

— Он остался вместе с Мольке под Мюнхеном. Предполагается оснастить его какими-то новыми ракетами и испытать в боевых условиях.

— Ясно, — понуро сказал я, расстроенный отстранением Хорста. Группенфюрер еще раз плеснул себе в стакан спиртного.

— Подумай над составом экспедиции. Список должен быть готов к прибытию Отто Рана.

— Хорошо.

Уже собираясь уходить, я задержался в дверях и обернулся к Хорсту:

— А как же Зигрун?

Герман Хорст долго смотрел на стакан с виски. Поставив его на стол, он повернулся ко мне спиной и глухим голосом сказал:

— Даже если я захочу, она не останется.

Мы выстроились на взлетной площадке мрачной усадьбы Исидо — любимца Осириса. Аскетичный замок был возведен на вершине скалистого утеса, выступающего далеко в темное неспокойное море. В этом месте Исидо время от времени уединялся в одиночестве. О чем он думал, сутками напролет неподвижно сидя в полной темноте без пищи и воды и слушая шум волн, разбивающихся о скалы, никто, кроме его повелителя, не знал. И это незнание наводило ужас на врагов, едва ли не больший, чем жестокие подвиги Кровавого Зверя Осириса, как втайне многие его называли.

Нас было четырнадцать воинов-геноргов. Именно столько вмещается в транспортно-пассажирский отсек амфибии, которая черной округлой тушей высилась позади нас. Сет с мрачным видом стоял у широких ступеней невысокого здания с многочисленными квадратными колоннами и ждал, когда появится хозяин усадьбы.

Исидо был результатом извращенного генетического эксперимента Осириса. Еще до того, как организовать на Шумере мятеж, Хун, поклявшийся никогда не прикасаться к женщине, создал для своих сексуальных утех послушного раба — гермафродита по имени Исидо. Во время мятежа Исидо получил из рук Осириса, несмотря на недовольство соратников, лейтенантские погоны и с тех пор стал верным и безжалостным псом своего хозяина, готовым выполнить любую его прихоть. Исидо лучше всех справлялся с задачами по устранению тех офицеров из отряда шумерских мятежников, высадившихся когда-то на Земле вместе с Хуном, кто решил пойти против самопровозглашенного императора. Генорги во главе с Исидо вырезали целые города лишь по подозрению в нелояльности к Осирису их правителя.