Зеркало вампиров - Чингиз Абдуллаев

— Они убили Кирилла Головкина. Застрелили прямо в подъезде собственного дома десять минут назад. Мне звонил Вихров. Он не успел задержать убийцу.

Глава 28

Она сама привезла его на квартиру, где он должен был встречаться с генералом Потаповым. Вопреки обыкновению, пунктуальный молодой генерал, никогда не опаздывающий на такие встречи, в этот раз задержался и прибыл со значительным опозданием. Когда он вошел в комнату, Дронго читал старый журнал, который он нашел здесь, терпеливо ожидая генерала. Суслова, конечно, не стала подниматься с ним, но охранник, сидевший в коридоре, даже не шевельнулся, когда он попросил у него какую-нибудь книгу или журнал. Бездействие для Дронго было хуже пытки.

— Добрый вечер, — сказал генерал, входя в комнату, — кажется, я немного опоздал.

Он опоздал на сорок минут, но Дронго не стал уточнять, приняв такую форму извинения.

— Что у вас нового? — спросил Потапов, усаживаясь напротив. — Сделай нам чай, Сергей, — попросил он охранника, словно тот был не на работе, а подрядился служить секретарем генерала. Но охранник, еще минуту назад молчаливый и надменный, засуетился, побежал на кухню, чтобы выполнить указание начальства.

— Пока работаю, — коротко доложил Дронго.

— Не слишком ли медленно? — спросил Потапов. — По-моему, уже пора переходить к конкретным результатам.

— А откуда вы знаете, что у меня их нет? — усмехнулся Дронго.

— В таком случае, почему их не знаю я? — нахмурился генерал.

— Результаты еще не совсем готовы, но уже первые подходы позволяют мне очертить круг подозреваемых и постараться точнее определить…

— Какое, к чертовой матери, точнее, — беззлобно перебил его Потапов, — вы же наверняка все знаете. Вы же прекрасный аналитик. Думаете, я так просто вас пригласил? Мы же проверяли. Лучше вас никого нет. И вы говорите «круг подозреваемых»… Не нужно меня обманывать.

— По-моему, мы говорим на разных языках, — возразил Дронго.

— А по-моему, вы просто хитрите, — упрямо возразил генерал. — С кем вы встречались за это время? Вы можете перечислить?

— Конечно. Со вдовой убитого журналиста, с его близкими друзьями, с его преемником, с актрисой, в организации убийства которой уже, кажется, успел признаться Роман Анатольевич.

— И с Павлом Капустиным?

— Вам сообщает обо всем Елена Суслова? — мрачно спросил Дронго.

— И не только она, — строго ответил генерал, — у меня есть свои наблюдатели, независимые от нашего связного. С ней-то вы, кажется, уже успели найти общий язык.

— Это тоже вам сообщили «ваши наблюдатели»?

— Не шутите. Я действительно считаю, что после стольких разговоров вы уже обязаны были сделать первые выводы. И хочу их услышать.

Сергей принес чай, и он замолчал, пока тот расставлял стаканы и чайник на столе. И лишь когда они остались снова одни, он снова заговорил:

— Я хочу услышать вас, Дронго.

— Не люблю делать поспешных выводов, — ответил он. — Не нужно меня торопить, это не даст положительных результатов. Мне непонятно, что именно вам нужно. Результат или сам процесс моего расследования?

Генерал помолчал. Потом осторожно заметил:

— Кажется, мы опять не понимаем друг друга.

— У меня пока нет конкретных результатов, — снова сказал Дронго.

— Но есть круг подозреваемых? — настаивал Потапов.

— Возможно.

— Есть или нет?

— Возможно, — повысил голос Дронго.

— Говорите, черт вас возьми! — закричал генерал.

— Идите вы к черту! — разозлился Дронго. — Я вообще откажусь от расследования, если вы будете со мной так разговаривать.

Потапов замолчал, тяжело дыша. Но потом вдруг схватил журнал, лежавший на столе, достал из кармана ручку и написал фамилию через весь журнал. Ту самую фамилию, которую ему в ресторане написал Аркадий Глинштейн. Генерал молча протянул журнал сидящему перед ним человеку. И, когда Дронго прочитал фамилию, схватил журнал снова и сорвал обложку, где была написана фамилия. Потом достал зажигалку, поджег лист бумаги и, пока он горел, мрачно смотрел в пепельницу. И лишь разворошив пепел, он посмотрел на Дронго.

— Сильно, — сказал тот, — очень сильно. Во всяком случае, это многое объясняет. В том числе и ваше нетерпение.

Он не стал договаривать, но оба собеседника понимали друг друга. Если заказчик расследования уже знал главную фамилию подозреваемого в организации убийства, то зачем он поручал искать его, нанимая аналитика и обещая выплатить ему фантастическую сумму в миллион долларов? Ответ напрашивался сам собой. Только в случае настоящих, абсолютно проверенных доказательств можно будет возбудить уголовное дело. И заместитель руководителя ФСБ боится называть эту фамилию даже на конспиративной квартире, опасаясь, что кто-нибудь может услышать о готовящейся акции против подозреваемого.

Дронго все понимал. Его наняли не просто для расследования. Все, почти все знают и понимают, кто мог организовать убийство Миронова. Почти все знают и фамилию главного организатора этого убийства. Но назвать фамилию — значит бросить вызов, начать изнурительную и очень опасную борьбу не только с тем человеком, который стоял за этим убийством, но и с силами, стоящими за его спиной. Такую миссию «Матросова», бросившегося на амбразуру, никто не хотел принимать на себя. И потому с общего согласия был нанят лучший аналитик, не имеющий никакого отношения к спецслужбам России, чтобы в случае удачи присвоить себе все лавры победителей, а в случае неудачи свалить все на голову нерадивого сыщика.

— Теперь вы понимаете, насколько мы нуждаемся в ваших услугах? — очень серьезно спросил генерал. — Все не так просто, Дронго. Одно дело знать, а другое доказать. Даже если я знаю, что кто-то сукин сын, то это я еще должен доказать. А вот если я сумею доказать… Тогда все будет в порядке. Но мне нужны точные, сильные, неопровержимые доказательства.

— Вы не можете перевести свое знание в мир реальных фактов? — холодно осведомился Дронго. Ему совсем не нравилась ситуация, в которую он попал. Такое с ним случилось впервые в жизни. Да, наверно, подобного не было ни у одного аналитика, расследующего столь сложные преступления. Большинство людей, знающих убитого, абсолютно точно вычислило и организатора этого убийства. Но вычислить — не доказать. Значит, на долю Дронго оставалось самое трудное — обвинить подозреваемого в убийстве и сделать это, подкрепив свои обвинения убедительными фактами. Только в этом случае генерал Потапов и те, кто стоял за его спиной, могли бы надеяться, что сумеют победить в той трудной схватке, которая им предстояла.

По существу, речь шла не об убитом журналисте, который, несмотря на огромную популярность, стал пешкой в этой игре. Речь шла о самом государстве, в котором не на жизнь, а на смерть схлестнулись несколько групп ведущих политиков, каждая из которых стремилась обрести наибольшее влияние, а значит, и занять руководящие посты в государстве. Обретению этого влияния и послужил бы показательный процесс над организаторами убийства журналиста Алексея Миронова. Но никто не хотел брать на себя ответственность за право первого удара. Эту роль «ударной пешки», вскрывающей фронт противника и неизменно погибающей при этом, отвели Дронго.

— Поэтому мы и предложили вам самому перевести эти подозрения в мир реальных фактов, — усмехнулся генерал.

— Что вы хотите? — прямо спросил Дронго. — Скажите мне конкретно, что именно вам нужно?

— Факты, — упрямо повторил Потапов, — только подкрепленные конкретными доказательствами, убедительные факты. Не слухи, не разговоры, не предположения. Такого добра хватает и у нас. Только факты. Неопровержимые факты. И вы получите свой гонорар.

— Либо деньгами, либо пулей, — закончил за него Дронго.

Генерал посмотрел на него. Помолчал. Потом криво усмехнулся и спросил:

— А вы хотели получить такой гонорар без риска для жизни? Так не бывает, Дронго. Так просто не бывает.

— Это я уже понял, — кивнул Дронго, — у вас ко мне все?

Потапов постучал по столу, где лежал журнал с вырванной обложкой. Выразительно сказал:

— Я думаю, что вы меня поняли.

— А я думаю, что вы меня нет. — Дронго встал и, не дожидаясь, пока высокий гость поднимется, кивнул ему на прощание, выходя в коридор.

Сидевший за столом генерал еще раз усмехнулся, потом, немного подумав, озабоченно взял журнал и на всякий случай вырвал следующую за обложкой страницу, решив подстраховаться.

Дронго медленно шел по улице. Свернул за угол. Он сразу почувствовал, что за ним следят. Это было какое-то непонятное чувство, обостренное постоянной настороженностью и подозрительностью. Пройдя еще несколько шагов, он резко свернул в подъезд и только затем выглянул, заметив остановившуюся рядом с домом машину. Это была Лена Суслова. Он вышел из подъезда и, ни слова не говоря, сел в автомобиль.